Музыкант (трилогия) - Геннадий Марченко

– Мишка, да что ты ко мне пристаешь-то каждый раз?! Ну много ты налогов с моих пирожков собрал бы? Пятнадцать копеек? А у меня товару тут на десять рублей от силы, тем более не спекулянтка я какая-нибудь, а сама их пеку, всю ночь у плиты стою, чтобы к мизерной пенсии немножко заработать. Навару-то с этих пирожков с гулькин нос, было бы из-за чего шум поднимать. Ведь сам же еще десять лет назад пацаненком у меня пирожки покупал, расхваливал, это же не какие-нить черствые чебуреки из вокзальной закусочной. А теперь стал властью, давай права качать, так?!.

– Ты, Петровна, не кипятись, я выполняю положенные предписания, чтобы соблюсти закон. А ты закон нарушаешь, и потому я обязан составить протокол и оштрафовать тебя.

– Да что ж это делается, Господи! Нет креста на тебе, Мишка, видно, мало отец тебя порол, царствие ему небесное. Что ж я, думаешь, не знаю, что Васька, который вон с ведром яблок стоит, тебе шурином приходится, с него-то ни копейки не берешь…

– Ты чего несешь, Петровна?! Да я тебя за такие слова на 15 суток упеку, как за оскорбление власти!

– Ой, гляди-ка, оскорбился! Посадит он меня… Да сажай, сажай, коль совести совсем нет. А пирожки можешь коф… кониф… конфисковать, всем отделением слопаете, только смотрите, не подавитесь.

Да-а, эту шуструю бабку этот покрасневший от злости старшина сейчас точно упечет на 15 суток. Вмешаться что ли…

– Бабуль, а с чем у тебя пирожки-то?

– Ой, сынок, – вмиг заулыбалась старушка, – а ты какие любишь? С ливером два осталось по 4 копейки, и три штуки с капустой и яйцом по 5 копеек, все остальное распродала уже. Может, купишь остатки, да и пойду я? А то этот лишенец, того и гляди, в каталажку меня запрячет.

– Ну давай все, что есть, мать, – махнул я, – в поезде как раз перекушу. Надеюсь, пирожки свежие?

– Сынок, с утра свежие были, и горячие, а сейчас еще теплые малость, я их вон в фольгу завернула, чтобы медленнее остывали… На-ка, держи, я их тебе в кулек положу. А ты чего зенки вылупил? Нету у меня больше товара, все, не за что меня арестовывать.

Бесстрашная бабуленция, подоткнул подол юбки, шустро засеменила прочь с платформы, оставив нас со старшиной наедине. Тот зыркнул в мою сторону, но ничего не сказал, поправил портупею, фуражку и двинул в другую сторону. А я, коль до прибытия поезда оставалось минут тридцать, решил продегустировать по пирожку с разной начинкой. Надеюсь, ливер не их бродячих кошек, как нас пугали в детстве.

Честно говоря, в кульке из промасленной бумаги они уже перемешались, поэтому я сначала надломил пирожок, чтобы увидеть его внутренности, а затем только приступил к дегустации. А нечего так, и с ливером тошнотик приличный на вкус, и с капустой/ яйцом. Так понравились, что тут же уничтожил оставшиеся пирожки, после этого почувствовав себя наконец-то сытым. Еще бы попить чего… Зашел в ту самую закусочную, о которой так нелицеприятно отзывалась бабка, купил охлажденную бутылку «Дюшеса» и с наслаждением выдул ее в один присест. Довольно рыгнул, предварительно оглядевшись по сторонам, чтобы никого н смущать такими звуками, и глянул на круглый циферблат станционных часов.

Время 16.12, еще три минуты. Пригородный прибыл точно по расписанию. Пассажиров в Москву было мало, под вечер все больше из столицы ехали домой, с заработков. Занял в полупустом вагоне место у окна, поезд тронулся, а я погрузился в чтение свежего номера газеты «Советский спорт», купленного в местном киоске «Союзпечать».

Футболу была посвящена почти половина номера. О, и о чемпионате дублеров упомянули в несколько абзацев плюс турнирная таблица, в которой «Динамо» шло на втором месте после «Спартака», который за несколько туров до финиша обеспечил себе неплохой отрыв. Эх, если бы меня пораньше привлекли, глядишь, и за победу поборолись бы, а сейчас спартаковцев уже не догнать. Похоже, «Спартак» одержит победу в номинации «Двумя составами».

Опа, и моя фамилия мелькнула:

«Стоит обратить особое внимание на талантливого крайнего полузащитника дубля московского „Динамо“ Егора Мальцева. В команду 16-летний самородок влился не так давно, но благодаря в том числе и его усилиям „Динамо“ совершило мощный рывок с 4-го на 2-е место в турнирной таблице. Проведя в составе дублеров бело-голубых семь матчей, Егор сумел забить в них шесть мячей, а еще чаще ассистировал своим партнерам, когда те забивали голы. Юного полузащитника отличают высокие стартовая и дистанционная скорость, неплохой дриблинг и выносливость. За шесть матчей, начатых в стартовом составе, Мальцев всего один раз был заменен, и то на последней минуте встречи, когда ему сильно досталось от соперника…»

Ну да, досталось, рука непроизвольно потянулась к лодыжке правой ноги, на которую после той игры в Кишиневе с «Молдовой» два дня опираться не мог. Даже следующий тур пришлось пропустить. Хм, автор заметки жжет, предлагает Пономареву присмотреться к моей персоне. Не знает, видно, что именно Пономарев меня и привел в «Динамо». Ну да ладно, позже опишу свой приход в стан бело-голубых в мемуарах. Если, конечно, доживу до того дня.

А между тем на фоне таки случившегося Карибского кризиса близился ноябрь со своими праздниками. Про 7 ноября можно и не говорить, про него и так все знали, а вот День работников органов внутренних дел в нашей стране готовились отметить впервые. Праздничное мероприятие с участием первых лиц страны, которое обещали транслировать по телевидению, собирались проводить в Государственном Кремлевском дворце. Поговаривали, что будут приглашены даже игроки футбольной и двух хоккейных команд «Динамо» – с шайбой и с мячом. Но только тренеры и основные составы, а я только-только был переведен в основу, так что мне посидеть в зале не светило.

Но я все же подсуетился заранее, решив, что на праздничном концерте Муслим Магомаев просто обязан спеть «Наша служба…», и параллельно репетировал с Магомаевым и пробивался к министру внутренних дел РСФСР с просьбой пробить выступление моего подопечного на этом мероприятии. Наверняка списки артистов еще не утверждены, так почему бы не рискнуть?

Оказалось, что Тикунов еще не очень был в курсе, кто такой Магомаев. Да, что-то слышал краем уха, не больше того. Пришлось ручаться за артиста, только после этого министр позвонил куда надо, а через пару дней мне доложили, чтобы я быстрее натаскивал Магомаева, поскольку 25 октября в 11.00 Муслим должен уже быть на репетиции.

– Егор, а почему все же ты именно этого азербайджанца хочешь выдвинуть на исполнение песни о советской милиции? – перед тем, как попрощаться, спросил Тикунов. – Наверняка есть немало русских артистов.

Блин, и в отсутствии толерантности не упрекнешь, не поймет ведь. Мне-то по большому счету по барабану – азербайджанец будет петь или армянин, а может и Кола Бельды. Ну вот сложилось так, что именно я стал тем человеком, который вытащил Магомаева на большую сцену, дал ему, как говорится, путевку в жизнь. Наверное, рано или поздно он бы все равно пробился, как в той реальности, просто в этой я чуть ускорил события. Да, с этого лично, можно сказать, ничего не поимел. Ну и что? Зато советский народ слышит по радио мои песни в его исполнении, сделал подарок всем людям.

Мое объяснение, правда, поданное чуть в другом ключе, в целом Тикунова устроило, хотя чувствовалось по сопению на том конце провода, что он бы все же поискал другого исполнителя.

На День милиции, как его для краткости тут же обозвали в народе, я не попал, да особо и не рвался. Посмотрел дома в одиночестве по телевизору. Мама уже жила у Ильича, там имелся свой, пусть и не такой приличный телик, а Катька умотала со своим хахалем то ли в кино, то ли на танцы, я так и не понял.

Кстати, после отселения матери сестре пришлось взвалить на себя основную часть забот по дому. Я помогал по мере сил, но, учитывая, что постоянно пропадал то на сборах, то на играх, включая выездные, дома появлялся, можно сказать, эпизодически. Все-таки правильно я сделал, что перевелся в училище на заочное, а то бы просто физически не мог посещать все занятия. В этот раз по причине домашней игры с «Шахтером» нам разрешили разбежаться по домам. Дублеры играли сегодня, а я по случаю перевода меня в основную команду готовился к завтрашнему матчу. Завтра утром у нас была намечена легкая тренировка, а сегодня вечером в записи показывали праздничный концерт с впервые отмечавшегося Дня милиции, и естественно, за неимением других развлечений, я прилип к экрану.

Выступление Магомаева было встречно в высшей степени положительно. А проще говоря, овации не смолкали минут пять, засмущавшийся Муслим, похоже, уже устал кланяться, прижимая ладонь к сердцу. Ничего, пусть привыкает к славе, то ли еще будет. Меня как автора слов и музыки объявили перед выходом Магомаева на сцену, так что я тоже чувствовал себя в какой-то степени именинником.