Падающая Звезда - Гарри Гаррисон

– «Прометей», вы готовы?

– К черту нравоучения, Патрик, без них обойдусь. А вы там, в Центре, заглохните, мы сами скажем, когда будем готовы. Я не знаю, смогу ли сделать это, перед глазами все плывет…

– Извини за поучения. Нам тут тоже нелегко. Патрик подплыл ближе, их шлемы почти соприкоснулись, и положил руку Элаю на плечо. Сквозь слои ткани и пластика он мог ощутить внутри человеческое тело, лишь крепко сжав пальцы. Они были одни в космосе, в вечном вакууме, окружавшем их со всех сторон, четкие точки звезд точно отмечали вехами чей-то путь. Стальной корпус «Прометея» рядом с ними – капсула жизни в жуткой пустоте. Полнеба заполняла собой Земля.

– У нас нет выбора, Элай, – сказал Патрик. – Чтобы запустить нас сюда, потрачены миллиарды долларов и миллионы часов труда. И все пойдет прахом, если мы не закончим работу. Нам действительно ничего другого не остается.

– Все верно, – отозвался Элай. – Извини. Давай, поехали. Что там дальше. Центр управления?

В Хьюстоне молча ждали, не в силах помочь. Они могли лишь давать инструкции и надеяться, что двое измученных людей в космосе выполнят их правильно.

– Перед вами пластина, на ней должен быть номер «Питер Альфред семь шесть». Там четыре крепления.

– Понял. Пат, дай-ка мне отвертку. Патрик отстегнул страховку и передал ему громоздкий прибор.

– Там большая лопасть. Настроен на извлечение при минимальной скорости. Я готов.

– Хорошо.

Элай покачивался рядом, закрепившись за скобу, он вставил лопасть в паз первого болта. Когда он включил аппарат, тот взвыл, маховик быстро завертелся.

– Что за… – начал Элай, и тут лопасть врезалась в алюминий, и отвертка вырвалась у него из рук. – Слишком быстро!

Элекгроотвертка уплывала от них светящейся пылинкой в темноте.

– Я достану – держись, – крикнул Патрик, передвигая астроскаф и регулируя реактивную струю для полета вперед. Он взлетел следом, схватил отвертку и затормозил. Обратно он возвращался гораздо медленнее.

– Ты включил на слишком большую скорость, – сердито воскликнул Элай. – Она просто выскочила у меня из рук, когда заработала.

– Извини, это моя ошибка, но тебе следовало закрепить ее страховкой. Если бы ты это сделал, ничего бы не случилось…

– Элай, Патрик, полетное время 17:34, – сказала Надя, ее спокойная речь пробилась сквозь их раздраженные голоса. – Как продвигается работа?

Патрик судорожно вздохнул.

– Все по плану. Спасибо, Надя.

– Хотите, я кого-нибудь из вас сменю?

– Очень хорошая мысль. Как только мы снимем эту пластину, я отошлю Элая. Когда он перейдет в полетный отсек, ты можешь занять его место здесь.

– У меня все нормально, – сказал Элай.

– Нет, не все. И у меня тоже. Как только тебе станет лучше, ты сможешь заменить меня. Работать по очереди будет значительно легче. Теперь давай займемся пластиной.

– Ладно.

Наконец пластина была снята, под ней обнаружилась масса кабелей и проводов.

– Вам виден черный кабель с зеленой маркировкой?

– Похоже на кучу спагетти, – сказал Элай, придвигаясь ближе. – Вот этот вроде, да, зеленая маркировка.

– Вы должны перерезать его. Если потянуть, там есть люфт. Сможете вытащить кольцо наверх?

– Это... не так просто…

– Дай-ка я попробую, – сказал Патрик, приблизившись. Взявшись вдвоем, они сумели вытянуть черное кольцо кабеля на два-три дюйма.

– Адская работенка – резать его! – воскликнул Патрик. – Он слишком толстый, нашими инструментами не возьмешь. Придется пережечь.

– А не опасно? Другие провода так близко..

– Выбора нет. Включи резак и давай мне сюда.

Элай вернулся к опоре двигателя, где они прикрепили свои инструменты. Он взял ацетилено-кислородный резак и укрепил его на своем шланге. Затем включил подачу газа и нажал на курок. Поток блестящих частиц замороженного газа превратился в огненное лезвие.

– Вот…

– Берегись!

Это крикнул Патрик – слишком поздно.

Поворачиваясь с зажженной горелкой, Элай не заметил, что перед ним колышется кусок собственного шланга. Шланги, казалось, ожили и двигались сами по себе от малейшего толчка, извиваясь, словно змеи.

Кольцо шланга всплыло вверх, и резак прожег его.

Патрик схватил резак, выключил, и оба они в ужасе застыли, глядя на почерневший кислородный шланг. Он был прожжен наполовину, поврежденная наружная оболочка выпирала наружу огромным пузырем. В тот момент, когда они дотянулись до шланга, чтобы заправить трубку, пузырь лопнул.

Элай вскрикнул, воздух выталкивался наружу потоком кристаллов, и звук его голоса слабел по мере того, как слабел этот поток.

– Задержи дыхание! – крикнул Патрик. – Задержи дыхание, я отнесу тебя внутрь. – Он схватил лопнувший шланг, но не смог удержать воздух, проскальзывавший у него между пальцев. – В отсек! Надя, начинай герметизацию немедленно, дорога каждая секунда.

Он подхватил Элая свободной рукой и включил двигатели астроскафа – короткий выброс, затем поправка курса, полный вперед. Черепашья скорость, дрейф к далекой безопасности открытого люка, шланги тянулись позади. Лицевая шторка шлема Патрика была близко к шлему Брона, и он видел, как закрылся его рот, потом глаза, медленно, на них уже оседали кристаллики льда.

Открытый люк. Затормозить, ухватиться за край. Потом протолкнуть внутрь потерявшего сознание человека, втащить за собой кольца шлангов.

– Подтащи его поближе к воздухоотводнику, – крикнул он, расстегивая пояс, который соединял его с астроскафом, освободился и заставил себя задержаться, чтобы застегнуть страховку, прежде чем нырнуть в люк. Самое последнее действие – закрыть клапаны и отсоединить подачу воздуха от астроскафа. Задержав дыхание, не тратя времени на присоединение к подаче воздуха внутри, закрыть люк.

Белый снег испарился, когда в отсек начал поступать воздух Надя склонилась над неподвижным телом Патрик подскочил к манометру. Четверть атмосферы, вполне достаточно. Когда он поворачивал маховик на люке, ведущем в пассажирский отсек, его с силой отбросило назад воздухом, ворвавшимся в лишь частично разгерметизированное помещение. Надя снимала с Элая шлем. Патрик обнаружил, что все еще сдерживает дыхание, тоже поскорее скинул шлем и вдохнул полной грудью.

– Коретта, немедленно сюда, – позвал Патрик.

– Что у вас такое с давлением? – спросила она, пробираясь в люк.

– Это Элай, у него перерезало шланг.

– Пустите меня. Кто-нибудь, принесите из моей аптечки большую зеленую металлическую коробку.

– «Прометей», у вас критическое положение с доктором Броном, – в громкоговорителе раздался голос из Центра управления. – Медицинский контроль сообщает об остановке дыхания, сердечная деятельность тоже ослабевает.

– Дайте мне сведения о дыхании, пульсе и работе сердца, – попросила Коретта, надевая на Элая кислородную маску и открывая клапан. – Снимите с него этот костюм, чтобы можно было сделать искусственное дыхание.

Она бросила кислородный баллон и прижалась губами ко рту Элая, зажав ему рукой нос. То был знаменитый «поцелуй жизни», ибо Коретта заметила кристаллы льда на коже Брона.

– У нас есть рекомендации медицинской бригады. «Прометей», вы готовы записывать?

– Пишу, – отозвалась Надя, вынимая из кармана блокнот. Патрик тяжело осел; он бы упал, если бы не невесомость, последнее усилие совершенно доконало его. Коретта склонилась над неподвижной фигурой, Григорий наблюдал молча.

– Что же... с ним будет? – потрясение спросил Григорий. Ни у кого не хватило духу ответить.

Глава 31

– Мистер, уже четверть одиннадцатого. Смитсоновский институт, верно, часов пять как закрыт. Там нет никого.

Шоферу такси, дружелюбному негру лет пятидесяти, не хотелось среди ночи бросать такого приятного старичка в центре Вашингтона. Да еще когда вокруг полно бандюг и всякой швали.

– У меня там приятельница работает, – терпеливо объяснял профессор Вейсман, крепко сжимая свой портфель.

– Боюсь, она теперь уже дома.

– Я в этом уверен, но кто-нибудь здесь должен знать ее адрес или номер телефона.

– А в телефонной книге смотрели?

– Не указан.

– Садитесь-ка лучше. Мы подъедем туда, может, вахтера найдем. Не хочется мне бросать вас здесь – уж больно час поздний.

В этот поздний час от вокзала Юнион до Смитсоновского института ехать было недолго. Вскоре он возник перед ними – здание из красного кирпича в викторианском стиле, похожее на крепость и казавшееся довольно неуместным среди своих ультрасовременных соседей. Шофер притормозил у входа и внимательно вгляделся в темноту, прежде чем открыть заднюю дверь.

– Вон там, под фонарем, ночной звонок, а на улице вроде пока все тихо,

– сказал он.

– Спасибо, не стоило так беспокоиться, – сказал Вейсман, выбираясь из машины.