Покорность ей к лицу - Ширли Басби

Изабел присела на кровать с другой стороны и выдавила улыбку.

— Ну вот, вы заставили всех плясать под вашу дудку, — поддразнила она его, несмотря на ком в горле. — Счастливы теперь?

Лорд Мэннинг кивнул.

— Да, я очень доволен, — немного невнятно проговорил он и пристально посмотрел на нее. — А ты, дорогая? Ты счастлива?

Изабел проглотила ком в горле. Как она может быть счастлива, когда он умирает? Как она может быть счастлива, зная, что это замужество, замужество, которого она не хотела, может разрушить все, что ей дорого? Усилием воли добавив голосу веселости, она ответила:

— Конечно! — Изабел взглянула на Маркуса, стоявшего подле нее. — У меня умный и красивый муж. Какая женщина не будет счастлива на моем месте?

— А я, — медленно проговорил Маркус, лаская взглядом лицо Изабел, — женился на единственной женщине, которую хотел сделать своей женой.

И Маркус вдруг осознал, что это правда. Женитьба никогда не входила в его планы, но как только они обручились с Изабел, весь его мир перевернулся, и жизнь без Изабел в роли жены стала немыслимой. Какая-то часть его знала, еще до этого шокирующего объявления о помолвке знала, что на всем белом свете для него есть только одна женщина — Изабел. Да, он хотел жениться на ней, и, возможно, хотел очень-очень давно.

Лорд Мэннинг тихо засмеялся, и внимание Маркуса тут же переключилось на старика. Барон лежал на постели бледный, изможденный, но Маркус заметил, что цвет его лица улучшился и страшное отсутствующее выражение ушло.

— Как вы себя чувствуете? — тихо спросил Маркус.

Старик улыбнулся одной половиной лица:

— Не так хорошо, как мне хотелось бы. Думаю, теперь мне самое время отдохнуть. — Его узловатая рука сжалась на руке Эдмунда. — Но мальчика вы оставьте.

Маркус, Изабел и Сиуард потихоньку вышли из комнаты.

— Почему бы вам не присоединиться к остальным? Внизу подали закуски, — сказал Маркус Сиуарду. — Мы с миссис Шербрук останемся рядом, в гостиной, и если что, сразу же вас позовем. И пожалуйста, передайте Дирингу, чтобы прислал нам сюда поднос. Выбор мы оставляем за ним. — Он взглянул на изнуренное лицо Изабел. — Однако горячий чай обязателен.

Сиуард колебался.

— Лорд Мэннинг отдыхает, и вы ничего не можете сделать для него, разве что побеспокоить, — продолжил Маркус. — Он либо поправится, либо умрет. Его судьба не в вашей власти.

Доктор глубоко вздохнул, коротко кивнул и отправился вниз.

Маркус отвел Изабел в прелестную гостиную, которая примыкала к спальне лорда Мэннинга, усадил ее на обитую темно-синей камкой софу, потом вернулся в спальню барона поговорить с Эдмундом.

Лорд Мэннинг уже заснул, но Эдмунд поднял голову, когда Маркус приблизился. Он улыбнулся мальчику:

— Мы с твоей мамой будем в гостиной. Я оставлю дверь приоткрытой, и если мы тебе понадобимся — зови.

Эдмунд смущенно улыбнулся и кивнул.

Маркус прошел обратно в гостиную и сел на стул рядом с Изабел. Ее ярко-рыжие волосы огнем горели в желтом свете свечей, а юбки янтарного платья составляли красивый контраст с темно-синей обивкой софы. Напряжение ночи не прошло для Изабел бесследно: под глазами залегли темные тени, кожа казалась неестественно бледной, рот был плотно сжат — не говоря уже о том, что она беспрестанно заламывала пальцы. Да уж, никто не узнал бы в ней новобрачную. По крайней мере счастливую новобрачную.

Маркус накрыл большой теплой ладонью ее маленькие холодные руки. Ее пальцы тут же вцепились в нее, и взгляд потерял отстраненность.

— Насыщенная выдалась ночь, не так ли? — тихо спросил он.

Она коротко рассмеялась:

— Да, можно и так сказать. — Она перевела взгляд на их сплетенные пальцы. — Как мы будем жить дальше? — печально спросила она. — У нас даже не было времени обсудить планы перед с-свадьбой. — Она сглотнула. — Я знаю, мы теперь муж и жена, но я… — Она осеклась, и на щеках ее вспыхнул румянец.

Прекрасно понимая, что она хочет сказать, Маркус улыбнулся и приподнял ее лицо за подбородок. Их взгляды встретились.

— Изабел, я не собираюсь сегодня же требовать от вас исполнения супружеского долга, — тихо проговорил он, — если вас беспокоит именно это. Велите Дирингу приготовить для меня комнату, и на следующие несколько дней мы можем притвориться, что я просто ваш гость. Когда моя мать вернется домой, я попрошу ее проследить, чтобы слуги собрали и доставили сюда мои вещи. Не стану отрицать, я несколько иначе представлял себе первую брачную ночь, но на кону сейчас гораздо больше, нежели плотские утехи. Я не намерен нарушать распорядок жизни в Мэннинг-Корте больше, чем это потребуется, а именно перевозить вас с Эдмундом в Шербрук-Холл или врываться в вашу спальню. Мы женаты. Даст Бог, у нас впереди долгая жизнь. Нам хватит времени на все.

Изабел просияла и подалась вперед.

— О, Маркус! — с искренней радостью воскликнула она. — Спасибо, вы самый понимающий человек на свете. — Она обернулась и бросила взгляд на приоткрытую дверь в спальню лорда Мэннинга: — Б-боюсь, я сейчас не в состоянии думать ни о чем, кроме… — Слова потонули в слезах.

— Мне он тоже дорог, — угрюмо сказал Маркус — Если барон умрет, — добавил он сурово, — нам предстоят мучительные недели, и не придется волноваться из-за перемен, что несет наш брак. — Он глубоко вздохнул. — Мы сосредоточимся на наших обстоятельствах. Когда это все закончится.

От облегчения у Изабел кружилась голова. Холодная, железная лапа, сжимавшая ей внутренности с тех пор, как с бароном случилось несчастье, наконец-то разжалась. Откинувшись на мягкую спинку дивана, она посмотрела на Маркуса. Небрежность его облика делала его особенно привлекательным. Черные волосы спадают на лоб, галстук немного сбился на сторону, жакет цвета бутылочного стекла и сапоги не блещут первозданной чистотой, но это все только добавляет ему шарма. Она улыбнулась про себя. Изабел рассматривала его из-под полуопущенных ресниц, рассматривала человека, который стал ее мужем. Удивительно знакомый и родной, сегодня он притягивал ее своей небрежной элегантностью, как никогда. Она ощутила порыв погладить его широкий лоб, стереть со смуглого лица следы усталости и волнений и эту печальную складку у губ. Мысль о том, что эти губы будут жадно ласкать ее грудь, породила в ней яркую вспышку желания. Изабел в смятении ахнула. Как же можно думать о таких вещах, когда в соседней комнате умирает лорд Мэннинг?

— Что такое, моя дорогая? — спросил Маркус, от которого не укрылся этот тихий вздох.

К огромному облегчению Изабел, в этот момент постучали в дверь, и Маркус разрешил войти. В комнату вошел Диринг с большим серебряным подносом. Он сохранял невозмутимый вид, но быстрый взгляд, который он бросил на дверь в спальню лорда Мэннинга, красноречиво поведал, о чем он думает. Опустив поднос на столик красного дерева, что стоял сбоку от дивана, Диринг поклонился и мрачно объявил: