Психотерапевт - Бернадетт Энн Пэрис

я и уже было направляюсь к двери, чтобы его проводить, но вдруг останавливаюсь. Ведь он частный детектив и, возможно, сумеет мне помочь. — А вообще, знаете, может, у вас найдется минутка?

— Да, конечно.

— Я ужасно хочу кофе. Вам сделать?

— С удовольствием.

Он идет за мной на кухню.

— Садитесь. Вам с молоком?

— Без молока и без сахара, пожалуйста.

Он садится. Я по-прежнему держу в руке паспорт Лео и, чтобы пойти готовить кофе, кладу его на стол. Движения даются мне с трудом, и даже на то, чтобы положить капсулу в машину, требуются умственные усилия. Отношу чашку на стол и возвращаюсь за своей.

Томас ждет, пока я сяду напротив, и кивает на паспорт:

— Давно таких не видел.

Я беру паспорт в руки.

— Это паспорт Лео — моего бойфренда. Он говорил мне, что у него нет паспорта, а я только что нашла его в ящике с документами.

— Возможно, он имел в виду, что нет нового паспорта? Эти-то уже давно отменили.

— Нет, тут дело не в этом. Паспорт — на другое имя.

Он хмурит брови:

— Тогда, может, он не его?

— Но фотография его. Не совпадает только фамилия.

Я открываю паспорт на нужной странице.

— Его фамилия Кертис, а тут написано «Картер».

— Разрешите взглянуть? — спрашивает он, и я протягиваю паспорт ему. Он несколько секунд изучает документ, после чего переводит взгляд на меня. — Можно сверить с его свидетельством о рождении.

— Я понятия не имею, где оно.

— Хм. А как насчет кредиток? Они оформлены на фамилию Кертис?

— Думаю, да. Ну, то есть я не обращала внимания.

— А почту ему на какое имя отправляют?

— М-м, не знаю. Я вообще никогда не видела, чтобы ему доставляли почту. — Я смотрю на него и чувствую, как от волнения морщу лоб. — Это, наверное, странно? До того как сюда переехать, мы вместе не жили, у него была квартира в Лондоне, и вся его почта приходила туда. А сюда мы переехали только месяц назад, но, наверное, за это время ему должны были сюда что-нибудь присылать, правда?

— Ну, скорее всего, да.

Я подношу чашку к губам, пытаясь отогнать черную тучу ужаса, нависшую над головой. Рука так дрожит, что кофе проливается на стол.

— Извините, — говорю я, вдруг с ужасом ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Он протягивает руку и забирает у меня чашку, идет к раковине и возвращается с тряпкой.

— Сделать вам еще кофе? — спрашивает он, вытирая лужу. — Или лучше принести воды?

— Воды, пожалуйста.

Он опять идет к раковине, и я слышу звук бегущей воды, потом — как открываются и закрываются дверцы буфета: он ищет стакан. Его движения неспешны и размеренны, он дает мне время собраться.

Приносит воду.

— Спасибо, — говорю я, с благодарностью забирая стакан.

Наши руки слегка соприкасаются, и я отклоняюсь, смущенная электрическим разрядом, который пробегает по телу.

Он садится.

— Скажите, если я могу чем-нибудь помочь.

Я делаю прерывистый вдох.

— У меня есть подозрение, что, возможно, Лео знал Нину.

Он не выражает удивления, просто смотрит очень внимательно, и мне вдруг приходит в голову, что ему, возможно, с самого начала было известно, что Лео знал Нину. Может, именно поэтому он и проник тогда на вечеринку — хотел своими глазами увидеть человека, который, как он полагает, виновен в ее смерти. Не потому ли он все время ко мне приходит? Надеется, что я проговорюсь? Меня охватывает предчувствие надвигающейся беды, и сердце колотится так сильно, что в глазах темнеет.

— Почему у вас возникла эта мысль? — спрашивает он таким спокойным голосом, что меня немного отпускает.

Я рассказываю о блондинке, которая однажды объявилась в Харлстоне.

— И вы полагаете, это была Нина?

— Я не знаю. Ну, ее лица я не видела, только заметила, что она блондинка.

— А Лео вы о ней спрашивали?

— Да. Сначала он сказал, что это клиентка, которая его преследует.

— Он адвокат?

— Нет, консультант. Специалист по оценке рисков.

Он вскидывает бровь:

— И его преследуют клиенты?

— Так он мне объяснил. Но потом сказал, что это была журналистка, которая хотела взять у него интервью.

— Вы не помните, когда это было?

— Вскоре после того, как мы познакомились, то есть в конце января — начале февраля прошлого года.

Тут я вспоминаю, что ведь Нину убили в конце февраля.

Он кивает.

— Где Лео работает? — спрашивает он, полностью переключаясь в режим сыщика.

— В Мидлендсе. Но раньше работал в Лондоне.

— А как вы думаете, к психотерапевту он тогда не ходил?

— Вряд ли. Но мы виделись только по выходным. Рабочую неделю он проводил у себя в лондонской квартире, так что, может, и ходил.

Тут он поднимает глаза, и я вижу в них тревогу, которая меня пугает. Ничего не могу с собой поделать: боюсь за Лео, боюсь за себя и вот-вот опять расплачусь.

— Возможно, это действительно была всего лишь журналистка, которая случайно оказалась блондинкой, — говорит он.

— Да-да. Наверняка так и было. Но проблема в том, что Лео знал об убийстве, которое произошло в этом доме, и все-таки купил его. И ничего не сказал мне о смерти Нины.

На этот раз Томасу не удается скрыть удивление.

— Когда вы узнали, то, наверное...

— Чуть с ума не сошла, — заканчиваю я за него.

— А он не объяснил, почему решил это скрыть?

— Сказал, что был уверен: если я узнаю об убийстве, то не соглашусь здесь жить, а ему очень хотелось заполучить этот дом.

— Почему именно этот?

— Ну, он по понятным причинам был дешевле всего, что мы видели, поэтому Лео и придумал причину: если мы выберем этот дом, мне не придется продавать мой в Восточном Сассексе. Но еще он признался, что хотел этот дом, потому что тут закрытая территория. Тогда-то он и рассказал мне, что его донимают клиенты. Раньше он об этом не упоминал. — Я поднимаю взгляд на Томаса и продолжаю: — Я спросила, был ли он знаком с Ниной. Он сказал, что не был, и я ему поверила. Но это было до того, как я нашла паспорт.

— Если хотите, я могу поискать Лео Картера, посмотреть, что о нем известно.

Наверное, он видит в моих глазах панику. Я хочу докопаться до правды, но все-таки поручить частному детективу проверить человека, с которым я надеялась провести остаток жизни, — это серьезное решение.

— Разумеется, я не предлагаю вам услуги частного детектива, — поспешно предупреждает он. — Я предлагаю дружескую помощь. Прямо сейчас. Поищем в гугле — посмотрим, есть ли там что-нибудь.

— Да, — соглашаюсь я. — Будьте добры.

Он достает телефон.

— Наверняка ничего не найдется, — утешает он меня.

— И что тогда?

— Тогда вам придется с ним поговорить. — Томас улыбается, чтобы немного разрядить обстановку. — Возможно, ему просто не нравилась фамилия Картер.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как он вбивает буквы в телефон. Смотрю не мигая не на экран телефона, а на его лицо — чтобы сразу увидеть, нашел ли он чего-нибудь. Впрочем, лицо остается непроницаемым, профессиональным. Я вижу, как он проматывает ссылку за ссылкой и вот — остановился. Тянется за паспортом, одной рукой открывает его на странице с фотографией. Глаза перепрыгивают с телефона на паспорт и обратно, после чего задерживаются на экране: он читает.

Спрашивать страшно.

— Нашли что-нибудь?

Он поднимает глаза.

— Думаю, вам стоит это увидеть, — тихо говорит он и передает мне телефон.

С грохочущим сердцем я смотрю на экран и вижу фотографию, похожую на ту, что вклеена в паспорт Лео, а рядом с ней — новость 2005 года о том, что Лео Картер отправлен в тюрьму на два года. За мошенничество.

Сердце притормаживает и стучит вяло, в такт мысли, которая пульсирует у меня в голове. Лео сидел в тюрьме? Это так далеко от моего представления о нем, что мне едва удается сосредоточиться на тексте статьи, в которой говорится, что он отвечал за внутренний контроль в компании по управлению активами. В желудке закручивается панический вихрь.

— Я ничего не понимаю, — бормочу я.

Томас откашливается.

— К сожалению, в моей сфере деятельности случаи