Второй шанс - Марина Ефиминюк

— Чего ты сказала? — Вытаращился преподаватель.

— Я поняла, что философия не мое. — Потерпев полное фиаско в объяснениях, повторила я уже порусски.

— Так. — Он скривился и ткнул пальцем на стул напротив себя. — Садись.

Нерешительно я прошла и присела на краешек, примостив рюкзак на полу в ногах.

— Ты зачем сюда поступала? — Задал он очередной вопрос.

— Думала, что философия поможет мне разобраться в себе, но сейчас поняла — мне поможет только хороший психиатр. В моем доме как раз живут двое, поэтому…

— Ты поняла, это за четыре недели учебы? — Уточнил декан, отчегото краснея. На его лысине блеснули капельки пота, и мужчина быстро обтер голову мятым носовым платком.

— Да. — Каялась я, как на исповеди. — Хуже всего логика. Никогда еще не встречала более алогичного предмета. К тому же нас еще не успели чемуто научить, а уже заставили сдать десяток контрольных. Ну, — пришлось признаться, — или не сдать.

— Так. — Глубокомысленно выдавил он и снова замолчал, поэтому пришлось продолжить, чтобы заполнить возникшую неловкую паузу:

— Я знаю, что нужно написать заявление и получить справку. Я сама все сделаю в ректорате, просто будет нужна ваша виза, иначе документы не отдадут…

— Ты понимаешь, что, поступив сюда, ты заняла место того, кто действительно хотел изучать предмет? Ты сейчас уходишь, а тот замечательный студент оставил свою мечту и учится на какогонибудь инженера, — в голосе декана прозвучало презрение. — Ты разрушила своими руками чьито устремления.

— Это все философия. — Усмехнулась я. — Я не намерена думать за других, и серьезно хочу уйти.

— Родители знают? — Тон поменялся из нравоучительного в деловой.

— Да.

— Что говорят?

— Это мои решения. Я достаточно взрослая, чтобы принимать их.

— Ты так считаешь?

— Я читала свою жизнь в диссертации родителей, на шестистах листах они проанализировали все мои поступки от младенчества до юности. Когда такое видишь, быстро взрослеешь.

— Я не поставлю тебе визу. — Спокойно заявил декан и довольно откинулся на скрипнувшую спинку кресла на колесиках.

— Как? — Вытаращилась я, открыв рот.

— Ты третий человек на моей памяти, кто лучше меня говорит по латыни.

Вспоминая Заккери Вестича, изучавшего старинный томик на мертвом языке всех докторов и философов, становилось понятно каких именно оставшихся двух студентов имеет ввиду декан.

— И в тебе философии больше, чем в любом из находящихся на твоем курсе студентов. — Продолжил он.

— Почему вы так решили?

— Ну, ты же веришь во второй шанс. — Усмехнулся мужчина, обратно нацепляя очки, и хитро глянув изза стеклышек. — Я видел надпись у тебя на руке. Александра, дай себе время все обдумать, не руби с плеча. Если станет совсем не интересно, то заберешь документы после окончания первого семестра.

Тут я не нашлась, что ответить. Похоже, преподаватель, в отличие от меня, очень верил во второй шанс и продавливал его политику.

— Договорились? — Он изобразил на лице дипломатичную улыбку. — И постарайся опаздывать на первое занятее хотя бы на десять, а не на сорок минут.

— А? Хорошо. — Смутилась я, поднимаясь.

Аудиенция закончилась. Выйдя в коридор, наполненный людьми, я недоуменно повертела головой. Похоже, самым странным образом меня только что обхитрили. Новый институт, как и новый мир, наполненный страхом, угрозами и крайне опасными красивыми молодыми людьми, затянув в свои сети, не хотел меня отпускать.

Я быстро набрала на мобильном телефоне папин номер и нажала на кнопку лифта, вызывая его.

— Привет, Саша. — Резко ответил отец, похоже, расстроенный гораздо сильнее, чем пытался показать.

— Твоя взяла, я не ухожу из института.

— Ты испугалась, что станешь уборщицей?

— Нет. — Огрызнулась я. — Декан предложил попробовать еще раз. Не смогла устоять.

В этот момент разъехались двери лифта, и перед моим взором предстали и Филипп, и Заккери, теснившиеся в кабине с другими студентами. Красивое лицо блондина с забранными под ободок длинными волосами рассекали три яркие чуть воспалившиеся царапины. От ужаса у меня пропал голос, палец сам нажал на кнопку отключения вызова, но, даже входя в кабину, удалось сохранить непроницаемое выражение. Филипп потеснился, освобождая место и стараясь не соприкасаться с рукавом моей куртки. Я стояла, шелохнувшись, словно каменная статуя, а сердце бешено колотилось, желая проломить и без того треснутые ребра. Рука сжимала в кармане круглый медальон с острыми кромками, впивавшимися в кожу.

Двери закрылись, будто захлопнулась крошечная газовая камера без кислорода. Краем глаза я увидела, что Филипп разглядывал носки своих ботинок, на лице от досады ходили желваки, и на высоких скулах появились алые пятна. Зато с другой стороны Заккери с легкой ухмылкой неразборчиво бормотал в трубочку мобильного телефона и нагло изучал меня, что стало неудобно.

— Отлично выглядишь. — Двусмысленно вымолвил блондин, когда лифт остановился на первом этаже.

Я бросила на него холодной взгляд и хмыкнула:

— О тебе такого же не могу сказать, — и тут же выскочила в холл, спасаясь праведным бегством, чтобы поскорее смешаться с толпой студентов.

— Саша, стой! — Услышав Филиппа, я так вздрогнула, что выронила собственный старенький телефон.

Несчастный аппарат, падавший до того много раз, разлетелся по грязному полу мелкими деталями, даже кнопочки выпали. Чертыхнувшись, я судорожно собирала части, пока чужие ноги не успели их растоптать. Батарейка отскочила особенно далеко, и ее подняла мужская рука с длинными пальцами. Я выпрямилась, стараясь не глядеть на Филиппа, и покраснела от волнения. Он возвышался надо мной на голову и подавлял, заставляя съежиться.

— Держи. — Протянул он аккумулятор.

— Спасибо. — Буркнула я, рассматривая пуговку на его светлосером коротком пальто и, помолчав, так резко развернулась, пробуя улизнуть, что рыжая коса стеганула парня по лицу.

— Как ты? — Он схватил меня за локоть, заставляя оглянуться.

— Отлично.

И всетаки я бросила быстрый взор в его отчаянно красивое лицо. Лучше бы мне не делать подобной глупости! Сердце обиженно сжалось, перекрывая даже страх внутри. Как он мог?! Как он посмел проделать подобное со мной?!

— Или, может, ты спрашиваешь меня об этом? — Я вытащила из кармана медальон и зажала его, как монетку, между пальцев, продемонстрировав Филиппу. Заккери стоял в нескольких шагах от нас и нарочито громко болтал с невидимым собеседником по мобильному, но, заметив амулет, немедленно осекся и даже опустил телефон, забыв про разговор.