Жить стало лучше, жить стало веселее! - Широков Алексей

Глава 20

– Вы кто, на хрен, такие?! – мгновенно набычился Данила. – Чего надо?!

– Погоди, Дань… – Я шагнул вперед, немного загораживая друга плечом, чтобы тот сразу не кинулся, и обозначая, с кем следует разговаривать. – Чего вам, болезные? По пятницам не подаю.

– Какой наглый фраерок, – Слон зло оскалился. – Ты чё, обсос, рамсы попутал? Ты нас на бабло кинул, крыса!

– Как там тебя, Жираф, да? – Я сплюнул на землю, показывая свое отношение, а внутренне подобрался, надеясь не пропустить первый удар. – Свои предъявы засунь туда, где солнце не светит. Я вам ни хрена не должен. А за то, что вы малолеток на бабло ставите, вас самих по понятиям нагнуть надо. Но мне пофиг, я по совести живу, а не по воровским законам. Так что валите, бог подаст.

– Ты на кого катишь, фуфел! – дернулся вперед Большой, тот самый, которого я в прошлый раз каблуком в лоб приголубил, но его остановил главарь. – Слон, да он же…

– Завали хлеборезку, – браток оказался не совсем тупым и срисовал машину Капустиной, из которой вылез водитель, прислушивающийся к разборкам. – Короче, так, чушок, торчишь нам две сотни. Сроку тебе три дня. Не отдашь…

– Не отдам, – я покачал головой. – На хрен идите. А пугать меня не стоит, я всякого повидал. Так что, если есть что сказать, говори, а нет, мы пошли.

– Да чего ты с ним трешь, Слон?! – до глубины души возмутился неправильным, по его мнению, поведением главаря один из братков. – Сломать им хлебальники, а бабок не будет – опустить. Мигом лавэ отыщут. И все дела!

– Заткнись, Кот! – рыкнул главарь, на чью власть явно покусились. – Короче, фраерок, ты меня слышал. Три дня. Сам отдашь бабло, разойдемся краями, а нет… узнаешь. Я тогда сам тебя найду. Понял, фраерок? То-то же. Пошли, братва.

– Слышь… – дернулся было Данила, но я его снова остановил.

– Не лезь. – Я проводил взглядом братков и сплюнул на землю. – Ты сдурел, что ли? Мало того, что Разрядники, так за драку тебя из комсомола выкинули бы как здрасьте. И прощай мечта о службе в КГБ.

– Почему это?! – опешил Карпов. – Они же бандиты!

– А какие у тебя доказательства? – я с усмешкой уставился на друга. – Вот приедут менты, что ты им скажешь?

– Что они у тебя деньги вымогали!!! – Данила, в отличие от меня, старого циника, просто не понимал, что добро не всегда побеждает, и слово комсомольца для юристов ничем не отличается от слова бандита, если нет доказательств. – Менты должны разобраться!

– Но не обязаны, – я пожал плечами. – Потому что доказательств у нас нет, только слова, а их к делу не пришьешь. Зато драка – это залет, и тебя с отметкой в личном деле, даже если не вышибут из комсомола, многие двери закроются. Поэтому я тебя прошу как друга, не лезь в это дело.

– Надо ребятам рассказать, – упрямо набычился Карпов. – Вместе что-нибудь придумаем.

– Ну пошли, – я вздохнул, понимая, что здесь от дружеской заботы никуда не деться, это тебе не моя реальность, где всем друг на друга насрать, тут за товарища бьются до конца. – Я скрывать и не собирался.

Нас встретили веселым гулом, но при виде выражения лица Данила мгновенно притихли и подобрались. Было видно, что ребята готовы по команде сорваться куда угодно, не разбираясь, кто там прав, а кто виноват. Честно говоря, от такого отношения на душе потеплело, а на глаза чуть не навернулись слезы. За две мои жизни с настоящими друзьями у меня как-то не сложилось. Да во многом я сам виноват, был тем еще мудаком, но сейчас я, можно сказать, впервые ощутил, что значит стоять друг за друга горой.

– Что случилось? – выразил общую мысль Вадим. – Проблемы?

– У Семена спросите, – Данила плюхнулся на свое место и налил себе морса. – Он говорит, что нет, а я вот думаю, что, когда к тебе подваливают четверо гопников и требуют деньги, – это проблемы.

– Они не гопники, – я покачал головой, накладывая себе шашлыка, потому что от нервов немного проголодался. – Гораздо более серьезные ребята. И все Разрядники, причем Слон, их главный, уже как бы не пятый. Четвертый с гарантией, в арсенале имеет техники с внешним проявлением. Так что никто их бить не пойдет, сидим дальше, кушаем, отдыхаем.

– И вечно у тебя так, – с непонятной эмоцией во взгляде, как мне показалось, с сожалением, прокомментировала Сикорская и откинулась на стуле. – И куда ты вляпался на этот раз? Или привет из прошлого?

– Из будущего, блин, – я не собирался анализировать, чего там дурная девчонка себе опять напридумывала. – И могла бы уже понять за последние пару недель, что сам я неприятностей не ищу. Просто так получилось.

– Ну кто бы сомневался, – теперь София сочилась ехидством. – Но почему-то у других не получается, а у тебя – постоянно.

– Есть такое, – кивнул я, сбивая девчонку с мысли, от чего она стала похожа на выкинутую на берег рыбу. – Я уже решил, что в следующий раз, когда увижу, как четверо жлобов трясут с ребенка деньги, – пройду мимо. Чтобы никуда не вляпаться. Правильно ведь, Софья Батьковна?

– Да не слушай ты ее, Соня, как всегда, торопится с выводами, – обожгла подругу взглядом Даша. – Лучше расскажи, как все было? Если они разбоем занимались, надо было их в милицию сдать.

– Там все сложнее, – я покачал головой. – Слышали о новой мобильной игре, где можно деньги выиграть? Там еще выбирать надо, направо или налево повернуть?

– Лабиринт, что ли? – естественно, первым среагировал Шило. – У меня она стоит. Я за пару дней десятку поднял.

– А просадил сколько? – я не удивился, что Ванька успел туда залезть.

– Да немного совсем, – отмахнулся было тот, но под нашими внимательными взглядами принялся считать. – Ну, там трешку сразу закинул… потом еще два раза по… и вчера рубль… получается, тоже десятку. А не! Двенадцать рублей. Точно!

– Видишь, ты уже два рубля проиграл вчистую, но сам этого не понял, потому что помнишь только крупный выигрыш, – я покачал головой. – Люди подсаживаются на эту фигню и проигрывают вообще все, что у них есть. Квартиры, машины… хотя это в Америке. А у нас этот пацан, с которого бабки трясли, две сотни в нее просадил. А поначалу выиграл триста целковых. Вот и думай сам, стоит ли в это говно играть.

– У нас в школе тоже многие шпилят в нее, – задумчиво протянул Данила, уже по-другому глядя и на меня, и на запущенную на айфоне Ивана игру. – Но это же получается… ведь надо бабки как-то передавать…

– Целая сеть, – я кивнул, подтверждая его слова. – Разветвленная структура, где бабки проходят цепочку до главного бенефициара. А вот эти хлопцы – боевое звено, выбивающее долги.

– И почему их еще не поймали? – удивился Зевс. – Это же уголовка!

– Да по-любому кого-то взяли уже, но тут есть два момента. – Подробностей работы Слона и его организации я, естественно, не знал, но по опыту вполне мог сделать выводы. – Во-первых, ячеистая структура, как в Коза Ностра, где никто не знает высшего руководства, только своего капо.

– Мафия?! – вскинулась Капустина, блестя глазами. – Как и Италии?!

– Типа того, – я кивнул и продолжил: – Так что мелкие сошки никого серьезного не сдадут. А во-вторых, у них по-любому есть очень солидная «крыша».

– Крыша? – Я увидел семь непонимающих взглядов и тут же поправился: – Прикрытие, тот, кто их покрывает, в милиции или прокуратуре. – Теперь ребята поняли, о чем я. – И поэтому, как бы ни хотелось, лезть в это дело мы не будем. Ни я, ни вы. Потому что не знаю, как остальным, а лично мне жить хочется, и не инвалидом, а полноценным человеком. Ребят, серьезно, это деньги, огромные деньги. А там, где бабло, нет места чувствам и эмоциям. Как там у классиков марксизма-ленинизма? Нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли? Так вот тут гораздо больше. И хозяева этого аттракциона невиданной щедрости завалят любого, кто встанет поперек дороги. Я и пацану этому сказал, с которого бабки трясли, чтобы тот признался отцу и решил вопрос с этой шайкой келейно, без ментов.