Счастья хватит на всех - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Ивана Афанасьевича выписали, не вылеченного, конечно, но заметно «улучшенного», Сашка, одаренная не только дополнительной премией от благодарных родственников, но и огромным тортом лично от подполковника (за которым предварительно сама же бегала в кондитерскую напротив), с чувством выполненного долга вернулась в общежитие, по которому успела соскучиться. В кои-то веки прогуляла день занятий, банально продрыхнув в обнимку с ноутбуком, который не успела выключить, прежде чем выключилась сама. А когда вернулась в госпиталь, вдруг выяснилось, что её услугами желает воспользоваться семья ещё одного почтенного ветерана. И началось: Сашку передавали от пациента к пациенту как переходящее красное знамя, причём если сперва обращались родственники тех, кто лежал на её отделении, то вскоре появились желающие из хирургии.
Изменять родной пульмонологии не хотелось, но Сашка понимала, что надо набираться опыта, практиковаться везде, где можно. И Людочка поддержала, так Сашка оказалась в совершенно новой среде. В первое же дежурство испытала моральный шок, увидев своими глазами, как мучительно приходят в себя пациенты и после сложного шунтирования, и после банальной простатэктомии. К тому моменту она уже побывала на десятках подобных операций, но одно дело, когда перед тобой неподвижное и бесчувственное из-за наркоза, похожее на манекен тело, которое отзывается на твои манипуляции разве что пиканьем мониторов. И совсем другое, когда живой человек со швом через всю грудь вздрагивает от любого прикосновения, а тебе его нужно как-то перебинтовать. И ещё хуже, когда вполне ещё интересный, по крайней мере по её меркам, мужчина, придя в себя, тихо скулит в подушку, осознав, что теперь он «недокомплект» в самом важном для него отношении.
В хирургии было откровенно тяжело. Зато зачёты по одноимённому предмету ей ставили чуть ли не автоматом, едва узнав, где и кем Сашка работает. К работающим по будущей специальности в институте относились лучше, справедливо считая, что на практике всегда научат эффективнее, чем по книжкам.
Самым же главным для Сашки стало ощущение, что она нужна. Она входила в палату, и видела, что бледно-зелёные, порой похожие на персонажей зомби-апокалипсиса пациенты ей улыбаются, уже зная, что от «дочки» не услышат ни хамства, ни просто циничного замечания. Коллеги тоже относились к ней хорошо, конкуренцию она никому не составляла — желающих на её место находилось мало, да и работы хватало всем. В кои-то веки Сашка чувствовала себя «своей», и с неизменной радостью переступала порог госпиталя.
А потом наступил день концерта. Возможно, не устрой Туманов в тот год празднование своего творческого юбилея, всё для Сашки могло сложиться иначе, спокойнее, благополучнее. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
На концерт она шла с билетом на вполне престижный, но не особо шикарный четвёртый ряд. Зато середина! И стоил он, между прочим, как её зарплата за месяц. Официальная зарплата, конечно, заработков сиделки с лихвой хватило и на шикарный букет, и на новый костюм. Изначально хотела платье, но вовремя поняла, что к платью нужны сапоги на каблуке, причёска, вечерний макияж и шуба в придачу. Каблуки она носить не умела, краситься не привыкла, причёску из её коротких волос соорудить было бы проблематично, а на шубу она пока не заработала. Да и тереться в шубе в метро считала идиотизмом. Словом, Сашка ограничилась новыми брюками и пиджаком, зато каким! Она его только увидела на каком-то очередном сайте, который штурмовала в поисках подходящей обновки, и заказала, не раздумывая ни минуты. Чёрный, двубортный, с бархатными лацканами и чуть поблёскивающим восточным узором он поразительно напоминал один из концертных костюмов Всеволода Алексеевича. Как будто в одном магазине брали! Но предположить, что Туманов заказывает пиджак за какую-то сотню долларов в Интернете, было невозможно.
Забирая посылку на почте, Сашка была готова к тому, что пиджак окажется каким-нибудь не таким. У неё уже имелся печальный опыт онлайн-покупки, когда на картинке хирургическая пижама смотрелась отлично, а в действительности оказалась плохо простроченной тряпкой. Но пиджак превзошёл все ожидания. Ну просто как с Туманова сняли и ушили раза в три. Уже спускаясь в метро, Сашка подумала, что идея была не самой удачной. А что, если Всеволод Алексеевич выйдет в таком же костюме? Он-то, конечно, не увидит, но сидящие рядом с ней зрители могут заметить. Глупо получится. Вообще глупая привычка его копировать, но уже просто подсознательная. «Consuetudo est аlterа natura» [2],— пронеслась в голове ставшая уже родной латынь.
На концерт Сашка ехала в странно разобранном состоянии. То есть ничего странного, учитывая её дикие нагрузки в этот год. Но Сашка ловила себя на мысли, что не чувствует праздника. Нет того волшебного трепета, что всегда накрывал её не то что в день концерта — за неделю до него. Да начать с того, что, вернувшись с занятий в общежитие, она навернула целый пакет купленных по дороге пирожков. Обычно, если предстояла встреча с Тумановым, Сашка сутками не ела, просто кусок в горло не лез от волнения. А тут ничего. Неужели она становится настоящим медиком, непробиваемым, безэмоциональным?
Но Сашка переживала зря, эмоций ей в этот вечер досталось с лихвой.
К концертному залу она подъехала слишком рано, зрителей ещё не пускали. По старой привычке пошла вокруг, к служебному входу, даже не надеясь, да и не особо желая ловить Всеволода Алексеевича, скорее хотела посмотреть, стоит ли уже на парковке его машина. Она вообще замечала, что сегодня действует по давно заложенной программе, которая перестала быть её собственным выбором, как раньше. Она просто помнила, что надо ехать на его концерт, надо одеться как он (или как он одобрил бы), надо купить самые дорогие цветы. Надо, надо, надо. Кому надо? И волноваться надо, и радоваться предстоящей встрече. А
