Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению - Юрий Дроздов

Более того, если посмотреть не на эмоциональные эскапады ангажированных политологов, а на конкретные факты, станет ясно, что вектор экономической политики нового руководства направлен по-прежнему в сторону либерально-монетаристских реформ. Об этом говорит возвышение до ранга министра Г. Грефа, усиление позиций А. Кудрина, назначение первым заместителем министра финансов «гайдаровца» А. Улюкаева и ряд других аналогичных фактов. М. Касьянов, при всем своем внутреннем неприятии экономической программы Грефа, узаконил ее мероприятия на ближайшие полтора года в качестве программы уже правительственной.

Внутри Кабинета министров назрели и все чаще прорываются наружу острые противоречия между указанными выше либерал-монетаристами и т. н. крепкими хозяйственниками, все чаще муссируются слухи об отставке не только главы ЦБ В. Геращенко (которому удалось, искусно лавируя, сохранить приемлемый курс соотношения рубля к доллару и значительно увеличить золотовалютные запасы страны), но и о грядущей «чистке» ряда ключевых министров. Немало копий сломано в пикировках между сторонниками и противниками экономической программы Грефа. Вице-премьер В. Матвиенко, глава Пенсионного фонда М. Зурабов, премьер-министр М. Касьянов были категорически против урезания большинства социальных льгот и программ, предложенного радикал-монетаристами. Тем не менее 17 августа правительство приняло решение о сокращении вдвое всех общефедеральных целевых программ. В оценках разных наблюдателей цифры ассигнований на социальные нужды на 2001 год колеблются от 90 до 107 млрд. руб., что означает планомерное сокращение этой статьи расходов. Возможно, это сделано для того, чтобы обеспечить прецедент профицита бюджета, — но цена такого обеспечения будет невероятно высокой.

Ни в стратегии Грефа, ни в программе правительства, ни в послании президента Федеральному Собранию нет ни слова о важнейшей составляющей деятельности государства — антимонопольной политике. Формула «обеспечение равных конкурентных условий всем участникам рынка» без ликвидации монополизма (прежде всего — естественных монополий) остается набором пустых слов, т. к. волки не станут травоядными. С мая тарифы на электроэнергию были повышены на 35 процентов, газ для промышленных предприятий подорожал на 21, в июле более чем на 12 процентов увеличились тарифы на прокачку нефти по трубопроводам, в августе на 18,5 процента возросли тарифы на железнодорожные грузоперевозки. «Весомая роль правительства», которое справедливо называют «техническим» и даже временным, заключается в том, что предложенное МПС увеличение тарифов на пассажирские перевозки было сокращено Белым домом с 30 до 25 процентов.

Наблюдатели справедливо называют подобные действия правительства с благословения Путина «подрывающими экономическую конъюнктуру». Энергетическая составляющая раскрутит в ближайшее время маховик инфляции, поскольку эффект падающего домино неизбежно скажется на всех ценах и на покупательной способности рубля.

Ни Кремль, ни «Белый дом» почему-то не смущает страшный диссонанс между уверениями Касьянова и Путина в достигнутом экономическом росте в РФ в первом полугодии, а также В. Геращенко — о росте золотовалютных запасов благодаря стабильности мировых цен на нефть с одной стороны, и проводимым секвестированием расходной части бюджета за счет наименее обеспеченных слоев общества — с другой.

После повышения минимального размера пенсий до 900 рублей с 1 августа Путин поторопился заявить, что впервые в России пенсия догоняет размер прожиточного минимума. Однако слукавил: утвержденный правительством минимум во втором квартале составлял 1185 руб.

Аналогичные заявления прозвучали и во время заседания Кабинета министров под руководством Путина сразу после утверждения Советом Федерации нового Налогового кодекса, когда президент «горячо и сердечно» благодарил всех, кто принял участие в разработке и продвижении законопроекта. Ряд зарубежных СМИ признал, что новая система налогообложения менее громоздка и более понятна налогоплательщикам, возможно, она действительно позволит вывести из тени скрываемые доходы. Однако в большинстве российских СМИ не стихает критика кодекса и — соответственно — его авторов и Путина. В частности, утверждается (и не без оснований), что «раньше бедные платили» 12 процентов подоходного, тогда как богатые — 20, 30 и более, по прогрессивной шкале. Теперь же все будут платить по 13 процентов, но это вряд ли приведет к легализации сверхдоходов или лучшей собираемости налогов».

На фоне значительного улучшения собираемости налогов в 2000 году, повышения доходов от увеличения акцизов за производство алкогольной продукции на 36,5 процента, стабильных мировых цен на нефть политика «закручиваня социальных гаек» выглядит необъяснимой.

Более того, что ни день, то поступают новые подтверждения этой политики. Центробанк РФ сообщил официально, что с января 2001 года пускает в оборот новые денежные купюры достоинством в 1000 рублей. Эти купюры были эмитированы еще в декабре 1999 года, однако в обстановке предвыборных кампаний правительство приняло решение не усиливать инфляцию. Теперь же она неизбежно возрастет. В том же ряду стоят сообщения, просочившиеся из Белого дома о том, что бюджет второго полугодия 2000 года пересчитан из расчета как 30, так и 40 руб. за доллар. Таким образом, становится очевидным, что правительство преследует цель перейти на внутренние цены, соответствующие мировым, тогда как среднедушевой доход в РФ равняется 60 долларам. Такая политика обречена на катастрофу.

Путин, похоже, не осознает надвигающейся опасности макроэкономического процесса, когда бедные станут еще беднее, богатые — еще богаче, а этот разрыв в России превышает сейчас все мировые показатели — в 35 раз! Социологи с мировыми именами давно обосновали неизбежность социального взрыва при таких диспропорциях.

Трудно не согласиться, объективности ради, с представителем московского отделения Фонда Карнеги Л. Шевцовой, которая рассуждает следующим образом:

«У Путина сходный с Ельциным политический почерк, стремление консолидировать власть в рамках персоналистской модели. Путин вписался (или его вписали) в модель самовоспроизводства правящей корпорации. Он как президент сможет сохранить свою власть, только если разрушит базу и опору ельцинизма, как в свое время Ельцин разрушал опору Горбачева. То, что делает Путин, означает изменение конституционного порядка в обход необходимых законодательных процедур — речь идет о перестройке функций Совета Федерации и создании Госсовета. Население поддержит реформы Путина только в случае получения серьезной компенсации в социальной и экономической сфере. Если же власть платить не сможет, то весь план построения работающей президентской вертикали рухнет».

Власть, похоже, не собирается платить. Более того, семь генерал-губернаторов в новых федеральных округах заняты сейчас не только созданием дополнительных структур и собственных администраций, вплоть до межрегиональных СМИ, но и вполне серьезно намерены контролировать финансовые потоки всех входящих в их состав регионов. Пресса свидетельствует: по сравнению с чиновничеством СССР число госслужащих в России после 1990 года увеличилось в 2,5 раза, и создание новых округов приведет к значительному разрастанию этой категории.

В. Путин пошел на компромисс с обиженными им губернаторами — главами администраций, и подписал указ о разработке законопроекта о Госсовете, причем отступил от ранее выдвинутого им же предложения ввести туда около 20 региональных лидеров наиболее развитых в экономическом отношении территорий. Похоже, в новую структуру войдут все 89 региональных лидеров. Общественное мнение в целом и тут не на его стороне. Многие политики, политологи, журналисты ставят резонные вопросы: в чем тогда будет состоять компетенция верхней палаты парламента, нужна ли она вообще, значит ли это, что отныне в России будет трехпалатный парламент? Зачем вообще эта дополнительная надстройка? — ведь она потребует новых расходов… Будет ли Госсовет конституционным образованием — или же нелегитимным? Если наделять его конституционными полномочиями, требуется пересмотр Конституции, а процедура внесения поправок в нее крайне затруднительна и требует много времени. Более того, может начаться длительный период политической нестабильности.

Торопливость, с какой президент провел реформу парламента, породила множество дополнительных противоречий в обществе, нарушила временную политическую стабилизацию — и неизбежно потребует, на взгляд экспертов, ревизии нынешнего Основного закона РФ. Нельзя усиливать одну ветвь власти за счет ослабления другой. В противном случае реформы работают на главного оппозиционера Путина — Березовского, который задался целью сократить легитимность президента.