Темпоград - Георгий Гуревич

- Смотрите, наши там уже.

Стаканчик внезапно стал темно-красным, словно наполнился вишневым желе. В нем тотчас же замелькали темные силуэты. Стоящие или сидящие человечки то появлялись, то исчезали в разных точках желе. А на поверхности стаканчика, перед дырочками, неожиданно возникали какие-то втулочки, выпрыгивали в траву и тут же возвращались.

- Суета какая-то, суматоха, - заметил кто-то неуважительно.

- Так и мы выглядим из Большого мира, - возразили ему. - Разница в темпах, разница в размерах.

Итак, Гранатов отправился в экспедицию в микрокосмос, в страну укороченных размеров и растянутых секунд. Стаканчик, вдавленный в песок возле лужи, был первой станцией на этом опасном пути - миниатюрная копия трехэтажного цилиндра в масштабе один к ста. Микронавты - путешественники в малое были пересланы сюда так же, как пересылались астронавты с Земли на Той.

- Дайте же звук! - распорядился Баумгольц.

Забормотал, залопотал репродуктор. Так бормочет лента старинного магнитофона, когда ее прокручивают в поисках полюбившегося танца. Микронавты не только двигались, но и говорили в сто раз быстрее.

Наконец электрики наладили замедленную ретрансляцию, из микрофона полилась знакомая неторопливая речь Гранатова. Торжество слышалось в его голосе:

- ...таким образом, мгновенная трансляция живых людей на уровень одной сотой, То есть на вторую микроступень, прошла безупречно. Размеры уменьшились в сто раз, темпы увеличены в сто раз. Настроение бодрое, самочувствие превосходное. Впрочем, о самочувствии расскажет специалист. Передаю микрофон Марине.

Посыпались цифры. С присущей ей добросовестностью девушка-врач скороговоркой называла цифры кровяного давления, пульса, температуру, количество вдохов и выдохов, содержание гемоглобина, протромбина, кислотность крови и желудочного сока, рассказывала про коленные рефлексы, координацию движений, быстроту реакций, выполнение тестов всеми по очереди, включая и самого доктора, до старта, перед самым стартом, сразу после перемещения, через десять биоминут и по прошествии биочаса.

Столь же обстоятельно, но голосом внушительным и размеренным, инженер Джон томительно долго докладывал о самочувствии аппаратуры - силовой, управляющей, двигателя и движителей, механизмов жизнеобеспечения, освещения, отопления, ограждения...

Чанг пока отмолчался. Физических наблюдений было мало на этой ступени. Слово опять досталось Марине, как специалисту, близкому к биологии:

- Команда приступила к изучению окружающей среды согласно намеченной программе. После включения цветовых преобразователей хорошо просматривается пространство диаметром до двух темпоградских метров. В поле зрения - край водоема и бугры, поросшие травой. Между ними пролегает тропа формика руфа, ведущая от гнезда, находящегося за пределами видения. Мы наблюдаем также значительное количество кулекс пипиенс, отдельные экземпляры копрофага из отряда жесткокрылых...

Внезапно Гранатов прервал ее:

- А еще говорят, что молодые - эмоциональный народ. Сухари несчастные! Стыдятся они своих переживаний, что ли, сухостью зрелость доказывают. Формика, копрофага и кулекс пипиенс! Сумели вы воспринять, что мы в другом мире, нисколько не похожем на Землю, хотя он находится на Земле? К счастью, я физик, неспециалист в этой микрозоологии, латынью щеголять мне незачем, поэтому я могу изложить свои человеческие впечатления, не боясь, что меня обзовут дилетантом. Я и есть дилетант в биологии. Впрочем, никогда не считал это слово унизительным. Можно с увлечением заниматься и чужим делом...

Итак, о здешнем мире. Думаю, что астронавты никогда не бывали в такой непривычной обстановке. На всех планетах небо прозрачное, мутное или звездное, на поверхности у всех - моря или пустыни, пыльные или каменистые. Еще одна пустыня, еще одно море, в лучшем случае - еще одно человечество, как на Тое. У нас же не перемещение в плоскости, а вертикальный разрез природы - нечто принципиально иное.

Мир без неба, вместо неба зеленые горы, обсыпанные жесткими зелеными щитами - так выглядят обыкновенные кусты. На заднем плане оливковые башни, уходящие неведомо куда, - стволы тополей, для понятности Марина называет их "пинус". У нас кругозор без горизонта: мы в яме, окруженной холмами (для вас это кочки), заросшими бананоподобными джунглями.

Вы-то называете это травкой, но для нас это не трава, а деревья. Бананы... но больше, пожалуй, похоже на агаву. Какие-то зеленые ремни, жесткие и плотные, как бы сшитые из полос. Транспортер напоминают. Так и ждешь, что заурчит мотор, поплывут по полосам ящики. А под этими живыми лентами, в диком беспорядке лежат бурые и серо-желтые прошлогодние, измочаленные, изжеванные. И наряду с ними торчат бамбуковые стволы стебли той же травы.

Наверху же, над всей этой путаницей, раскачиваются этакие воздушные беседки, белые, желтые или лиловые; целые комнаты подвешены на гнутом вертком стебле. Да, мы помним, что это называется цветами, но где же нежные лепесточки? Вместо лепестков туго налитые баллоны с неживым восковым отблеском. Мне они напоминают резиновые надувные игрушки. И все это болтается у нас над головой на высоте пятого этажа. Посматриваем наверх с опаской. Нет, качается себе преспокойно. И незачем восторгаться инженерным искусством природы. Мы удивляемся, потому что у нас глазомер большого человека. Но в микромире иные пропорции, иные отношения между размером и прочностью, между весом и силой. Вы это знаете, мы ощущаем. Не ходим, парим, как в невесомости. Оттолкнулись и плывем-плывем в воздухе... Парадокс блохи! Или коловратки в капле воды...

...Излагая свои впечатления, Гранатов, конечно, не объяснял этот парадокс, понятный всем жителям Темпограда. Все маленькие существа относительно сильнее, все маленькие растения относительно прочнее, потому что вес зависит от объема тела, а прочность стеблей и сила мускулов от сечения. Если дерево выше цветка в сто раз, ствол его должен быть толще в тысячу раз. Ствол с пропорциями стебля подломится. Стройные ноги подкосятся под слоном. Правило это работает в пользу малюток. Уменьшившись в сто раз, микронавты стали в миллион раз легче, а мускулы их слабее только в десять тысяч раз. Стократный выигрыш в силе! Теперь люди могли прыгать в сто раз выше, в сто раз дальше, в сто раз дольше держаться в воздухе.

- Кстати, и воздух непохож на воздух, - продолжал Гранатов. - Скорее это река, по которой течет, лучше сказать - несется всякий мусор: камешки, кристаллы, какие-то веревки, жидкие шарики, звездочки, елочки, спиральки, чешуйки, глянцевитые куски угля и целые булыжники. Марина утверждает, что все это пыль или пыльца. Местные же лупоглазые птицы летают, пробираясь сквозь этот песчаный град. Иногда довольно увесистый булыжник застревает у них в глазу, тогда они преспокойно протирают глаза ногой - передней, задней или средней.