Кружева Бессмертия - Юрий Пашковский

Убоги — зло.

Убоги — энтропия.

Кто прав? Кто дал правильное определение? Эльза уже знала: мир сложен и простых определений не бывает. Такими они кажутся только на логике, где торжествует формальный разум, покоряя мышление армиями абстракций, магией таблиц истины и идеологией логического квадрата.

Может, восторжествуй в жилах Эльзы кровь ар-Тагифалей, рода чародеев, известного не только в Олории, но и во всех Серединных землях, она бы стала походить на деда: угрюмая, неразборчиво бормочущая под нос о падении нравов и торжестве глупости над разумом, великолепно разбирающаяся в магии и страшно нелюдимая. Но боги распорядились иначе. Кровь эр-Аньяков, кровь рода матери Эльзы, одарила ее веселым и тянущимся ко всему новому характером. От ар-Тагифалей ей достался лишь талант к Великому Искусству. Когда в пятнадцать лет девушка перебралась в Школу Магии из мрачного замка деда, в котором слуги больше походили на привидений, чем на живых смертных, ей пришлось привыкать лишь к тому, что свое мнение нужно обосновывать и отстаивать. Изучать и исследовать она научилась еще в родовой библиотеке ар-Тагифалей, где Франциск вдобавок обустроил небольшую лабораторию для проведения магических экспериментов.

Школа Магии — удивительное место. Эльза не раз приходила к выводу, что ее первое впечатление истинно. Когда карета с гербом ар-Тагифалей (четыре золотые розы на красном поле с мантикорой посередине, увенчанные девизом «Не отступать!») остановилась в приемном дворе Школы, первым, что увидела девушка, оказалась толпа студентов, увлеченно удирающая от существа, похожего на огромного паука с небольшими, явно не по массе тела крыльями и десятками младенческих ручонок, держащих миниатюрные луки и стрелы. Как оказалось, на кафедре искаженной зоологии будущие неестественные зоологи проводили эксперименты с кровью арахнотавров, используя те же самые пробирки, что и кафедра алхимии, до этого стремившаяся выделить квинтэссенцию чар богов и богинь любви. Неожиданно возникшее создание являло собою осуществление древнего философского учения о Вражде и Любви как двух основных принципах бытия: крылатый паук хотел одновременно и полюбить всех окружающих, и разорвать их на куски. Как пояснил поставивший вокруг кареты Эльзы Воздушный Щит Магистр, пока его товарищи гонялись за амурным чудищем по всему двору, такое в Школе Магов в порядке вещей.

— Многие считают, что у нас здесь бардак и полный идиотизм, — сказал темноволосый сероглазый боевой маг, представившийся Уолтом, — но лично я предпочитаю называть это творческой атмосферой.

Эльза, выбравшаяся из кареты незадолго до появления в приемном дворе крылатого паука, с возрастающим удивлением наблюдала за используемыми боевыми заклятиями. Дед учил магическим плетениям, непосредственно опирающимся на грубую гиле Стихий: пульсары, огнешары, водяные плети, земляные плиты, ветросферы. Сам Франциск мог легко использовать для создания заклинаний одни лишь мысленные усилия (королевский маг все-таки!), но Эльза постигла только абстрактные основы магии, и Франциск не раз хвалил внучку за умение контролировать простые субстанции Стихий. Но сейчас смертные, которые были старше ее на четыре-пять, максимум шесть лет (разница для магического мира, стоит признать, совершенно несущественная), демонстрировали потрясающее разнообразие соединений Сил. Огонь сплетался с водой и бил паром, земля подхватывалась ветром и обрушивалась каменным градом, вода вплеталась в воздушные струи и разила острыми каплями, земля впитывала огонь и обращалась в лаву. Синтез Стихий, которому Франциск обещал ее обучить лет через десять — пятнадцать. Это…

Это заставляло завидовать.

— Ты не подумай ничего такого. — Магистр Уолт, ни капельки не смущаясь, сразу перешел на «ты», как только подошел к карете и попросил пока не покидать пределы заклинания. — Нас попросили не убивать его, и ребятам приходится сдерживаться…

— Десять тысяч убогов! — проорал кто-то из гоняющихся за пауком Магистров.

Не меняясь в лице, боевой маг вскинул руки, его ладони охватило голубое свечение — и крылатый паук, внезапно высоко подпрыгнувший и теперь падающий на окруженную Воздушным Щитом карету, оказался спеленат пульсарной сетью. Сеть сжалась — и на брусчатку двора посыпались куски. Некоторые упали на Воздушный Щит, закружились в потоках ветра и отлетели в сторону.

— Ой, — сказал Уолт, — не рассчитал. — Он повернулся к Эльзе и отвесил ей поклон. — Ну, до встречи. Если решишь поступать на боевого мага, еще увидимся.

И с самым невозмутимым лицом Магистр поспешил скрыться среди тополей в углу двора, чудом не пострадавших во время ловли магической креатуры. За деревцами маячил проход, ведущий в парк. Появившиеся во дворе величавые старцы в белоснежных плащах с яростными воплями бросились собирать куски, проклиная «тупоголовых балбесов, которые только умеют все ломать и уничтожать», и отбирая у ловивших креатуру Магистров части паука, которые те уже растаскивали на сувениры. Боевые маги проигнорировали оскорбления, громогласно поздравив друг друга с победой, которую «просто необходимо отпраздновать прямо сейчас!»

— А как же лекция про виды даймонов?

— Еще лекции будут!

— Ну, тогда пошли!

Если дать Школе Магии определение — то она фонтан. Яркий буйный фонтан в солнечный день посреди оживленной площади. Летят во все стороны жемчужные брызги из надломленных струй, и радостно смеются дети, увлеченно бегающие вокруг ограждающего воду балкона, а взрослые, хоть и хмурятся, но тайком, когда думают, что их никто не видит, улыбаются и пытаются поймать хоть одну капельку.

Фонтан, да. Такой дефиницией Вария Отона не порадовать. Возопил бы учитель логики: «За что?!» — воздев руки к небесам, и, прижимая батистовый платочек к глазам, удалился, громогласно рыдая. Но ведь скучно (и неправильно, да, неправильно!) просто сказать: «Лучшее магическое учебное заведение в мире». И, как заявил однажды на полигоне Уолт, следящий за группой, в которой тренировалась Эльза, главное — не слова, главное — дела, однако об этом часто забывают…

Глюкцифен печально вздохнул. Определенно, убог ожидал чего угодно, но не того, что потребовал учитель.

— Вот мои условия. — Лицо Джетуша было каменным. — Последнее предлагаю осуществить прямо сейчас.

Эльза прыснула, представив козлоголового в эльфийских кружевных трусиках. Уолт тоже не смог удержаться от ухмылки.

— Мне хотелось бы заметить, что ваш гнев направлен не на того, — осторожно начал Глюкцифен, — мне всего лишь приходится исполнять волю моего Лорда. Я, позвольте напомнить, всего лишь секретарь…