Ария смерти - Донна Леон

убийство. Или, как и на мосту, это был порыв, вспышка неконтролируемого гнева? В обоих случаях жертва была брошена на произвол судьбы и у нападавшего не хватило решимости довести дело до конца, прикончить ее, пока была такая возможность.

Когда Брунетти очнулся от задумчивости, на той стороне телефонной линии уже никого не было. Вианелло смотрел на него, все еще держа в руках открытый блокнот.

– Что теперь, Гвидо?

– Ты остаешься здесь, – сказал ему Брунетти. – Постарайся поговорить с Фредди, как только позволят доктора. Может, он что-нибудь вспомнит.

Вианелло кивнул.

– А вы? – спросил он.

– А я побеседую с синьорой Петрелли и узна́ю, кто это сделал.

Брунетти повернул к выходу. Пора было возвращаться в город.

22

Уже направляясь к двери, Брунетти задумался: а что, если мотив всего этого – тривиальное вожделение? Флавия проявила к Франческе повышенное внимание, открыто выказала к ней интерес. Еще певица живет в палаццо, принадлежащем Фредди, и об их любовной связи в свое время знали очень многие. Брунетти своими глазами видел, как в тот вечер Фредди обнял ее за плечи…

Этот поклонник – как, впрочем, и любой другой поклонник Флавии, мужчина или женщина, – осведомлен о Фредди, и каждый, у кого есть доступ в театр, мог слышать, как примадонна похвалила контральто Франчески.

Брунетти не так уж много знал о сталкерах, но обычно они преследовали своих «бывших», причем это могли быть как деловые партнеры, так и супруги или любовники. Преследованиям подвергались также бывшие боссы и подчиненные, и мотивом чаще всего были любовные чувства. Жизнь идет, меняется, и некоторые важные для нас люди отступают на задний план и их заменяют другие. Большинство воспринимает это нормально и живет дальше. Некоторые же противятся переменам, отрицая будущее, которое не похоже на то, что они уже знают, в разлуке с любимым или любимой.

А есть и такие, кто решает, что кто-то должен ответить за случившееся. Иногда этим виноватым назначается «бывший», иногда – его новый партнер. Здесь, и Брунетти прекрасно это понимал, начиналась территория догадок, причем одна была сумасброднее другой. Как переубедить человека, который верит, будто можно вернуть расположение бывшего, убив его нового избранника? Можно ли заставить полюбить себя с помощью угроз? Если Паола вдруг влюбится в метролога, проверяющего газовые счетчики, а он, обманутый муж, его прикончит, чем это поможет?

Брунетти упрекнул себя в том, что соскальзывает в иронию – привычка, ставшая общей для них с женой. И позаимствованная детьми. Оставалось надеяться, что это не худшее наследство.

Комиссар вышел через центральный вход и огляделся в поисках полицейского автомобиля. Он был припаркован метрах в двадцати, на желтой линии. Водитель стоял тут же, прислонившись спиной к дверце, и курил. Брунетти двинулся к машине, и вдруг его накрыла такая волна усталости, что ему захотелось немедленно сесть и отдохнуть. Комиссар постоял немного, и это ощущение постепенно прошло. Знать бы, отчего это: съел слишком много или слишком мало, перебрал кофе или, наоборот, не добрал?

Когда слабость прошла, Брунетти вынул мобильный и набрал номер, который дала ему Флавия. Она срывающимся голосом ответила после третьего гудка:

– Сильвана мне все рассказала. Она едет в больницу. Говорит, ты уже там.

– Пока что новостей нет. Фредди все еще в операционной. А где была Сильвана? – спросил Брунетти, усаживаясь в машину.

– В моей квартире, этажом ниже. Она оставила свой телефонино дома. А когда вернулась, прочла сообщение: позвонить в больницу Местре. Там ей все и рассказали. Она позвонила мне уже из такси по пути в больницу. С тех пор – ничего.

Брунетти подумал, что Флавия сказала все, что хотела, но тут она добавила хрипло:

– Господи, бедный Фредди! – И с возмущением и тревогой спросила: – Почему врачи ничего тебе не сказали? Ты же полицейский, черт подери!

– Нам нужно поговорить, – произнес Брунетти, игнорируя ее вопрос. – Могу приехать к тебе через полчаса.

Это, конечно, был весьма оптимистичный прогноз, но если заранее вызвать лодку к Пьяццале-Рома, то он вполне мог бы успеть.

– Не знаю, сумею ли я… – начала Флавия, но Брунетти перебил ее.

– Уже еду! Не выходи из дома.

Она пробормотала что-то, но он не расслышал ее слов.

– Флавия, – сказал комиссар, – я скоро приеду!

– Ладно, – согласилась она и повесила трубку.

Брунетти сразу перезвонил в квестуру и попросил через десять минут прислать за ним лодку на Пьяццале-Рома. И увидел, как водитель крепче стиснул руль и прибавил газу.

Как и надеялся комиссар, лодка была уже на месте. Он назвал водителю адрес, спустился в каюту и снова позвонил синьорине Элеттре. Она сообщила: «Я нашла судью. Он подписал ордер на изъятие видеозаписей. Боккезе отправил в паркинг двух своих людей».

Соблазн поехать туда и посмотреть, что удалось нарыть парням Боккезе, был велик, но ему все равно скоро об этом доложат, а вот поговорить с Флавией, пока она еще не оправилась от страха, – первоочередная необходимость. Если дать ей время и если выяснится, что состояние Фредди не критическое, она может и не пожелать откровенничать…

Водитель время от времени ненадолго включал сирену – только когда хотел обогнать другое судно. Они проплыли под мостом Скальци, затем – под Риальто. Брунетти почти не замечал зданий, мелькавших по обе стороны канала. Когда показался мост Академии, комиссар вышел на палубу и попросил высадить его возле кампо Сан-Вио.

Полицейский катер причалил недалеко от площади. Брунетти посмотрел на часы: после разговора с Флавией прошло ровно тридцать две минуты. Хорошо все-таки быть полицейским и иметь возможность безнаказанно нарушать закон! Со временем к этому можно даже привыкнуть… Брунетти вышел на рива, поблагодарил водителя и направился вниз, к Ла-Салюте.

Комиссар свернул на узкую калле, ведущую к дому Фредди, и вскоре был уже на месте. На двери было два звонка: первый без маркировки, второй помечен инициалами «Ф. И.» Брунетти нажал первую кнопку.

– Sı́? – спросил женский голос.

– Это я, Гвидо, – сказал комиссар.

Парадная дверь открылась, и он стал подниматься по ступенькам. На третьем этаже дверь в квартиру была приоткрыта. Флавия выглянула на площадку, но так, чтобы при необходимости сразу захлопнуть дверь, если кто-то чужой появится на лестнице или выйдет из лифта. На женщине были черная юбка, бежевый свитер и, совершенно не в тему, мягкие фриульские туфли, темно-синие, из тех, что туристы обычно покупают во время путешествия, привозят домой и… оставляют пылиться в кладовке.

При виде комиссара Флавия заметно расслабилась и отпустила дверную ручку. Но прошло пару минут, прежде чем ее лицо смягчилось и она смогла улыбнуться. Брунетти постоял немного на верхней ступеньке, давая женщине время привыкнуть к его присутствию и окончательно избавиться от страха.

Флавия отступила в квартиру:

– Входи!

Брунетти так и сделал, но, переступая порог, нарочно спросил разрешения: чем более формальным будет его поведение, тем ей будет спокойнее.