Ледяная колдунья - Александра Николаевна Пушкина

по сравнению, например, с высоченной Останкинской, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть бликующую на солнце гавань с рядами воздушных белых парусов, прогретые скаты красных черепичных крыш, зелёную кипень садов и весело вертящиеся на солнце ажурные флюгеры. Внизу спешили по своим делам маленькие и шустрые форситы. Площадь украшали к празднику, развешивая фонарики, ленты, флаги и цветы. Где-то пели – тонко и весело. Где-то перекрикивались. Щебет птиц, шум улиц, прохладный бриз, без спроса взъерошивающий волосы, пах морем и свежим деревом.

Вдохнув полной грудью воздух Фора, Аня перегнулась через перила.

– Хочется кричать от счастья, – призналась она.

Тофа, рыжие волосы которой в солнечном свете превратились в настоящий ореол, улыбнулась:

– Я тоже каждый раз так себя чувствую, когда поднимаюсь сюда. Совятня госпожи Хоньи, видимо, совершенно особое место.

– А госпожа Хонья… ну… она человек? – Ане вдруг вспомнились странные глаза хранительницы сов.

– Не совсем, – смущённо улыбнулась Тофа. – Я забыла вам рассказать о биморфах, когда говорила про объединение. Тогда появились такие, как мы, но остались и обычные люди, и обычные животные, а некоторые из них, оставшись внешне обычными, смогли принимать облик животного или, наоборот, человека. Но их гораздо меньше, чем нас или даже людей. Самый известный из биморфов – дракон Халлстейн. Только драконом, говорят, он был тысячу лет, а человеком смог становиться лишь после объединения. Ну а госпожа Хонья превращается в сову – поэтому она так хорошо понимает своих подопечных.

– А-а, кажется, я уже встречала биморфа у Вит в замке, – Аня поёжилась от неприятных воспоминаний. – Он превращался в паука.

– Да уж, – хихикнула Тофа, – не всем повезло слиться с приятными существами.

Девочки помолчали.

– А Ксемерр? Ну… он не такой, как Хонья. Так тоже можно? Он вроде зовёт её бабушкой, – Аня понизила голос, чтобы не услышали оставшиеся в совятне форситы.

– Вообще такое бывает, хотя и редко, – тоже тихо ответила Тофа. – Но Ксемерр приёмыш. К тому же… Порченый. – Это слово Тофа произнесла и вовсе шёпотом.

– Какой? – удивилась Аня.

– Это когда у ребёнка слишком много магии и он может разрушить всё вокруг – не понимает же, что нельзя. Но оказалось, что совы могут забирать лишнюю магию у младенцев, поэтому теперь Хонья выращивает ещё и спутников для таких деток. А раньше их, представляешь, даже убивали! – Тофа округлила глаза, и Аня нахмурилась:

– Жуть какая! – Потом, подумав, спросила: – Тофа… а почему… то есть я до сих пор видела настоящее волшебство только в замке Вит, а в Форе все как будто живут обычной жизнью, но ведь у вас есть маги. Почему вы не пользуетесь магией?

– Папа говорит, что без магии вполне можно обойтись, – пожала плечами форситка. – Когда-то он даже стал инициатором закона о том, что магию можно применять лишь в целях защиты, в определённых пределах – в целях увеселения и ещё в ситуациях, которые нельзя разрешить немагическим путём, да и то в основном в технике и медицине.

– Но почему?

– Потому что папа считает магию опасной. И господин мэр с ним согласен. Хотя когда-то папа именно с помощью магии победил Вит.

– Твой папа победил Вит?! – Аня округлила глаза. – Когда?!

– Давно. Наверное, лет сорок назад, – Тофа понизила голос и оглянулась на совятню. – Он тогда был совсем мальчишкой. Только я тебе ничего не говорила. Он не любит об этом вспоминать. Хотя все в городе про это знают.

– Поэтому его так уважают?

– Ага.

– А почему на него сердится твой брат?

– Фир? Ой, тут много всего. Он то считает папу тираном – потому что держит нас рядом и не хочет отпустить, ну и потому, что много чего решает в городе. То думает, что отец слабый и глупый и поэтому не замечает наших выходок с кораблями. Да ещё Совет в последнее время, кажется, больше не считает его авторитетом. В общем, всё довольно сложно… – Тофа замолчала, потому что на балконе стало многолюдно.

Первым с двумя совами на обеих руках гордо шествовал Ксемерр. За ним шёл рутарий с ещё двумя птицами. Следом вышла госпожа Хонья. Маленький сычик, сидящий у неё на руке, довольно ухал, щурясь на солнце. А большая белая сова презрительно вертела головой, сидя на плече смотрительницы. Замыкала шествие белькара.

– Ой… а я думала, совы – ночные птицы… – прошептала Аня.

– Это как раз тот случай, когда ситуацию нельзя разрешить немагическим путём, – так же тихо хихикнула Тофа.

– Н-ну-у… можно же голубей отправлять…

– Горожане ими пользуются, но это ненадёжно – голубя, например, может съесть хищная птица или могут подстрелить. А совы умные, умеют прятаться, могут за себя постоять, да ещё и обладают зачатками магии. Можно отправлять и обычных гонцов, но по воздуху послание доберётся гораздо быстрее.

– Тсс! – шикнула на Тофу госпожа Хонья. Она погладила своего сычика, что-то ему шепнула – и отпустила в небо. Следом отправилась крупная белая сова, а за ней и остальные её собратья, взлетев с рук Ксемерра и Тоффина. – А насчёт голубей… – смотрительница обернулась к Ане. – Тот маленький сыч, которого я отпустила первым, улетел в Халлстейновы предгорья осмотреться и передать мне, что он там увидит. Ни один голубь на это не способен, а человеку до предгорий добираться с неделю. Да и путь лежит через царство Вит, что делает путешествие очень опасным – если вообще возможным. Поэтому мне пришлось поменять полярность зрения своих сов и приучить их к дневному образу жизни.

– А ночью они тоже видят! – похвастался Ксемерр.

– К Совету разведчик успеет? – меняя тему, спросил Тоффин.

– Господин рутарий, – с укоризной произнесла Хонья, – вы знаете, что гонять своих сов без передышки я не дам, но завтра отчёт уже будет.

– Что ж, – рутарий улыбнулся, – будем надеяться, их проймёт и без картинки. Спасибо, хранительница сов. Да, после Совета я планирую отправить ещё нескольких вестников в Ойлу и Пирк тамошним правителям. – Хонья степенно кивнула, и Тоффин обратился к белькаре: – Надеюсь, теперь ваше беспокойство улеглось, уважаемая Нарсу?

– Немного, спасибо.

Вежливая Нарсу?! Неужели платье и причёска так на неё повлияли? Хотя задумчивость подруги никуда не делась – она будто решала в уме сложную задачу.

– А теперь идём! – потянула Тофа за рукав Аниного платья. – Переоденемся – и на праздник. Скоро начнёт темнеть, и тогда будет на что посмотреть.

– Нарсу, пойдём с нами! – позвала подругу Аня.

Та кивнула словно сомнамбула.

Ну и хорошо. Наверняка на празднике будет весело – значит и Нарсу тоже повеселеет.

* * *

В комнате Аню ждала аккуратная стопка чистой одежды – той самой, которую ей