Маруся. Книга третья. Конец и начало - Полина Волошина

— Второй раз.

— Ясно.

Лифт остановился и все вышли в коридор.

— А ты?

— Недавно, — сухо ответил Илья и остановился, словно давая Марусе и Эему пройти вперед.

Марусе очень не хотелось уходить, но не пойти на лекцию тоже было бы неприлично, поэтому она сделала несколько шагов по направлению к аудитории, потом притормозила и, сделав вид, будто забыла спросить что-то важное, вернулась к Илье.

— Слушай, я…

— А? — Илья, похоже, уже успел погрузиться в свои мысли.

— Прости.

— Да все нормально. Задумался.

— Я отвлекаю?

— Нет… Не очень.

— Ты кого-то ждешь?

— Вообще-то… да.

— Носа? — с надеждой в голосе спросила Маруся.

— Вообще-то…

— Нет?

— Нет.

— А… Алису?

— Нет.

— Другую девушку?

— Да.

Вот тебе и на! Значит, Носов наврал? Никакой несчастной любви Илья не испытывает? Он уже вполне счастлив с какой-то другой, а Маруся вызывает у него такое нескрываемое раздражение, что он даже не может с ней нормально разговаривать? Но ведь она сама слышала тот их разговор в коридоре… Или не так поняла?

Все это было как-то неожиданно, неприятно и весьма обидно. С одной стороны, Маруся так давно не видела Илью, что любовь к нему немного ослабела, с другой стороны, после откровений Носа в сердце снова пробежала искра и где-то глубоко в подсознании Маруся рассчитывала на большое и светлое чувство… или хотя бы на его демонстрацию. Ей было приятно думать о том, что Илья страдает. Циничный, непробиваемый Илья, который, казалось, вообще был не способен на чувства.

— Ты, кажется, не очень настроен разговаривать… — с отчаянием выдохнула Маруся.

— Да.

— Ты можешь сказать что-нибудь кроме «да» или «нет»?

Илья выдержал паузу.

— Нет.

Конечно же, это было окончанием разговора. О чем еще можно говорить, если тебе прямым текстом заявляют, что говорить не о чем. Но именно из-за такого жесткого отпора развернуться и уйти никак не получалось. Хотелось выяснить — почему? Хотелось задать сразу миллион вопросов. Хотелось восстановить справедливость. Какую? Непонятно, но то, что сейчас происходило, казалось верхом несправедливости. Маруся понимала, что должна быть гордость и где-то она даже была. Она посылала слабо уловимые сигналы, требуя улыбнуться и уйти. Гордость говорила, что нельзя показывать свою слабость. Говорила, что нельзя демонстрировать свою уязвимость, и что-то еще, и еще, и еще…

— Ты как-то очень изменился что ли… — продолжила диалог Маруся.

— Может быть.

— Даже не улыбаешься.

Илья ничего не ответил.

Марусе стало очевидно, что вот сейчас они стоят рядом. Он — неприступная скала. Высокий, холодный, твердый. Она же, унизительно виляя хвостом, вьется вокруг него и пытается выбить из скалы хоть одно ласковое слово, хоть один взгляд, который, ну хотя бы слегка, хотя бы намеком, выдал бы в нем живого человека.

«Возвращайся в аудиторию», — неожиданный голос Эема в голове.

Так не вовремя! Или так вовремя?

«Сейчас».

«Быстро».

«Я хотела поговорить со своим знакомым, давно его не видела», — стала мысленно оправдываться Маруся.

«Ты только делаешь ему больно. Иди в класс».

Почему он так сказал? Почему больно?

«Скажи ему «пока».

— Ну, пока… — послушно повторила Маруся.

— Пока, — без тени эмоций попрощался Илья.

Все следующую лекцию Маруся честно проспала. Может, из-за расстройства, а может, просто накопилась усталость, что, конечно, было не удивительно, ведь последние несколько дней были так насыщены событиями, а вот времени поспать не нашлось совсем.

Эем, как ни странно, ее не разбудил и даже слегка улыбнулся, когда они встретились взглядом, сразу после того, как Маруся открыла глаза. Она лежала, свернувшись калачиком, и прижавшись спиной к стене, а он в это время рассказывал аудитории про то, каким образом можно развивать свои физические способности.

— Четко следуя линиям волокон, достраиваем цепочку, закрепляя ее в узлах. Если мы говорим про поднятие тяжестей, то двуглавую и дельтовидную мышцу следует укрепить цепочкой вдоль линии и обязательно в несколько витков опоясывающей.

— Но ведь во время поднятия мышца увеличивается в размерах? — снова спросил дотошный студент.

— Цепочка весьма подвижна, она никак не мешает работе мышц, вы словно достраиваете волокна, делая их более сильными. Но, разумеется, одними руками это не ограничивается.

— То есть достраивая цепочку одних только рук, я не смогу поднять большой вес?

— Разумеется, нет. Грубо говоря, усилив только кисть, вы сможете с легкостью крошить орехи или даже камни, — улыбнулся Эем. — Чтобы поднять очень большой вес обеими руками, придется армировать также мышцы спины, груди, живота…

— А хватит ли того количества препарата, который у нас есть, на такое подробное армирование?

— Нет. Но мы со временем доведем его количество до необходимого объема.

«Это лекция для мальчиков?» — спросила Маруся.

«Для всех. Любому может понадобиться совершить физическое действие, выходящее за пределы человеческих возможностей».

«У нас принято, чтобы этим занимались мужчины, а женщины просто бежали рядом».

«Зря прослушала, потом придется повторять для тебя».

— На сегодня занятия окончены, — попрощался со всеми Эем. — Желающие попрактиковаться могут пройти в зал к Аною. Только не ждите чуда после первой же тренировки.

— А когда будет следующая инъекция? — спросила молодая девушка в бледно-голубой косынке.

— Пока нельзя.

— А если я не доживу до следующей?

— Этого количества хватит, чтобы дожить, — ласково улыбнулся Эем.

«Она умирает?» — спросила Маруся, рассматривая несчастную девочку с тонкими руками-веревочками.

«Да».

«Вы можете ей помочь?»

«Мы стараемся».

«Значит, ваши технологии тоже не всесильны?»

«Нельзя вводить сразу много препарата. Необходимое ей количество может ее убить даже быстрее, чем болезнь. Приходится растягивать и добавлять по капле. А время идет».

«А что будет, если ввести сразу много?»

Студенты собирались и выходили из класса, благодаря Эема за лекцию. Каким-то образом он успевал отвечать и им, и Марусе.

«Чем больше препарата в организме, тем сильнее зависимость. Постепенно она может впасть в такое же состояние, как и мы».

«Но вы не выглядите умирающими».

«Это как наркотик».

«Что это за инъекция?»

«Подожди меня в коридоре».

Маруся увидела, как Эем подошел к девочке в косынке и помог ей встать. Сделав движение вверх и обхватывая Эема за плечи, девочка приподнялась, но ее коленки тут же подогнулись, и Эем осторожно опустил ее обратно на пол и сел рядом с ней. Она почти сразу обняла его и заплакала. Зрелище было настолько душераздирающим, что Маруся поспешила послушаться совета и выйти, однако оторваться от этой страшной и печальной картины она не могла и продолжала наблюдать за ними сквозь дверной проем.