У хороших девочек нет клыков (ЛП) - Молли Харпер

- А вот так не разговаривают со мной, Уолтер, - сказал Рич, ухватив Уолтера за шкирку и отпустив его сломанную конечность. – Тебя же уже предупреждали насчет грабежа «Подвала». Норму дали разрешение развеять по ветру твою шкуру серебряной пулей. Просто он никак не может на это решиться, а тебе ума не хватает не лезть на рожон.

Я выражала активные протесты против всей этой ломки костей. Ведь со мной все было в порядке, ущерб не нанесен. И, благодаря Уолтеру, я теперь была встревожена более чем достаточно, чтобы вести машину домой аккуратно. Уолтер наградил меня несколькими весьма творческими эпитетами и повторил свои анатомически невозможные инструкции Ричу. Тот ничего не ответил, наблюдая за тем, как срасталась рука Уолтера, лишь за тем, чтобы тут же снова ее сломать.

- Ой, ну ты чего, мужик, - заныл Уолтер.

- Я могу продолжить ломать, - сказал ему Рич. – А теперь, у тебя есть, что сказать леди?

Даже я была встревожена всей этой демонстрацией хлещущего через край тестостерона:

- Нет, правда, это же просто… в самом деле. Что там у тебя следующим номером программы? Заявление в духе «Милосердие - для слабаков»?

Рич практически велел мне притухнуть, заявив:

- Это дело принципа.

Уолтер пробормотал нечто близкое к «я сожалею».

- Что-что? - Рич объединил боль изломленной руки с неуважительным щелчком по уху. Оставалось лишь надеяться, что ситуация не дойдет до вселяющего ужас выкручивания сосков[3].

Уолтер завопил:

- Я сожалею! Я сожалею!

Рич одарил меня лучезарной улыбкой.

- Довольна?

- Нет! - покачала я головой. – Так было нельзя.

Рич бросил на меня взгляд, в котором ясно светилась уверенность в том, что какая-то часть меня, пусть и очень маленькая, но все-таки наслаждалась происходящим. Он освободил скулящего Уолтера, который тут же принялся осторожно потирать руку.

- А теперь, Уолтер, отправляйся-ка домой, к своей мамочке. Выпей чего-нибудь. И независимо от того, какие планы ты строил на деньги Норма, забудь о них.

Уолтер скорчил мне глумливую рожу, сказал Ричу, будто бы надеется, что у того отсохнет важный телесный придаток, чуть помедлил в ожидании удара и кинулся бежать. Рич кивнул в сторону улепетывающего вампира.

- Это был Уолтер.

Как поведал мне Рич, у Уолтера имелись проблемы. Он оказался живым примером того, что превращение в вампира может сделать вас более сильным и быстрым, но совсем не обязательно более умным. Обращенный на задворках боулинг-клуба пять лет назад, Уолтер по-прежнему спал в подвале своей матери и зарабатывал на жизнь продажей пиратских DVD-дисков «Рыцаря Дорог»[4]. Должно быть не самое прибыльное дело, потому что он грабил «Подвал» по крайней мере раз в несколько месяцев. Норм уже даже не трудился запирать сейф.

Я отряхнула джинсы от остаточных свидетельств минувшей потасовки, уперев сердитый взгляд в Рича.

- Так мне что, полагается испытывать жалость к парню, который обращался с Нормом, как с человеческой пиньятой[5], и пытался раскрошить мой череп?

Рич снова пожал плечами.

- Нет, но он туп, как пробка, так что не стоит за это держать на него зла.

Я вздрогнула, когда несколько частей моего черепа сомкнулись вместе.

- И все-таки я, пожалуй, именно это и сделаю.

- А ты мне нравишься, – усмехнулся Рич и склонился к моей руке со всей возможной учтивостью. - Ричард Чейни.

- Приятно познакомиться, - сказала я, пожимая протянутую руку прямо у него под носом, в попытке помешать ему приложиться губами к моему запястью. – Погоди-ка, Ричард Чейни, в смысле как Дик Чейни[6]? Ты - вампир по имени Дик Чейни? Уж не знаю почему, но этот факт придает тебе что-то зловещее.

- Я первый был Диком Чейни. Я был Диком Чейни еще прежде, чем он появился на свет, и буду Диком Чейни после того, как он умрет.

- Больная тема? – поинтересовалась я.

Он кивнул. Я оглянулась на опустевший бар, светящийся неоновый знак которого усеивали одинокие капельки нарастающей утренней сырости.

- Что насчет бара?

Дик изобразил нечто среднее между кивком и пожатием плеч.

- Я закрою. Норм дал мне ключи как раз для таких случаев.

- Как часто ты здесь бываешь?

Он рассмеялся.

- Поторапливайся-ка домой, Оглобля[7]. Солнце скоро встанет.

- Годами ни одного приличного свидания, а тут вдруг раз и цепляю парней, - пробормотала я, открывая дверцу машины. Андрэа все еще дремала. Я ткнула пальцем ее упругую, неподвижную щечку и немного развлекла себя, строя на ее лице забавные рожицы. – Лакомый кусочек мира вампиров, ну-ну.

Когда в моих окнах забрезжили первые лучи рассвета, я свалила слегка похрапывающую Андрэа на свою кушетку и попросила Джетти разбудить ее вовремя, чтобы она успела собраться на работу. Сама-то я уж точно вскочила бы бодрячком невзирая ни на какую рань, если бы невидимые руки выдернули подушку из-под моей головы.

Я решила принять долгий, горячий душ. От скрежета гравия, сыпящегося из моих заживающих ран на коленках, об эмалированную поверхность ванны мне сделалось по-настоящему дурно. Я также вымыла полфунта песка из своих волос и выдернула из плеча семидюймовый (≈18см) осколок лобового стекла.

- Да уж, радоваться нечему, - пробормотала я, бросив его в плетеную корзину для мусора. Испытывая полную апатию к факту своей наготы и осложнениям, которые она могла бы повлечь, столкнись я в таком виде с бандой отвязных подростков с кольями наперевес, я зашторила окно толстым стеганым одеялом и рухнула в кровать. Моя последняя связная мысль была о том, что мне никогда не вернуть свой утерянный в «Подвале» кошелек.

Со слов тети Джетти, следующим утром Андрэа ушла на работу, одев мой старый выходной костюм для церкви, который вероятней всего стал самой ужасной рабочей униформой за всю ее трудовую жизнь. Когда я набрала номер ее сотового, она как раз подъезжала к дому клиента на расстоянии двух округов от Холлоу. С удивлением выслушав мой рассказ о мордобое на автомобильной стоянке, Андрэа посвятила меня в подноготную Дика.

Ричард Аллaн Чейни жил в старом Эйрстримовском автодоме[8] где-то у дороги «Бенд-Роуд». Чуток подразвеяло романтические фантазии о замке-на-отвесной-скале среди бушующих волн, не так ли? Андрэа сказала, что кочевой образ жизни импонировал беспокойному духу Дика: ему нравилось знать, что в любой момент, когда ему вздумается, он может «сняться с якоря» и «раствориться в ночи». Единственное, чего опасался Дик – так это торнадо, способный обрушится и разметать его жилище на куски в светлое время суток.