За миг до полуночи - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дай бог, – вздохнул Алексей. – Но портрет сыграл свою роковую роль.
– Что вы имеете в виду? – невольно вздрогнул Лопухин.
– Так. Дело идет к развязке. Прошу в зрительный зал.
Алексей кинул внимательный взгляд на понятых. Мужчина средних лет в белоснежном халате, судя по виду, повар, и посудомойка. Кроме гостей Монти в клубе присутствовали и рабочие по кухне, бармен и охрана. Словом, обслуживающий персонал. Но Леонидов уже был уверен: здесь дело семейное. Лопухина убил кто-то из своих. Взять, к примеру, Стаса. Его последнее объяснение с отцом привело к тому, что Вячеслав Валентинович вынужден был обратиться к стоматологу. Если верить рассказу Монти. Допустим, Лопухин-старший вновь попытался очернить Надю, и на этот раз обидчивый сын ударил его уже не кулаком, а бронзовой статуэткой, подвернувшейся под руку. Могло такое случиться? Могло!
– Ну, преступим, – прервал его размышления следователь.
– Да, – Алексей встряхнулся и обратился к гостям: – Прошу всех – внимание. Наина Львовна, будьте любезны, дайте мне вашу сумочку.
– Сумочку? – Нечаева вздрогнула. – Господи, зачем?
– Будьте любезны.
– Я не… Я отказываюсь, – решительно заявила Нечаева. И прижала сумочку к груди, чтобы показать: ни за что не расстанусь.
– Ну что нам, силу применить? – спросил следователь. И посмотрел на стоящих в дверях сотрудников милиции.
– Ная, в чем дело? – спросил Сажин. – Почему ты не хочешь отдать им сумочку? Не бойся, они тебе ничего не сделают.
– Наина Львовна? – Алексей строго посмотрел на Нечаеву, и та сдалась.
– Пожалуйста.
Леонидов взял сумочку, которую протянула ему Наина Львовна. Элегантную сумочку из натуральной кожи, цвета «пьяная вишня».
– Понятые, прошу смотреть внимательно, – Алексей щелкнул замочком. Мужчина в белом халате и женщина средних лет подались вперед.
– Копаться в чужих вещах неприлично, – сквозь зубы сказала Нечаева. – Но я вижу, что вам не привыкать.
– А я и не собираюсь копать глубоко. То, что я ищу, лежит на поверхности.
Алексей аккуратно, двумя пальчиками вынул из сумочки белоснежный носовой платок с меткой «Н. Н.». Понятые вытянули шеи. Ася перестала плакать и вцепилась в мать. Ада Станиславовна и ее тетка взялись за руки, словно ища друг у друга поддержки. Сажин оторопел, а Петр Николаевич Рябов невольно вздрогнул. Следователь тоже уставился на платок и присвистнул. На белой ткани виднелись бурые пятна.
– Наина Львовна, это ваш платок? – спросил Алексей. Та замялась. Потом посмотрела на метку и кивнула:
– Да. Мой.
– Судя по всему, кровь, – сказал Алексей, имея в виду бурые пятна. И Нечаевой: – Откуда?
– Я поранила палец.
– Наина Львовна, вы же понимаете, что узнать, кому принадлежит кровь на платке – это только вопрос времени, – мягко сказал Алексей. – Мы же не дети. А кровь на платке, я в этом уверен, принадлежит потерпевшему. Факт изъятия платка из сумочки госпожи Нечаевой будет зафиксирован в протоколе. Так, Александр Юрьевич?
– Именно, – кивнул следователь.
Дмитрий Сергеевич Сажин явно боролся с собой. Его охватывали противоречивые чувства. Наконец, он сказал:
– Ная, неужели ты…
– Я его не убивала, – торопливо сказала Нечаева.
– Откуда на платке кровь Лопухина? – спросил Алексей. – Вы протерли им орудие убийства, так? Наина Львовна, охранник видел, как вы шли к туалетам. Какой смысл скрывать?
– Но я его не убивала! – повторила Нечаева.
– То есть, когда вы увидели Лопухина, он был уже мертв?
– Да.
– Тогда почему вы это сделали? Почему вы покрываете убийцу? Ведь вы знаете, кто убийца?
Нечаева молчала. Алексей нажал: – Быть может, этот человек вас шантажирует?
Алексей заметил, как при этих словах вздрогнула Ада Станиславовна. Он тоже боролся с собой. Надо дожать. Если Нечаева не убийца, она кого-то покрывает. Кого? Сажина? Монти? Одну из своих подруг? Стаса? Это как раз маловероятно. Но все остальные… Поступок Нечаевой объяснить можно. Если убийца – человек, который ей не безразличен.
Монти во все глаза смотрел на платок. На его лице было написано удивление.
– Наина Львовна, я вынужден буду задержать вас до выяснения обстоятельств, – сказал следователь. – Эту ночь вы проведете за решеткой.
– Что вы себе позволяете! – возмутился Сажин.
– Я думаю, этому пора положить конец.
Алексей удивился. Это был голос Людмилы Федоровны. Она посмотрела на Нечаеву, на Аду и сказала:
– Извините, но я должна сделать это ради своей дочери. Какой смысл теперь скрывать? Матвей хочет узнать, кто его мать. Я думаю, что тогда всем сразу станет ясно кто убил Славу.
– Наконец-то! – торжествующе воскликнул Монти.
Пять лет назад
АдаСначала она думала, что устроилась лучше своих подруг. Не то чтобы Ада хотела кому-то утереть нос, она просто привыкла к тому, что ей достается все самое лучшее. Ная моталась по пустыне, Люся оплакивала своих родных, работала с утра до вечера, Ада же, пережив бурю, вновь погрузилась в сладкое оцепенение. Теперь она ходила на лекции одна. Родители по-прежнему присылали деньги, бабушка Ванда хлопотала по хозяйству, Ада кое-как сдавала экзамены и зачеты и не задумывалась о своем будущем.
Будущее оказалось светлым. Она получила своего принца. Слава Лопухин, жених, которого ей нашли родители, оказался высоким, красивым парнем, у него были приятные манеры и богатый словарный запас. Когда он говорил Аде, что подарит ей весь мир, та верила безоговорочно. Было такое ощущение, что весь мир уже у нее в кармане. Она улыбалась. А все в один голос говорили: «Какая красивая пара!».
По странному совпадению его тоже звали Славой. Ада этому радовалась. «По крайне мере, я не проговорюсь. Случается, что женщины называют мужей именами своих возлюбленных. Со мной этого не случится». Не случилось. Но зато с ней случилось другое.
Первый раз они крупно поссорились в брачную ночь. Муж был неприятно удивлен, узнав о том, что свою девственность Ада подарила не ему.
– Ну, какое это имеет значение? – с улыбкой спросила принцесса. И томно потянулась.
– Какое это имеет значение? – по-бабьи взвизгнул Лопухин и забегал по комнате. – Какое значение! Какое значение!
Вдруг он остановился, развернулся к ней, и, сжав кулаки, закричал:
– Шлюха!!!
У него и в самом деле оказался богатый словарный запас. Ада вынуждена была заткнуть уши.
– Я с тобой разведусь! – пообещал под конец Лопухин.
– А как же машина, подарок родителей? – поинтересовалась Ада. – А те деньги, которые нам подарили?
Лопухин задумался. Ада поняла, что нащупала его слабое место: деньги. И примирительно сказала:
– Да, у меня был мужчина, но он давно уже погиб. В автокатастрофе. И не успел на мне жениться.
– Давай, вешай мне лапшу на уши, – пробурчал Лопухин.
– А ты? – в упор посмотрела на него Ада.
– Что я?
– Думаешь, я не поняла? У тебя были женщины! До меня! Но я же не устраиваю тебе сцен!
– Точно: шлюха, – с удовлетворением констатировал Лопухин. – Ну надо же так вляпаться! Такие порядочные люди, и подсунули товар не первой свежести!
Аде надо было бы уйти от него тут же. Не дожидаясь утра. Но она побоялась: что скажут родители? Потянешь за ниточку, размотается весь клубок. Мама с папой узнают о тайных родах на даче, попадет и бабушке Ванде, и тете Марии. Неприятная история. Нет уж, лучше промолчать. И как быть с подарками? С деньгами? Все вернуть? Ада уже поняла, что муж делать этого не собирается. Будет скандал. И какой!
– Слава, давай не будем ссориться, – примирительно сказала она.
Лопухин что-то пробормотал сквозь зубы, но, к ее удивлению, тему больше не поднимал, и родителям ничего не сказал. Ни своим, ни жены. Она уже думала, что обошлось. Но…
Второй раз они крупно поссорились, когда Ада сказала, что беременна. Лопухин уставился на нее подозрительно и заявил:
– Я так и знал! Ты хочешь навязать мне своего ублюдка!
– Какого ублюдка? – оторопела Ада.
– Ты была беременна, когда выходила за меня замуж!
– Слава, опомнись! Ты считать умеешь?
– Потом ты скажешь мне, что он родился семимесячным, – продолжал упорствовать Лопухин.
– Это твой ребенок! Та давняя история была ошибкой!
– Все так говорят.
– Ну, какие тебе нужны доказательства?
– Я знаю, что ты шлюха, и обратное ты мне никогда не докажешь, – заявил Лопухин.
Во время всей беременности Ада молилась только об одном: как бы ребенок и в самом деле не родился раньше срока. Если муж услышит слово «семимесячный», он будет бесноваться. Истерики Лопухин устраивал совершенно по-женски. С заламыванием рук, со слезой, которую не стеснялся пустить. Высокий и на вид такой сильный мужчина оказался до крайности инфантилен, эту его черту унаследовал и Стас. Оба нуждались в сильной женщине, в ведущем, который будет их тянуть, одновременно подталкивая сзади. Ада такой силой не обладала.