Непокорная невеста - Кристина Додд

Красивое лицо старого графа помрачнело:

— У вас с Генрихом странная привычка оценивать людей по их достоинствам, а не по знатности. Неужто тебе неизвестно, что человек знатного рода по своей природе неизмеримо выше любого простолюдина? Так уж устроен мир Господень.

Раймонд насмешливо парировал:

— Вы прибегаете к такому благочестию лишь когда хотите сказать, что важнее вас персоны на свете нет.

Жоффруа горделиво расправил плечи:

— Что ж, я — наследник одного из знатнейших родов Нормандии и Мэна, а твоя мать происходит из благороднейшего семейства Ангулема и Пуату. Владеем полями и лесами, горами и долинами. Так неужто есть кто-то достойнее нас?

Раймонд язвительно заметил:

— Не забывайте о короле, милорд.

— Мы — родственники и короля, и королевы, — важно заявил Жоффруа и, заложив руки за спину, принялся разгуливать взад-вперед по залу. — Конечно, по положению мы не выше короля или королевы, однако наш род древнее. Не забывай, что их династия сравнительно молода.

Потрясенный таким высокомерием, Раймонд утратил дар речи.

Изабелла, не переставая работать иглой, вдохновенно воскликнула:

— Сын, ты — прекрасный плод прекрасного союза. — Она взглянула на Джулиану и скорбно закончила: — Вот почему мы желаем тебе лишь самого лучшего.

Наступила тишина. Внезапно раздался звонкий голосок Эллы:

— Так вот почему король подарил маме Раймонда! Король знал, что Раймонду нужно только самое лучшее.

Марджери охотно с этим согласилась:

— Что правда, то правда. Теперь мы можем называть его папой?

Элла широко раскинула руки, обхватила Раймонда за шею и сочно чмокнула в щеку.

— Можем, папа?

Раймонд посмотрел в ее глазенки, горевшие обожанием. Потом взглянул на Марджери, которая, должно быть, отлично понимала, какая схватка идет между ним и его родителями, но тем не менее твердо держала его сторону. Обезоруженный столь явными изъявлениями любви, он пробормотал:

— Я буду счастлив, если вы станете меня так звать.

— Не забывай, что мы твои родители, — встревожилась Изабелла. — Мы любим тебя сильнее.

— Ну да, — фыркнул Раймонд. — Как Нечистый святую воду. А вы, девочки, отправляйтесь спать. Завтра, у нас много дел.

— Хорошо, папенька, — сделала реверанс Марджери.

Элла таким же ангельским голоском подхватила:

— Храни тебя Господь, папа.

— Вы только послушайте, как они воркуют! — взорвалась Изабелла, но супруг предостерегающе положил ей руку на плечо, и она утихла.

Дагна увела девочек прочь. Раймонд мысленно поблагодарил ее — он знал, что настоящая битва еще впереди.

— Я вижу, ты еще не избавился от этих кошмарных старух, — с неприязнью сказала Изабелла.

— Так вы изволили обратить на них внимание, матушка? — деланно изумился Раймонд. — Ведь они тоже члены нашего великого семейства.

— Ты ведешь себя, как ребенок, мой мальчик. — Изабелла решила от колкостей перейти к угрозам. — И учти: если ты не перестанешь упорствовать (она кивнула в сторону Джулианы), я отберу у тебя титул графа Авраше.

Раймонд поднялся и протянул Джулиане руку.

Он не был уверен, что она откликнется на его зов, но Джулиана без колебаний протянула ему свою.

— По-моему, матушка, вы намерены воспротивиться воле короля.

Жоффруа махнул рукой:

— Если королю достаточно заплатить, он переменит свое решение.

— Уверен, что вы уже пробовали это сделать, — сказал Раймонд.

Изабелла, царственно кивнув, призналась:

— Король почему-то очень хочет, чтобы ты женился. Но если ты сам попросишь его…

— Так вот зачем вы сюда приехали. Чтобы я отказался от свободной жизни и снова стал вашим рабом? — Раймонд от души расхохотался. — Вы меня совсем дураком считаете, дорогая матушка.

Жоффруа оскалил зубы:

— Если ты женишься на этой чумазой англичанке, для тебя не найдется места на наших землях — ни в моих владениях, ни во владениях твоей матери.

Обезумев от гнева и боли, Раймонд схватил Джулиану за руку и потащил к супружескому ложу. Чуть вздрогнув, она последовала за ним.

И тогда Изабелла, часто дыша, нанесла последний удар:

— Если ты женишься на этой беспутной, я завещаю земли графства Авраше святой церкви.

Сердце Раймонда сжалось, и Джулиана поняла по подрагиванию его пальцев, что угроза подействовала. Раймонд замедлил шаг, и тогда Джулиана крепко стиснула ему руку. Раймонд медленно обернулся и сказал родителям:

— Поступайте как знаете, но на следующее утро после Двенадцатой ночи я на ступенях церкви объявлю всему миру, что леди Джулиана отныне является моей законной супругой.

— Раймонд! — взвыла Изабелла, не веря собственным ушам.-Опомнись?

Не обращая на нее внимания, он позвал:

— Валеска! Пусть мне принесут бадью снега. Джулиана, отгородите наше ложе от зала ширмой, чтобы я их больше не видел.

Джулиана охотно повиновалась. Ей и самой хотелось поскорее отгородиться от этой злобной ведьмы, ее будущей свекрови.

— Я просто удивляюсь, милорд, как вы не умерли еще в детстве, — прошептала Джулиана.

— Меня воспитал лорд Питер Берк, — попытался улыбнуться Раймонд. — Так что все претензии к нему. До тех пор, пока я не вырос и не стал рыцарем, родители не обращали на меня ни малейшего внимания. За что я им бесконечно благодарен.

Он сел на постель и скорбно посмотрел в пространство. Вид у него был такой, словно он только что понес невозвратимую утрату. К примеру, лишился титула и наследства.

Джулиана порывисто подсела к нему, взяла его за руки:

— Они и в самом деле могут это сделать?

— Еще бы, — мрачно ответил он.

И Джулиана поняла, что то была не пустая угроза. Одного дня, проведенного в компании графа и графини де Лоше, было достаточно, чтобы понять: они способны на любую гнусность. Джулиана была готова предложить Раймонду в утешение свои собственные земли, но ведь он не ребенок, которого можно успокоить, подарив одну игрушку вместо другой. Он — взрослый мужчина. Никогда Раймонд не рассказывал ей о своем графстве, но она прекрасно знала, что такое собственная земля. Поля и леса родного края жили в ее душе, без них она просто не смогла бы существовать.

Раймонд изобразил беспечность:

— К чему убиваться? Все равно я не получал с этих владений ни гроша.

Джулиана подумала, что ее земли, ее богатства ему жизненно необходимы. Но знала она и то, что Раймонду нужна и она сама, не только ее приданое. Против воли в душе ее шевельнулось нечто, напоминающее торжество: этот красивый рыцарь был прикован к ней прочно — никуда не денется.

— Вы и в самом деле любимый советник короля?

Он смущенно ответил:

— Генрих делает столько глупостей. Должен же ему кто-то об этом говорить.