Ледяная колдунья - Александра Николаевна Пушкина

дала Вит. Когда только успели её высушить! Или это тоже случай, когда ситуацию нельзя разрешить немагическим путём? Девочка улыбнулась. Не важно. Ей нравился красивый белый костюм из страны нойты.

– Эй! – раздался негромкий голос откуда-то с кровати.

Никого. Нарсу переодевалась у себя в комнате. Тут что, привидения?!

– Эй, Святая! – Аня наконец узнала Сашкин голос.

Зеркало! Она же оставила его в одежде! Но Эффи перед стиркой, наверное, вынула всё из карманов. Подарок Никонова лежал на столике у кровати. Стало стыдно – ведь даже не вспомнила ни разу!

– Саша, я тут! – Аня поспешила взять зеркало в руки. Никонов выглядел намного лучше, чем вчера вечером. На заднем плане виднелись тяжёлые от снега еловые лапы. – Где ты?

– Я-то в лесу – а вот ты где ходишь?! Теперь я понимаю, чего мама так злилась, когда я телефон не слышал.

– Извини. Просто я переоделась… а в платье карманов нет…

– Чего там у вас творится? – Он всё ещё злился, но, видимо, было что-то гораздо важнее, что заставило отложить обиды на потом. – Ты нашла корабль?

Аня всё ещё чувствовала себя немного виноватой, что забыла о зеркале.

– Я нашла Тоффина. Рутария… он очень уважаемый и вроде как почти главный. Он говорит, что Вит скоро освободится и нападёт на Фор, но мне не нужно никуда плыть, а тебе могут заменить сердце, чтобы ты жил в Форе, а не в стране нойты.

– Что за ерунда?! Ладно, у меня тоже есть новости. Для того в лес и тащился, чтобы не подслушали в замке. Вит хотела, чтобы я вызвал ещё кого-то, кроме тебя. А сегодня целый день она куда-то улетает, а меня не зовёт и не спрашивает. Явно что-то ищет. Но я не знаю что.

– Наверное, она поняла, что барьер слабеет, и ищет, как через него пройти.

– А он слабеет?

– Тоффин сказал, что когда-то давно Вит напала на Фор, но люди, брат и сестра… Привратники, кажется… они её своей магией заточили в её стране. Сестру я встретила, когда мы ушли на пограничные земли. Её зовут Рута. А её брата нойта убила и выпила его кровь – так рутарий считает. Поэтому она смогла до тебя дотянуться и похитить, а потом ещё и мне проход открыть.

Казалось, Никонов задумался, но потом потряс головой:

– Бред какой-то… ты нормально объяснить можешь?

– Ага, а то, что мы с тобой на олене летали, – немного разозлилась Аня, – и что за нами гнались какие-то страшные твари, а белькары и вообще весь этот мир не смахивают на бред?

– Ну, вот то, что ты сейчас сказала, – бред даже для этого мира. Я никогда не видел, чтобы Вит пила чью-то кровь.

– Ну да! Ты ж её вон сколько лет знаешь! – не удержалась Аня.

– Ха-ха, – язвительно ответил Сашка. – Ну, допустим. А чего тогда барьер до сих пор держался? Я, между прочим, об него чуть не убился.

– Рутарий говорит, что эта магия в крови. Когда Вит выпила кровь Привратника, она как бы сама стала Привратником. И сама себя заперла. Но магия в чужом теле постепенно слабеет, и поэтому барьер скоро исчезнет…

– Аня! – раздался из коридора голос Тофы. – Ты готова?

– Я сейчас! Саш, извини, пожалуйста, меня зовут…

– Понаходила себе дружков… – завистливо пробурчал Никонов. – Короче, чтобы со мной связаться, надо приложить ладонь к стеклу и три раза произнести имя того, с кем хочешь поговорить.

– А так можно с кем угодно болтать? – Аня уже натягивала мягкую белую куртку.

– Нет, только со мной. Раньше с Вит можно было, но она мне своё зеркало отдала.

– Сашечка, извини, я уже побежала! – Аня сама не ожидала от себя такой фамильярности, но она уже настолько привыкла к Никонову, что считала его кем-то вроде оставшейся в другом мире Машки.

– Совсем уже… – только и успел выдавить Сашка.

Девочка сунула зеркало в карман и выбежала за дверь.

Глава 12. Карнавал и секреты Фора

Они с Нарсу впервые вышли в Фор просто понаблюдать за его жизнью и насладиться вечером. Рядом шагала весёлая Тофа в похожих на длинную юбку серых вельветовых шароварах и чёрной блузке. Чуть поодаль шёл прямой как струна и отстранённо-равнодушный Фир, весь в чёрном. Нарсу, конечно, тоже предпочла свою успевшую высохнуть одежду.

Лёгкие облака затягивали вечереющее небо, грозя близким дождём, но это не волновало горожан. Под яркими растяжками с флагами, фонариками и цветами шли последние приготовления к празднику. Перед удивительным фонтаном соорудили сцену, за которой артисты снова и снова повторяли свои слова и номера. Вспыхивало факельное пламя. Вокруг уже собралась толпа зевак, а ловкие мальчишки облепили фонарные столбы и деревья, стоящие по периметру площади.

– Нужно занять свои места, – махнула рукой Тофа. – Иначе скоро здесь негде будет встать.

Народ и правда быстро прибывал на площадь. Безлюдной оставалась лишь одна улица, ведущая в порт, огибая фонтан и ратушу причудливой змеёй-невидимкой. Присмотревшись, Аня заметила расставленные вдоль неё столбики с натянутыми между ними верёвками.

– А это зачем? – она указала Тофе на ограждение.

– Как зачем? Для процессии – парад же!

– А мы тут толкаться будем? – спросила вдруг Нарсу. Аня посмотрела на неё с лёгким удивлением – неужели «проснулась»?

– Ну да. Тут весело, – пожала плечами Тофа.

– Не вижу ничего весёлого в том, чтобы болтаться под ногами у переростков, – белькара брезгливо сморщилась. – Счастливо оставаться.

Нарсу в два прыжка оседлала верхушку ближайшего фонаря, вызвав завистливые взгляды ребятни.

– Неужели у вас нет каких-нибудь почётных мест? – спросила Аня. – Вы же дети рутария.

– Что за провинциальные взгляды! – скривился Фир, прежде чем его сестра успела что-то сказать.

Аню это кольнуло, но бросаться в бой, как Машка, она не любила.

– Почётные горожане могут смотреть на парад с балкона ратуши, – поспешила сгладить грубость брата Тофа. – Но нам не нравится чинно сидеть с ними. Там одни взрослые – ведут какие-то государственные беседы, даже на парад особо не смотрят. Скучно же. Вот мы и спускаемся в город.

Их компанию оттеснили к невысокому парапету, из которого поднималась ограда ратуши. На нём уже стояли несколько форситов, и компания решила присоединиться к ним. Теперь, пусть и совсем немного, Аня и её спутники возвышались над толпой. Сверху, кружась в воздухе, пролетел кусочек белой материи и, не коснувшись земли, вспыхнул, превратившись в яркую звезду.

– Это мэр платок бросил – сейчас начнётся…

Ничего себе платочек!..

По площади разлилась музыка – робкая, трепетная, спокойная. Уводящая за собой в сказку. Сумерки уже вступили в свои права,