Кофе по-ирландски (СИ) - Полански Алла

Подъехали к клубу с таким экзотическим названием, что вспомнить его уже просто невозможно. В холле очень людно – девушки прихорашивались перед зеркалами, служба безопасности активно работала, отсеивая «неблагонадёжных» любителей ночной жизни. Меня мерили оценивающим взглядом и, не сочтя достойной конкуренткой, брезгливо отворачивалась. Ещё бы! Мало того что я была в сапогах, а не в туфлях на шпильках, да ещё на мне красовался довольно тёплый свитер с норвежскими мотивами.

Ну и пусть! Это же не мне потенциального мужа здесь и сегодня нужно попытаться найти.

Зал оказался двухуровневым: сам танцпол с большой сценой, а над ним – один сплошной балкон. Мы расположились на балконе. С нашего столика весь клуб как на ладони, и я погрузилась в созерцание поведения клабберов. Юра то и дело здоровался со своими знакомыми, представлял нас с Пашей, но я была всецело поглощена размышлениями о новых людях и их жизнях.

– Тань! Иди, потанцуй, чего сидишь?

– Да я бы с удовольствием, Юра, но, боюсь, я так не умею. Стриптиз не входил в сферу моих интересов, а Веруся меня учить не хочет…

Смеёмся все вместе.

– Да уж! Веруся им сейчас дала бы жару!

– Это точно!

Мы болтали о работе, о том, что Паша собирается делать, когда защитит диплом. Последняя тема была особенно больной для меня, потому что Юра очень хотел, чтобы Паша вернулся в родные пенаты и работал с ним вместе. А вот меня абсолютно не греет перспектива провести остаток жизни в чужом, по сути, городе. Да и замуж-то мне никто пока не предлагал выходить…

Я прекрасно понимаю, что если Паша уедет из Москвы один, то, скорее всего, это будет означать и конец нашим отношениям, и оттого чувствую себя такой ненужной, такой чужой здесь… И отчего-то грусть перерастает в какой-то редкий сорт злобы. Злобы на себя, прежде всего, потом – на Юру, который совершенно не заботится о том, что я чувствую сейчас, на Пашу, который не встаёт на мою защиту и не просит Юру хотя бы в другой момент всё это обсудить…

Я смотрела, какими глазами метят на нас девушки, и мне казалось, что я читаю все их немногочисленные мысли: «Ага, один мужик вообще свободен, а второй сидит с какой-то бабой в дурацком свитере. Значит, шансы есть». Ужас! Лучше бы я осталась дома, с Ольгой, с Данилой…

На сцене началось представление. Одна танцевальная группа сменялась другой. О, Боже! Пошлее спектакля я в жизни не видела… Верусин танец на столе показался мне верхом элегантности…

Становилось душно и жарко, а потому решила выйти в туалет, чтобы немного привести себя в порядок. По дороге туда и обратно я уже не разглядывала никого. Опустив голову, семенила к столу, с нетерпением ожидая конца этого двадцать пятого круга ада. Правда, насчёт двадцать пятого круга я явно сейчас преуменьшаю – у столика меня ждал ещё один: на моём месте рядом с Пашей восседала девушка с длинными волосами. Она качала головой в такт музыки и при этом её волосы то и дело попадали в мой бокал с коктейлем.

Теперь меня начало тошнить. Я прямо возненавидела её, а скорее, даже не её, а всех глупых, потерявших всякое достоинство девиц, посещавших подобные заведения во всём мире.

– Девушка, это моё место. Пересядьте, пожалуйста, к другому кавалеру, там свободно пока…

– М-да? А ты кто такая?

– А вам это действительно интересно?

– Нет, иди себе дальше…

Такой наглости я выдержать не могла. Юра с Пашей тоже не знали, что им делать: ну не лезть же парням в женские разборки?

– Мне кажется, что это вам надо бы пойти подальше…

– Да ты что – жена ему, что ли?

– Ага, жена, и очень недобрая…

То чувство гадливости, которое волнами поднималось всё выше и выше к горлу, придало какую-то почти мужскую силу. Я схватила девушку за грудки и буквально подняла её со стула. Не ожидая от меня такой прыти, она на секунду замерла, как котёнок, которого держат в воздухе за шкирку, а потом тоже пошла в бой. Вцепившись в мои волосы, пыталась ударить лицом о стол. Пока Паша и Юра вскакивали со своих мест, чтобы прекратить драку, я чудом вывернулась и со всего размаху зарядила ей кулаком в глаз. Та сразу ослабила хватку и, схватившись за пострадавшую глазницу, посылала в мою сторону тысячи проклятий. Но меня это уже не могло привести в равновесие. Я оттолкнула её от стола и дала такого пинка своим сапогом, что она отлетела метра на два.

Отпустило.

– Ещё раз подойдёшь – слетишь к танцпола! Поняла, красотка?

Девушка ссутулилась, и, не отнимая руки от глаза, побежала к лестнице, ведущей вниз.

Мне было и радостно и стыдно одновременно.

– Паша, пойдём отсюда…

Юра повёл себя в этой ситуации как всегда оригинально: он быстренько плеснул всем водки и поднял тост:

– А давайте лучше выпьем за нокаут! Ни разу такого не видел! Это должно войти в анналы мирового женского бокса!

А, собственно, чего бы и нет? В конце концов, имею же я право отпраздновать свою маленькую, но победу?

***

Домой вернулись только под утро. Я попросила Пашу оградить меня в дальнейшем от подобных заведений, чему с радостью согласился. Хотя произошедшее в клубе его не на шутку раззадорило. Лёжа в постели, он всё время пересказывал то, что видел.

– Не, ну как ты её!

– Да брось! Ну, синячок будет… пустяки, а вот она мне реально нос могла сломать о стол.

– У неё не было шансов: видела бы ты своё лицо! Я боялся, что ты её и, правда, с балкона скинешь!

– Всё! Прекрати! Она сама виновата…

– Хорошо, хорошо… иди ко мне под бочок, боксёрша моя.

***

7 ЯНВАРЯ

Сегодня Рождество. Мы снова долго гуляли по городу, ходили на площадь, катались на коньках, пили горячий глинтвейн, а Данилка наслаждался спуском с ледяных гор. Наконец, просто смертельно устали и пошли домой. Ольга нас накормила обедом, и он снова был выше всяческих похвал. Родители Паши вели себя так, как будто знали меня уже тысячу лет. Они не задавали лишних вопросов про мою жизнь, не интересовались, кто мои родители и почему вышло так, что я осталась одна с ребёнком. И за всё это я тоже без меры им благодарна.

Мне сейчас легко как никогда. Я не ждала такого от поездки в Минск. Мне казалось, что она, безусловно, необходима, что пора уже Пашиным родителям увидеть, с кем встречается их сын, но ложных иллюзий не строила. Да даже если бы и строила, мне бы даже в голову не пришло, что всё может быть вот так: тихо, просто и по-домашнему.

После обеда Данька отправился в постель. Ольга убирала со стола и мыла посуду, я молча соблюдала наш договор – не лезть в чужое хозяйство. Но мне безумно хотелось сделать хоть что-то приятное для неё. И Паша об этом знал, хотя и без разговора с ним было понятно, что живёт семья небогато и что его родители часто экономят, лишая себя некоторых радостей жизни.

Решено было отправиться в фирменный магазин «Бисквит» и накупить там много-много сладостей и в числе них, конечно, гвоздь ассортимента «Бисквита» – фирменный многоэтажный торт. Мы потихоньку просочились на улицу и, как заговорщики, мелкими перебежками понеслись в магазин, а через полчаса уже стояли на пороге залы с кувшинками и лягушками, держа по два огромных бумажных пакета в руках. Ольга так и застыла с тряпкой в руках.

– Ну вы совсем с ума сошли! Вы что – не наелись?

– Наелись, мам! А теперь будем объедаться сладким! Вы же с папой точно себе такого не купите!

– Ну… ладно… Честно говоря, я бы не отказалась от кусочка торта… Сто лет его не ела.

Вскоре пришел Константин. Тут важно заметить, что он оказался редкостным сластёной, и большая часть всего накупленного исчезла со стола именно благодаря такой его маленькой слабости.

Я провела в кругу этой семьи чудесный вечер, потому что впервые почувствовала себя её частью. Молодёжь на улице запускала фейерверки, прохожие не спеша прогуливались по парку, и мы, выйдя перед сном на свежий морозный воздух, подошли к катку и купили в павильоне по глинтвейну. Стояли, прихлёбывая сладкий горячий напиток, и любовались на огромную ель, причудливо украшенную самыми невероятными игрушками и гирляндами. Никогда не забуду этого волшебного момента, ведь я сейчас совершенно счастлива.