Измененная - Лисса Прайс

Дома я лежала на кровати Хелены и, глядя вверх, на шелковый полог, думала о том, в какой отвратительной ситуации я оказалась. Сейчас Блейк сидит в самолете, летящем в Вашингтон, а его дед объясняет ему, что на самом деле я старуха, арендовавшая молодое тело.

Он больше не захочет со мной встречаться. И кто бы стал его в этом винить? Но даже если бы он знал всю правду – что на самом деле внутри моего тела находилась я сама, – я очень сомневаюсь, что он простил бы меня за то, что я врала и притворялась богатой, когда на самом деле я беспризорница.

Я смяла простыню в кулаках. В эту историю я влипла из-за того, что просто попыталась обеспечить Тайлеру нормальную жизнь.

Тайлер!

Чем я смогу ему помочь, если Хелена не ошиблась насчет банка тел? Наверное, я никаких денег от них не увижу. Хелена предложила заплатить мне больше и обеспечить мне дом.

Если я убью Хэррисона.

Я люблю брата и хочу, чтобы он был в безопасности и тепле, чтобы он был здоров. Но убийства я не признавала, даже без учета того, что жертвой должен был стать дедушка Блейка и сенатор. Я – новичок, а не наемный убийца. Я не знала, что мне думать о Хелене. Что из сказанного ею было правдой? Я понимала, что она хочет отомстить за смерть Эммы, но в наше время бесследно исчезает множество подростков. Некоторые из них погибают. Неужели в этом действительно виноват банк тел?

Хотя сенатор Хэррисон ведь упомянул Тинненбома!..

Я резко села в постели. Сенатора разозлила мысль о том, что меня мог прислать Тинненбом. Если Хелена права и сенатор собирается уговорить президента заключить какое-то соглашение между банком тел и правительством, то с чего ему было так волноваться из-за того, что меня мог прислать Тинненбом? Чтобы я сделала что? Сорвала соглашение?

«Кэлли!»

Я напряглась. Зазвучавший у меня в голове голос Хелены меня удивил. Она не разговаривала со мной с того момента, как мы вернулись домой.

– Чего?

«Почему ты заключила договор с «Целями»?»

– У меня брат болен.

«Мне очень жаль. – Она помолчала. – И у вас нет бабушки или дедушки».

– Да.

«Так это ему ты хотела тогда передать деньги. Через твоего друга».

– Совершенно верно.

«Мне хотелось бы, чтобы нам можно было перевезти его сюда, но это было бы опрометчиво. Но я обязательно что-нибудь для вас сделаю».

Я молчала, желая услышать продолжение.

«Пройди к моему туалетному столику и открой нижний ящик».

Я вылезла из постели и, прошлепав босиком к антикварному туалетному столику, выдвинула нижний ящик.

«Подсунь руку подо дно».

Я нащупала приклеенный клейкой лентой пакет. Вытащив его, я увидела, что это был конверт.

«Открой его».

Он был набит деньгами. У меня зачесались руки.

«Сними своему брату на время жилье. Номер в отеле».

– Несовершеннолетним это не разрешается.

«Я скажу, куда пойти и с кем поговорить».

– Мне к нему нельзя приехать. В банке тел знают его адрес. Если за мной проследят и увидят, что я там побывала, то скажут, что я нарушила условия контракта.

«Это можно исправить. Открой верхний ящик и найди синюю коробочку».

Я вытащила небольшую коробочку и открыла ее. Внутри оказался медальон: круглый и с сине-зеленым камнем.

– Красивый.

«Это блокиратор приема. Он глушит сигнал. Он работает не очень уверенно».

Я начала было надевать подвеску.

«Стой. Время его ношения надо будет ограничить, иначе в «Целях» заметят, что их отключили».

– Кто его сделал?

«Мой техник. Когда я выберусь из «Целей», я вас познакомлю.

За все это она наверняка назначит свою цену.

– Почему вы это делаете?

«Мне все еще нужна твоя помощь. Я хочу выяснить, что стало с Эммой. Если я смогу это узнать, то у меня могут появиться улики, которые позволят прикрыть это отвратительное заведение. И наша сделка остается в силе».

– Как нам сделать такое? Даже если мы узнаем, что случилось с Эммой?

«Теперь у нас есть преимущество. Никто не знает, что я могу с тобой разговаривать. У нас два мозга в одном теле».

Она стала разговаривать совершенно иначе – спокойно и рассудительно. Теперь, когда она отказалась от планов убийства, из ее голоса исчезло прежнее неистовство.

«Отдыхай. Утром начнем».

Я положила медальон на туалетный столик и забралась обратно на ее огромную и мягкую кровать. Вот только спать мне не хотелось. Я представляла себе Тайлера в гостиничном номере, с настоящей кроватью, отоплением и доставкой еды.

Я выключила лампу, и луна залила комнату серебристо-голубым светом.

– Хелена, что ты видишь, когда мне снятся сны?

«Ничего».

Хорошо хоть то, что мои мысли и сны по-прежнему принадлежат мне одной. Несколько секунд я лежала молча.

«Кэлли? Какая она была – твоя мать?»

Моя мать. Я представила себе ее улыбающееся лицо. Я не знала, что именно говорить Хелене про нее: я могла бы рассказать так много!

«Она была такая, как ты?»

– Нет. Но она была из тех людей, которые моментально всем нравятся.

«Готова спорить, что ты людям нравишься».

– Не так, как она. Люди относились к ней как к неожиданно нашедшейся сестре. Она всюду была своей. Один раз она вошла в Олимпийскую команду по стрельбе из лука. – Мне вдруг вспомнилась картинка из раннего детства. – Когда я болела, она готовила мне макароны с сыром.

До чего странные вещи порой вспоминаются!

– А какой была Эмма?

«Эмма была упрямой и решительной. Может, в шестнадцать лет все такие, но она была особенно дерзкой. Хорошо знала, чего хочет. Мне было трудно растить ее после войны. Я ведь не могла заменить ей мать или отца. А она из-за всего этого злилась. И разве ее можно в этом винить? Ты немного напоминаешь мне ее».

Хелена уже не казалась мне такой безумной, как раньше.

Я почувствовала, что у меня тяжелеют веки. Я ужасно измучилась.

«Спокойной ночи, Кэлли».

Глава 16

Я остановила машину в переулке неподалеку от здания Майкла и осмотрела местность, выискивая прячущихся разбойников. Казалось, вокруг пусто, но в дверном проеме мог затаиться кто угодно. Я схватила привезенный с собой рюкзак с едой, бутылками воды и лекарствами и поспешно вылезла из машины. Хотелось надеяться, что подвеска Хелены действительно работает и не позволит «Целям» меня отследить.

Я вошла в подъезд. Можно ли надеяться, что Майкл и Тайлер все еще здесь? Будучи беспризорниками, мы время от времени вынуждены были сбегать. Я на цыпочках прошла к столику консьержки, проверяя, не прячется ли там кто-то, кто может на меня напасть.

Там никого не оказалось. Все спокойно. Я направилась к лестнице, которая начиналась из середины вестибюля.

Поднимаясь по лестнице без окон, я вдруг поняла, что со мной больше нет наручного фонарика. В темноте ничего не видно было. Как я могла настолько быстро позабыть, каково вести такую жизнь? Я ощупью вернулась в коридор и только там вспомнила, что у меня есть Хеленин мобильник. Я вытащила его из сумки и стала освещать им себе путь. Поднявшись на нужный этаж, я прикинула варианты. Где их комната – слева? Я повернулась и пошла по длинному коридору.