Думы - Кондратий Федорович Рылеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IV. СО, 1821, ? 47. Историческая основа думы — летописное предание в изложении Карамзина (И, т. 2, гл. 1).
V. ПЗ, 1823 с подзаг. «Повесть». В содержании ПЗ 1823 (автограф Рылеева, ЛВ) имеет подзаг. «Поэма». Черновой автограф фрагмента — ЦГАОР, опубл. в ЛН, с. 20. Историческая основа думы — летописный рассказ о покушении Рогнеды на жизнь князя Владимира в 985 г. в изложении Карамзина (И, т. 1, гл. 9).
VI. С, 1822, ? 3. Автограф ранней редакции и журнального варианта примечания к думе ЛБ. Представлена в ВО 5.XII.1821 г. (См. УР, стр. 407).
VII. ПЗ, 1823. Представлена в ВО 15.V.1822 (см. УР, стр. 416). Историческая основа думы — летописное предание в изложении Карамзина (И, т. 2, гл. 2).
VIII. НЛ, 1822, ? 19. Историческая основа думы — летописный рассказ о смерти князя Михаила Тверского в изложении Карамзина (И, т. 4, гл. 7).
IX. СО, 1822, ? 40. Представлена в ВО 2.Х.1822. Историческая основа думы — летописные данные о Куликовской битве в изложении Карамзина (И, т. 5, гл. 1). Начальный монолог Димитрия написан под воздействием произведения Ивана Ламанского «Речь Димитрия Донского перед сражением на Куликовом поле» («Русский вестник», 1812, ? 6). См. об этом: В. И. Маслов. Литературная деятельность К. Ф. Рылеева. Дополнения и поправки. Киев, 1916, стр. 34. В 1833 г. находившийся в заключении Кюхельбекер перечитал» эту думу и оставил одобрительный отзыв о ней. (См. «Дневник В. К. Кюхельбекера». Л., 1929, стр. 146.)
X. С. 1822, ? 9, тогда же вышла отдельным оттиском, НЛ, 1822, ? 14. Представлена в ВО 7.VIII. 1822 г. (См. УР, стр. 418). Черновой автограф фрагмента — ЦГАОР. Как перевод из Немцевича, «Глинский» был отправлен Рылеевым, польскому поэту, который ответил на это любезным письмом (См. ПССоч, стр. 466-467, 774-778).
XI. СО, 1821, ? 29 с подзаг. «Элегия» и пометой: «Острогожск, июня 20, 1821». Перепечатано без подзаголовка и даты в «Собрании образцовых русских сочинений и переводов в стихах», изд. 2, ч. IV, СПб., 1822. Автограф (ПД), включенный в письмо к Булгарину, впервые опубликован в PC, 1871, ? 1. Здесь напечатаны и ст. 25-32, 45-47, изъятые или искаженные цензурой. Хотя, по собственному признанию Рылеева, дума была «плодом чтения девятого тома» Карамзина, отношение поэта к Курбскому резко отличается от выраженного в И (см. ПСС, стр. 418-419). Сочувствие и симпатию к Курбскому высказывали и другие декабристы (См., напр.: Н. И. Тургенев. Дневники и письма, т. III, Пг., 1921, стр. 124).
XII. РИ, 1822, ? 14. 17 января, без посвящения, с примеч. издателя: «Сочинение молодого поэта, еще мало известного, но который скоро станет рядом с старыми и славными. В<оейков>». Перепеч. в С, 1822, ? 4 и в «Сев. Цветах на 1825 г.» (в статье П. А. Плетнева). Представленная в ВО 28.XI.1821 г., эта дума, как достойная «особенного уважения», явилась основанием для переименования Рылеева из членов-сотрудников в действительные члены Общества (см. М., стр. 195). Историческая основа думы — материалы о гибели Ермака в изложении Карамзина (И, т. 9, гл. 6). Дума получила широкое распространение и стала народной песней.
XIII. ПЗ, 1823. Среди материалов, использованных Рылеевым, кроме И, т. 10, гл. 2, была книга П. С. Железвикова «Сокращенная библиотека в пользу господам воспитанникам первого кадетского корпуса» (СПб., 1804). См.: Е. Привалова. О думе К. Ф. Рылеева «Борис Годунов» («Русская литература», 1963, ? 3). Трактовка личности и правления Годунова, предлагаемая в думе, близка к его характеристике в статье А. А. Бестужева (ПЗ, 1823, стр. 4) и в какой-то мере предвосхищала образ, созданный в трагедии Пушкина (См. М., стр. 206-209; ПСС, стр. 420-421).
XIV. НЛ, 1822, ? 2. Историческим и литературным источником думы послужила трагедия А. П. Сумарокова «Димитрий Самозванец» (1771). Упоминание о «неблагонамеренных иностранных писателях» имеет в виду в числе прочих книгу: P. Levesgue. Histoire de Russie, 1782-1783. См. ПСС, стр. 421-422.
XV. ПЗ, 1823; НЛ, 1823, ? 11. Историческая основа думы — костромское предание о подвиге Ивана Сусанина в изложении А. Щекатова («Словарь географический российского государства», ч. III. M., 1807) и С. Н. Глинки («Русская история в пользу воспитания», ч. VI. М., 1817). Образ, созданный в стихотворении Рылеева, оказал воздействие на позднейшие произведения литературы и искусства, в том числе на оперу М. И. Глинки. Эту думу любил А. И. Ульянов (см. «А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 г.». М.-Л., 1927, стр. 39-40).
XVI. С, 1822, ? 6; РИ, 1822, ? 54, 1 марта; СО, 1822, ? 23, с примеч.: «Автор сего стихотворения просит нас уведомить читателей СО, что оно напечатано в «Русском инвалиде» без его ведома и с неверного списка. Изд.». Представлена в ВО 5.XII.1821 г. (см. УР, стр. 407). Сюжет думы восходит к повести Ф. Н. Глинки «Зиновий Богдан Хмельницкий, или Освобожденная Малороссия» (1819) и к «Песне о Богдане Хмельницком» Л. Рогальского (рус. перевод О. Сомова в «Благонамеренном», 1821, ? 7). Си. об этом: ПСС, стр. 426. Ст. 2 был изменен Рылеевым под влиянием критического замечания Пушкина (П, т. XIII, стр. 46, 54). Как указал Ю. Н. Тынянов, Пушкин пародировал начало думы в элегии Ленского: «Блеснет заутра луч денницы, и заиграет яркий день». См: Пушкинский сборник памяти С. А. Венгерова. М. — Л., 1923, стр. 86. К образу Хмельницкого Рылеев вернулся во второй половине 1825 г., когда работал над трагедией о нем.
XVII. РИ, 1822, ? 35, 7 февраля. Представлена в ВО 17.IV.1822 г. (см. УР, стр. 415). Беловой автограф ранней редакции — ПД. Историческая основа думы — книга Н. И. Новикова «История о невинном заточении боярина Артемона Сергеевича Матвеева, состоящая из челобитен, писанных им к царю и патриарху, с приобщением причины его заточения и возвращения из оного» (СПб., 1776). См. ПСС, стр. 427.
XVIII. С, 1823, ? 3 с посвящением «Барону А. А. Дельвигу»; НЛ, 1824, ? 15. Автограф ст. 1-28 — ЦГАДА. Представлена в ВО 16 мая 1823 г. под загл. «Первое свидание Петра Великого с Мазепой» (см. М., стр. 80). Историческая основа думы — данные о свидании Петра I с Мазепой в Острогожске в
