По ком звенит бубен? - Татьяна Луганцева

— Доброе утро! — изрыгнула она.

— Доброе, — не очень уверенно ответила Степанида.

— Слышала?

— Что? — спросила Стеша.

— Какие-то крики в мужском бараке, меня они разбудили, я заснула только под утро.

— Я тоже.

— Что у них там могло произойти?

— Может, поспорили или подрались, чего-нибудь не поделив? Ох уж эти мужчины!

До их ушей донесся топот ног, приближающийся явно к ним. В барак ворвался Матвей с перепуганным лицом и торчащими во все стороны темными волосами.

— Стеша, Алла, вы живы?! — закричал он, тревожно всматриваясь в лица женщин.

— Живы… а что с нами могло случиться? — ответила Степанида, натягивая одеяло до подбородка.

— У нас в бараке убили человека. — Матвей откинул со лба дрожащей рукой волосы.

— Что? Кого?! — прохрипела Алла.

— Угадай с трех раз. Конечно, того, кого я должен был привезти домой в целости и сохранности.

— Максима?! — закрыла рот рукой Степанида. — Но как же это…

— Из его тела торчит нож, сам он не шевелится, а мужчины собрались и горланят, не зная, что делать, вытаскивать нож или нет.

— Какой ужас, — выдохнула Степанида и спохватилась: — Я сейчас посмотрю, все-таки я врач. Отвернись!

Не успел Матвей выполнить ее просьбу, как она выскочила из-под одеяла и начала быстро натягивать на свое горячее тело не высохшие за ночь вещи. Алла последовала ее примеру.

— Идемте скорее… — поспешила на выход Степанида, а за ней и остальные.

В мужском бараке стоял невообразимый шум. Рабочие столпились в углу помещения, со страхом посматривая на кровать, где неподвижно застыл человек под одеялом, в его боку торчал большой кухонный нож. Юрий пытался уговорить собравшихся не шуметь, а сам ожесточенно спорил с бригадиром. При появлении Матвея с дамами в бараке воцарилась оглушающая тишина. Юрий первым нарушил молчание, обратившись к Матвею:

— Матвей, рабочие говорят, что именно ты пользовался за ужином этим ножом.

— Я? Ну и что? Не хочешь ли ты сказать…

— Я ничего не хочу сказать, так говорят люди. Вы так ругались с Максимом, что они решили, будто ты прибыл сюда для убийства этого парня.

Мужчины между тем молча плотным кольцом окружали Матвея.

— Э… вы что? Прекратите! Я этого не делал! Юрий, скажи им!

— Они не хотят меня слушать, считая, что ты опасен. Я не могу ничего сделать, прости…

Рабочие схватили Матвея и скрутили ему руки за спину, он и не думал сопротивляться разъяренной толпе.

— Почему они решили, что это нож мой? Что за беззаконие? Если бы все убивали ножами после того, как пользовались ими за столом!.. Это самосуд! — ругался Матвей.

Степанида между тем приблизилась к телу с торчащим из него ножом и тронула его. Оно оставалось неподвижным. Она не знала, стоило ли вынимать нож из раны или надо оставить все как есть. Еще ее смущало, что в области раны отсутствовала кровь. Стеша аккуратно приподняла одеяло, заглянула под него… И обнаружила на кровати куль старой одежды, которой придали форму человеческого тела.

— Здесь никого нет! Слышите! Никого нет! — радостно закричала она.

Юрий перевел ее реплики, Степанида откинула одеяло в знак доказательства. Рабочие приблизились к кровати.

— Отпустите его, — указала рукой на Матвея Алла, объясняя, — нет трупа, нет убийства, нет и преступления!

— Он опасен… — возразил бригадир, — он не знал, что там не Максим, а свернутая из одежды кукла. Максим спрятался, потому что знал, что этот тип совершит на него покушение.

— Это бездоказательный бред! Вы не имеете права так обращаться с гражданином другой страны, у вас будут большие неприятности, немедленно отпустите Матвея! — строго потребовала Степанида.

Бригадир почесал затылок, сказал что-то своим людям. Они нехотя отпустили Матвея, бригадир, потирая руки, спросил:

— А где сам паршивец? У меня к нему есть вопросы!

Бригадир переглянулся с рабочими, и все выбежали наружу. Скоро был прочесан весь остров. Максима обнаружить нигде не удалось.

— Черт! — закричал бригадир. — Наш катер! Пропал наш катер!

Все собрались у небольшого причала, который был абсолютно пуст.

— Наш катер! Единственное средство передвижения, которое связывало нас с материком. Он исчез! Этот русский мальчишка ушел на нем! Вот нелегкая принесла вас вчера! Вы спугнули Максима, и он удрал на нашем катере! — продолжал возмущаться бригадир. — Хорошо еще, что море успокоилось и к нам прибудет катер с земли за вами.

— Максим ведь уплыл ночью? — спросила Степанида. — А ночью еще был шторм, вдруг он разбился на этом катере и сгинул в море?

— Мне на вашего Максима наплевать! Мне нужен катер! Что я скажу хозяину? Это дорогое удовольствие, он оставил нас всех без премии, ведь хозяину придется покупать новый катер, — продолжал сокрушаться бригадир.

— Какой паршивец! Украл катер, вышел один в открытое море, а еще и напугал нас, инсценировав свое убийство, — возмущалась Алла.

Степанида тихонько обратилась к Матвею:

— Ты следи за своей речью, Максим отомстил тебе, ты вчера при всех грозился его убить.

Ждать катера с материка им пришлось недолго. Команда состояла из трех человек. Они сразу же сказали рабочим, что их катер обнаружен у причала в грузовом порту Стамбула, и поинтересовались, что бы это значило.

— Ничего страшного, — решил замять неприятный инцидент бригадир на правах старшего, — просто один рабочий сбежал.

— С деньгами?

— Нет, нет, сам по себе, не выдержал нашей суровой жизни.

— А у вас ничего не случилось? — допытывался подозрительный спасатель.

— Кроме вчерашнего крушения, ничего, — заверил бригадир, честно смотря в глаза, никто из его подчиненных возражать ему не стал.

Потерпевшие кораблекрушение погрузились на спасательный катер вместе с двумя рабочими с мраморного острова, которые должны были пригнать свой катер назад.

Степанида не верила, что ее ноги наконец-то коснутся нормальной земли, цивилизованного берега. Эти последние сутки длились целую вечность. Она спустилась в каюту и села, поджав под себя ноги. За ней спустился Матвей и спросил:

— Ты заболела?

— Так плохо выгляжу?

— Выглядишь больной.

— Да, меня что-то знобит.

— Я подумал: хорошо, что Максим не погиб в море, судя по обнаруженному катеру, он благополучно добрался до берега.

— Больше ты ни о чем не думал?

— Думал. Почему Максим все время бежит от меня? Что его пугает, почему он идет на глупые ухищрения? — Матвей присел рядом с ней.

— Вы, мужчины, очень непроницательны и к тому же страдаете комплексом собственной значимости. Почему ты решил, что Максим бежит именно от тебя? Почему ты уверен, что у него нет на то своих причин? И, наконец, почему вы все решили, что нож в куклу на кровати воткнул он сам? — спросила она, слегка придвигаясь к нему, чтобы согреться.

— Но тогда это… не розыгрыш…

— Убийство, — спокойно подтвердила Стеша и посмотрела на свой изрядно попорченный маникюр.

Глава 22

Галина Петровна Фадеева проснулась в плохом настроении, всю ночь ее терзали кошмары. Увидев бодрое, выбритое лицо мужа, который сидел в пластиковом кресле на балконе, она недовольно поморщилась:

— Лелик!

— Да, дорогая?

— Почему ты перестал уделять мне внимание?

— Почему ты так говоришь, дорогая? — Светлые глаза Игоря Викторовича проникновенно смотрели на нее из-под кустистых бровей.

— Где твое внимание, утренняя нежность? Я как ни проснусь, ты уже одет и вне постели. Вспомни наш медовый месяц…

— Галочка, ну что ты вспомнила! Медовый месяц — это медовый месяц!

— Значит, я стала менее привлекательной для тебя? Конечно, когда кругом молодые красотки и ты у меня выглядишь моложаво…

— Галочка, опять ты за свое… — закатил глаза Игорь Викторович, — я же не виноват, что я «жаворонок», а ты «сова». Не могу же я лежать с тобой рядом и мучиться, ждать, когда же ты проснешься после своего снотворного?

— Вот ты как заговорил теперь! Лежать со мной — значит мучиться, — в голосе Галины Петровны зазвучали истеричные нотки.

Игорь Викторович устало вздохнул. Переубедить его ревнивую жену в чем-либо было совершенно невозможно.

— Дорогая, просыпайся, пожалуйста, с хорошим настроением, ты не забыла, мы после завтрака едем на экскурсию?

— Не забыла, — огрызнулась «дорогая» и понесла свое грузное тело в ванную комнату.

За завтраком она молчала, поглощая горы еды, принесенной мужем, который говорил жене комплименты и услужливо подкладывал ей еду в тарелку, не успевая толком поесть сам.

— Что-то ты подозрительно любезен? — сощурила темные глаза Галина Петровна, отправляя в рот кусочек ветчины с маринованным огурчиком.

— Я всегда рад поухаживать за тобой, солнце мое.