Квестер - Андрей Владиславович Немиров

по берегу реки — Пахан. Между группами шла цепь наиболее смышлёных бойцов, которые обеспечивали связь, перекрикивая друг другу сообщения. Весь это «табор» (по выражению Касьянова) двигался рывками: гражданские, живя в стенах ангара, ничего в Бестерленде толком не видели, и им всё было интересно. Конечно, в самом начале похода, ожидая появления Слуг Сатаны из-под каждого пня, гражданские без оглядки бежали за бойцами и не отставали. Но со временем сила страха ослабла и на первый план вылезло любопытство. То и дело кто-то из гражданских замедлял шаг, чтобы полюбоваться окружающими красотами, при этом он тормозил ещё нескольких, а за ними замедлялось, а то и вовсе останавливалось всё движение. Поэтому идущим сзади вооружённым бойцам «заградотрядов» всё чаще и чаще приходилось подталкивать прикладами автоматов зазевавшийся «наполнитель».

А тут ещё и Ленин, привыкший по делу и не по делу обращать на себя всеобщее внимание, вообразил себя экскурсоводом, и то и дело громко обращался к публике:

— Посмотг'ите на лево…. Посмотг'ите на пг'аво…, — пока его кто-то из охранников не шандарахнул прикладом по спине…

Словом, шли небыстро, мягко говоря. Шамиль всё время ворчал, убеждая Пахана бросить «всэх этых баранав», тормозящих продвижение, но Касьянов и слушать не хотел. По его замыслу (о котором Шамилю он не говорил, но тот, опытный боец, наверное, догадывался), «наполнитель», вся эта расфуфыренная шваль должна была выполнить роль «живого щита» при встрече с «чёрными рыцарями» и отвлекать их, пока бойцы не займут достаточно надёжную оборону или не найдут верный способ атаковать. Что при этом будет со всеми этими артистами, иностранцами и политиками, Касьянова абсолютно не интересовало.

Шамиль, в конце концов, успокоился и перестал гундеть, а экспедиция пошла чуть быстрее — то ли сработал «прикладный ускоритель», то ли народ насмотрелся на природу и переполнился новыми впечатлениями.

Шли они так до темноты, а после заката, скорее по привычке, чем по необходимости, расположились на «ночлег». Сидя на верхушке невысокого холма, Касьянов не переставал думать о произошедших изменениях в Бестерляндии: за полдня пути они не встретили ни одного новичка. «Видимо, — рассуждал Пахан, — они всё же нашли способ закрыть границы для «чужаков»! Рассчитывать на «халявное» пополнение теперь не стоит. А значит, надо правильно распорядиться оставшимися».

Часа через два пришла из разведки группа Шамиля. Сам чеченец поднялся к Касьянову и молча сел рядом.

— Что нового? — спросил Пахан.

— Тыхо. — не глядя на него, ответил Шамиль. — Нэт никого.

— Уж не знаю: хорошо это или плохо? — как бы сам себе сказал Касьянов.

— Да, нэ панатна. — согласился кавказец.

«Да всё тебе «панатна», только ты виду не подаёшь, змей! Не было б у меня «луча», уже бы давно, гад, башку бы мне срубил: я вас, чеченов, знаю! Эх, вот послал бог помощничка!» — подумал Касьянов, а вслух сказал:

— Ты завтра не гони, не отрывайся от основной группы. А то напоретесь на кого, не дай бог! А нам силы в кулаке держать надо! Понял?

— Понал, Пахан! Будэм вмэстэ идти.

— Хорошо. Отдыхай.

3

На Базе «двойник» Чарли Грубера уже несколько дней наблюдал движение большой группы нелегалов с востока на запад, ежедневно сообщая о её перемещениях в своих отчётах. Но сегодня передать что-либо на Землю он не смог — по какой-то причине единственный в Бестерленде канал связи ADC с людьми не работал. Это злило цифроклона, но он считал, что всё это — лишь временные последствия сделанных в последние дни серьёзных преобразований. Скоро ОНИ там, на Земле, найдут причину и исправят повреждения. Только вот скорей бы — не нравился ему этот массовый исход UADC из Восточного Форпоста, этого «шального» народа, неплохо, к тому же, вооружённого: в их распоряжении, кроме автоматов, винтовок и холодного оружия, был и тот самый делейтор, которым уничтожили сразу троих «чёрных рыцарей». Реши они напасть на Базу — бой мог получиться нешуточно кровавым. К счастью, они пока далеко и перед ними — Река. К несчастью — не работает связь. Поэтому биоцифровой Чарльз Грубер непрестанно ходил по комнате и то и дело нажимал кнопку передатчика. Связи не было. И тяжёлые предчувствия наполняли цифровую душу груберовского двойника.

Глава пятая

1

Чуть раньше настоящий Чарльз Грубер проводил очередное совещание по вопросам функционирования Бестерленда. Надо сказать, что последнее время другими вопросами деятельности «Индисофта» Чарли даже и не интересовался — всё делали его заместители, немало удивлявшиеся тому, что их обычно дотошный шеф вдруг пустил всё на самотёк и практически не вылезает из таинственной 55-й лаборатории.

Но иначе поступить Грубер не мог: ситуация с «пятёркой» была критической. Он бросил все дела и час за часом, день за днём гонял своих учёных, программистов и техников «и в хвост, и в гриву», пока хоть что-то не начало выправляться.

И выправляться, наконец, начало… вроде бы.

Во-первых, наконец-то прикрыли доступ в «Лучшую землю» кому попало. Простую вроде бы операцию проделывали «не дыша» — столь велик был риск потерять всё: ведь никаких «back-up’ов», никаких резервных копий не существовало!

Во-вторых, нашли источник завихрений поля — модифицированные неизвестно чем несколько файлов-«восьмигранников», из бесчисленного множества которых состояла «почва», «зелёный покров», «горы» и все остальные детали «природы» страны-планеты. Ничтожное количество таких LF, «лэндфайлов», претерпевших непонятную модификацию и потерявших из-за изменения структуры связь с соседними «восьмиугольниками», не пропускали энергию через себя, а накапливали её, и затем, в один момент, выстреливали мощным импульсом. Именно из-за этих внезапных энергетических выбросов возникали странные метеорологические явления Бестерленда: «тихие бури», «земляные цунами», грозы без дождей и горизонтальные электрические разряды-молнии.

Не поняли причин столь кардинальных изменений «лэндфайлов» и механизма формирования «завихрений» поля, не определили положение искажённых фрагментов ландшафта, но хоть источник определили, и то хорошо!

В-третьих, насколько было возможно, «вычистили» структуры «болванки» и биосканфайла. Теперь не «на глазок», а уже весьма точно можно было определять и функции DC, и зоны BSF, а, при необходимости — даже немного корректировать их: к примеру, добавлять или удалять какие-то сегменты. При этом выяснилось, что далеко не все природные инстинкты человека можно подавить при оцифровке. Программа экспериментов, которую наконец-то закончил коллектив лаборатории биоцифроклонирования, дала поразительные результаты: оказывается, цифроклоны, при попадании в экстренные ситуации, когда их цифровое сознание подвергается сильному стрессу, начинают… «очеловечиваться»! В них возрождаются эмоции, они вновь начинают бояться, впадать в ярость и в депрессии и даже — страдать, ненавидеть и любить! В ходе одного эксперимента, например, «чёрный рыцарь», напрочь лишенный эмоциональной зоны мозга, испытав страх смерти, начал