Шелк и тени - Мэри Патни

Оба одинаково владели приемами рукопашного боя, и их удары часто не достигали цели. Они катались по библиотеке, поочередно подминая один другого и опрокидывая мебель. Наконец Перегрину удалось нанести Россу ряд ударов, от которых англичанин упал на стол и свалил на пол горящую лампу. Горячее масло мгновенно растеклось по ковру, и он загорелся. Росс быстро стянул с себя пиджак и стал сбивать пламя. Затушив огонь, он снова вступил в драку.

Перегрину досталось меньше тумаков, чем Россу. Лорд Карлайл не ставил себе целью убить кафира, но хотел, чтобы тот испытал настоящую боль и пожалел, что так бесчестно поступил с Сарой. В таком состоянии он был очень опасен.

Когда оба уже были на последнем издыхании, Перегрину удалось оседлать Росса и пригвоздить его к полу.

— Хватит! — воскликнул кафир, переводя дыхание. — Тебе никогда не осилить меня. Я сражаюсь всю свою жизнь. Если мы будем продолжать драться, то один из нас получит увечья, и этим человеком будешь ты. Вот уж тогда Сара никогда не простит меня. Мир?

Гнев Росса внезапно исчез, и он счел разумным принять предложение Перегрина. Настала пора серьезно поговорить.

— Мир, — выдохнул он.

Перегрин отпустил Росса, но тот продолжал лежать не в силах подняться. Тело болело, из раны над бровью сочилась кровь, но, кажется, ничего не было сломано. Он встал на колени и попытался подняться. Но голова его закружилась, и он едва не упал опять.

Перегрин подхватил друга, поставил на ноги и подвел к дивану. Росс упал на диван, отметив про себя, что этот проклятый кафир состоит из сплошных мускулов, крепких, как сталь, как мореный дуб. Будь на его месте кто-нибудь другой, он давно бы лежал бездыханным.

Звук открываемого шкафа подсказал Россу, что Перегрин ищет бар. Спустя несколько минут кафир опустился рядом и стал смывать кровь с его лица. Проделав это, Перегрин смочил виски свой носовой платок и приложил его к ране друга. Откинув голову на спинку дивана, Росс не глядя взял платок из рук Перегрина и стал промокать рану. Тем временем кафир разлил по стаканам виски и протянул один Россу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Нормально, — ответил Росс, с удовольствием рассматривая синяки на лице Перегрина. Самодовольство принца также исчезло. Может, Россу все же удалось хоть немного его образумить?

— Мне кажется, настало время, чтобы ты рассказал мне обо всех злодеяниях Велдона, — заявил Росс. — Может, твое сообщение оправдает проступок.

Вытянув вперед длинные ноги, Перегрин откинулся на диване.

— Велдон является собственником ряда публичных домов и игорных притонов, но контролирует почти все. Его любимое занятие — бесчестить молоденьких девственниц. Есть подозрения, что он убил свою жену и что он владелец судов, поставляющих живой товар. Есть и другие преступления, но я думаю, что и этого вполне достаточно.

Росс был потрясен. Он никогда особенно не любил Велдона, но даже представить себе не мог, что тот может быть замешан в столь чудовищных преступлениях.

— Ты можешь все это доказать? — спросил он.

— Не все, но многое. Я дам тебе почитать досье на него, хотя заранее предупреждаю, что это чтение не из приятных.

Росс сделал большой глоток, и виски обожгло ему горло. Конечно, потом он ознакомится с досье, но и сейчас слова друга звучали убедительно.

— Ты уверен, что он занимается работорговлей? Вот уже двадцать лет, как этот бизнес запрещен.

— Именно поэтому он и является особенно доходным для тех, кто продолжает им заниматься, — сухо ответил Перегрин. — Рабы поставляются в Вест-Индию и Южную Америку, где из-за постоянных болезней остро ощущается нехватка рабочей силы.

— Как тебе удалось так много узнать о Велдоне? — спросил Росс не в силах скрыть любопытство.

— Это стало делом всей моей жизни, — ответил Перегрин.

— Более чем ясно. Что же такое он тебе сделал, если ты решил отомстить ему?

— А вот это уж не твое дело! — Зеленые глаза Перегрина сердито заблестели. — Ну, теперь ты согласен, что Велдон неподходящий муж для твоей кузины?

— Ты меня убедил, — ответил Росс, поглаживая болевший бок и надеясь, что Перегрин не сломал ему ребра. — И что же из всего этого ты рассказал Саре?

Кафир допил виски, сходил за бутылкой и сел на краешек стола.

— Только о смерти его жены, — ответил он.

— Почему же ты не рассказал ей все остальное? Если бы она узнала, что представляет собой Велдон, тебе не пришлось бы разыгрывать эту сцену, чтобы разорвать помолвку. Твой поступок заслуживает презрения.

— Сара сильная и умная женщина, но она никогда не сталкивалась с трудностями жизни, вернее, с ее грязной стороной. Неужели ты думаешь, что она поверила бы, что человек ее уровня и социального положения способен на такие злодейства? Он ведь друг ее отца. И потом… — Перегрин замолчал, подыскивая слова. — Все это так грязно, так низко… Я бы просто не смог заставить себя рассказать ей, каким животным может быть человек.

— Ты недооцениваешь мою кузину. Сара разумная женщина, и ее не так просто смутить. — Росс потрогал рану на лбу и обнаружил, что кровь остановилась. — Почему ты решил жениться на ней? Считаешь себя виноватым?

— Чувство вины для меня непозволительная роскошь, хотя мне, конечно, жаль, что все так случилось. Я не предполагал, что Сара будет так переживать.

Росс вздохнул и протянул Перегрину стакан, чтобы тот налил ему виски.

— Теоретически брак в этой стране строится на уважении друг к другу, что очень важно, так как только смерть может разлучить вас. Женившись на Саре, чтобы спасти ее репутацию, ты рискуешь превратить вашу совместную жизнь в ад, и в этой ситуации Сара пострадает больше тебя.

— Ты хочешь сказать, что не одобряешь нашего брака?

— Да, у меня большие сомнения в его необходимости. Кроме культурных и религиозных расхождений, существуют еще этические нормы. Я знаю, что твой принцип — цель оправдывает средства.

— Совершенно справедливо, — ответил Перегрин, саркастически изогнув брови. — А что, разве есть другие?

— У Сары иное понятие. Она придерживается принципа — это хорошо, а это плохо.

— Все это очень абстрактно. Если подойти к этому с практической стороны, то мне кажется, что мы с Сарой хорошо поладим.

— Что хорошо, а что плохо — для Сары понятия неабстрактные.

По лицу Перегрина Росс понял, что тот совсем не понимает его. Слава Богу, Сара обладает здравым смыслом, чтобы принять необдуманное решение.

— Для меня существует один принцип, — неожиданно заявил Перегрин, — не обижать людей без нужды.

— Принцип не так уж и плох, — согласился Росс. — Но как узнать, когда возникнет эта самая нужда?