По ком звенит бубен? - Татьяна Луганцева

— Здесь должны быть люди, какая-то связь с берегом, — стал объяснять Юрий, — вставайте, нельзя лежать в мокрой одежде на холодном ветру, можно заболеть. Надо двигаться. Идемте в глубь острова!

— Пошли, — отозвалась Алла, стуча зубами.

Выглядела она очень комично в надутом оранжевом жилете, с длинными худыми руками, в облепивших ноги восточных шароварах. Они двинулись в середину острова, обдуваемые всеми ветрами, Муло, бормотавший на своем языке и явно что-то нелицеприятное, потому что Юрий переводить это не брался, замыкал шествие. Волны злобно шипели им вслед, разбиваясь о камни. Почвы в этой части острова не было совсем, всю его поверхность покрывали камни — от мелких, похожих на осколки стекла, до крупных валунов. Не было ни деревца, ни травинки. Степанида сбивала ноги об острые камни, мокрая джинсовая юбка стояла колом и больно била по коленкам. Они прошли примерно километр в полном молчании, каждый был погружен в свои невеселые мысли. Больше всего Стеша боялась, что этот каменистый остров окажется необитаемым и они замерзнут на нем, оставшись навсегда. Поэтому, когда они увидели какие-то постройки, — явно дела рук человеческих, — радости их не было предела. Все устремились туда, к этим не то сараям, не то каким-то подсобным помещениям. Подойдя поближе, людей они не обнаружили, зато увидели мраморные могильные плиты, лежащие штабелями в большом количестве. Так сказать, заготовки без имен и дат рождения и смерти.

— Как оригинально, — заметила Алла, — можно уже наносить наши имена.

— Значит, мраморообрабатывающий завод где-то рядом, они здесь же делают памятники, — сказал Юрий, стараясь подбодрить друзей.

— Как-то неуютно тут, — возразила Степанида.

Они прошли мимо мраморных плит, пустующих сараев и поржавевшей от вечной сырости техники. Наконец они ступили на пожухлую траву, пробивающуюся сквозь камни, показались участки влажной песчаной земли. Впереди они увидели вышку и несколько человек в серой рабочей одежде, суетившихся около нее.

— Люди! — не своим голосом закричала Алла и кинулась к ним, спотыкаясь о камни и шатаясь от порывов ветра.

Все остальные поспешили за ней. Народ, бросив работу, испуганно уставился на приближающуюся пятерку странных людей в мокрой одежде. Муло побежал впереди всех, соревнуясь с Аллой в силе и выносливости и что-то тарахтя на своем языке. Вскоре горе-Робинзоны сидели в рабочем бараке, покрытые теплыми пледами, и пили чай из маленьких турецких стаканчиков. Бригадир мрамородобытчиков, добродушный полный мужчина, сносно владеющий русским языком, участливо расспрашивал потерпевших кораблекрушение.

— Да, о наш остров часто бьются лодки и яхты, — сказал он, — а мы потом с ребятами помогаем туристам. Я немного язык русский знаю, хоть на рынке и не торгую. У меня в бригаде есть и русские, и украинцы, они приезжают на заработки. Работа с мрамором, с мраморной крошкой очень вредна для легких, для суставов, но наш хозяин хорошо платит, и можно заработать приличные деньги. Живут рабочие прямо здесь, поэтому получается экономия. Тратить тут не на что, — усмехнулся бригадир.

— Мы так рады, что встретили вас, — сказала Степанида, обхватив ладонями маленький горячий стаканчик, пытаясь согреться.

— Помощь с берега мы вызвали, но в такой шторм вряд ли кто-нибудь приплывет. По прогнозу погоды шторм утихнет завтра, вот тогда и отправитесь назад. Переночевать придется здесь, — сообщил бригадир.

— Как скажете, — согласился Юрий.

— Сейчас мы вас покормим, у нас очень хороший повар, ваш соотечественник, да и выпить вам не помешает, согреться надо да и снять стресс, — предложил бригадир.

Они все вместе прошли в столовую, которая представляла собой одноэтажную, барачного типа постройку с маленькими запыленными окнами. На полу лежал старый, потертый линолеум, легкие алюминиевые столы были застланы клеенкой с рисунком в клубничку. Но все равно создавалось общее впечатление небрежности и грязи из-за мраморной пыли и крошки, которые присутствовали везде. Спасшиеся люди расположились за двумя соседними столиками, напротив них сидели четверо мужчин в грязной серой одежде, пили чай с бутербродами и с интересом посматривали на вновь прибывших. Бригадир зашел за стойку, отделяющую кухонное помещение от столовой, и дал распоряжение накормить гостей. Через пять минут в столовую вплыла женщина необъятных размеров с подносом, за ней шел парнишка с другим подносом. Увидев сидевших людей, он остановился, лицо его побледнело, руки затряслись. Поднос с грохотом выпал из его рук, тарелки вдребезги разбились.

— Максим, осторожнее! — рявкнула полная женщина.

Матвей в облепившей его торс мокрой футболке темного цвета медленно поднялся из-за стола:

— Максим?! Ты?! Ты что тут делаешь?

— Дя…дя Матвей? — растерянно моргал глазами Максим собственной персоной.

— Какой я тебе дядя?! — взревел Матвей. — Долго ты еще будешь издеваться надо мной? Что ты здесь делаешь, я тебя спрашиваю? Почему я тебя все время встречаю в образе официанта в самых неожиданных местах? Что у тебя за страсть такая?

— Меня же выгнали по вашей милости из клуба, вот я нашел себе новую работу, где хорошо платят за вредность, — ответил парнишка, и кадык дернулся на его худой шее.

— Ты же лежал в больнице в коме, как ты ушел оттуда? — продолжал удивляться и возмущаться Матвей.

— Я пришел в себя ночью и подумал, зачем я буду здесь лежать? Вы знаете, сколько у них стоит один день пребывания в больнице? У меня нет таких денег, — в голубых глазах Максима, Стеша снова могла поклясться, блеснула слеза.

— Бедненький… — протянула Алла.

Полная женщина между тем сервировала стол, расставляя перед гостями тарелки, кое-где с отбитыми краями, и вспоминая, как правильно раскладывать столовые приборы.

— Я не знаю, кто на тебя покушался, но я сам бы убил тебя, — побагровел Матвей. — Почему ты опять не сообщил мне, где ты находишься и какие у тебя проблемы? Я бы заплатил за твое лечение.

— Вы, дядя Матвей, всегда подчеркиваете, что мы даже не родственники и что я вас обманул, и рассчитывать мне особо не на что, — обиженно произнес парень.

Женщина между тем вернулась из кухни с метелкой, совком и ведром и принялась собирать битую посуду. Она недовольно бормотала себе под нос:

— Что пристали к парню? Прислала их нелегкая. Работал парень и работал, теперь придется из его зарплаты вычесть за битую посуду. Что надо от парня?

— Да, мы не родственники, — подтвердил Матвей, — но ты не забывай, что я сюда прилетел из-за тебя. Я за тебя отвечаю и должен доставить тебя своей племяннице живого и невредимого.

— Поздно вспомнили, — скривил рот в усмешке Максим, — сначала обругали и выгнали.

— Как тебе не стыдно? Кто тебя выгонял?

— Матвей места себе не находит, — вступила в разговор Степанида, так как цвет лица «дядюшки Матвея» уже начал внушать опасения, а врачей на этом острове явно не было. — Мы и в больницу ходили… разве можно так исчезать, никому ничего не сказав?

Полная женщина принесла суп в металлической кастрюле и поставила посередине стола, приглашая всех к трапезе. Изогнутый половник призывно торчал из кастрюли. Столовых ножей всем не хватило, поэтому Матвею и Муло она положила по обыкновенному кухонному ножу с пластмассовыми ручками. Принесли еще тушеные овощи, салат и большие, сочные куски мяса. Степанида поняла, что кормят рабочих на этом острове очень даже неплохо, иначе никто бы не выжил среди этих ветров и камней. Максим присел вместе с ними за стол, выглядел он неважно, лицо его было бледным с синеватыми прожилками тоненьких вен на висках, он непрерывно кашлял и воровато озирался.

— Хватит от меня бегать, Максим. Если тебе нужны деньги, то я тебе их дам, только перестань исчезать и попадать в разные неприятности. В конце концов, я обещал беременной племяннице Насте, что я найду тебя и верну в целости и сохранности.

Юрий не совсем понимал, кем приходится Матвею этот голубоглазый паренек, и старался в их разговор не лезть.

— Завтра же вернемся на землю и улетим в Москву, — строго сказал Матвей, — документы твои уже у меня.

После сытного ужина горе-мореплавателям было предложено спуститься в неглубокую шахту и посмотреть на добычу мрамора. Матвей с Юрием согласились, а женщины остались на поверхности.

— Ну и кого из них ты предпочтешь? — спросила Алла. — Они, как два петуха, сражаются за твое внимание.

— Не говори ерунды, — отмахнулась Степанида, — у меня ничего нет и не может быть ни с одним из них.

— Ну-ну, — прищурила черные глаза Алла.

Гулять на этом каменном острове было негде, женщины замерзли на ветру и устали от скучного пейзажа. Они вернулись в барак, где их обогрели и приняли в первый раз. Там для нежданных гостей приготовили постели с какими-то грязноватыми пледами. Стеша стащила с себя мокрую одежду, оставшись в белье, она повесила на спинку кровати топик и юбку. Шершавое одеяло почему-то не грело, она почувствовала, что заболевает, все тело горело и ныло, по рукам и ногам бежали мурашки. Алла ворочалась на соседней кровати, чертыхаясь и кашляя. Видимо, ее организм тоже оказался неустойчивым к пронизывающему ветру, вовсю гуляющему по мраморному острову. Мужчин положили на ночевку в другой барак вместе с рабочими. Где-то ближе к утру Степанида все-таки уснула и была разбужена надрывным кашлем подруги. В маленькие окна барака пробивался рассеянный, туманный свет. Она села на кровати, свесив худые ноги. Лоб и ладони были покрыты липким потом. Алла сидела напротив и продолжала надрывно кашлять, как будто страдала туберкулезом в последней стадии.