Похищенная Зауром (СИ) - Роман Виолетта

- Я не пробовала?!

Он наступал на меня. В его глазах теперь горело пламя.

- Что ты пробовала? Жить на грязные, испачканные деньги своего отца Я отобрал у него все до цента! Они теперь мои! И их больше, в десять раз. Так продолжай жить, ничего ведь не меняется!

Мне стало противно от него. Замахнувшись я влепила ему пощечину, с наслаждением смотря на то как расползается красное пятно на его скуле. В его глазах вспыхнул гнев, но я не боялась его.

- Так наслаждайся этими деньгами, Заур! Наслаждайся исполненной местью! Ты хотел сломать меня? У тебя это получилось. Ты сломал меня! Я тебя ненавижу! Ты мне противен, больше не смей прикасаться ко мне!

Мои слова действуют на него триггером. Я делаю шаг, желая уйти, но он хватает меня и буквально впечатывает в стену. Мне больно. Его губы накрывают мои. А меня трясет изнутри. Ненавижу его. Ненавижу его прикосновения, и запах его – запах убийцы. Он навсегда останется для меня порождением зла. Чудовищем. Я больше не таю от его пальцев, от рук его. Мне больше не найти в нем успокоения. Только боль. И темнота. Я пытаюсь его оттолкнуть, я кричу до хрипоты. Но он словно не слышит меня. Он рвет на мне футболку, касается своими омерзительными, испачканными в крови моего отца руками моей груди. Марает мою кожу своими прикосновениями и поцелуями губ. А я закрываю глаза, понимая, что душу мою он давно уже замарал. Это ведь правда. Я – сломленная. И нет ни капли света в моей жизни. Последнюю надежду он отнял у меня. Да и разве была она? Так, иллюзия, не больше.

- Моя, слышишь?! Ты – моя! - его голос сорван. Он словно безумец, без конца трогает меня. Раскладывая на столе, разводит ноги. Он будет брать меня, доказывая самому себе какую-то правду. Он будет брать меня несмотря а то, что я не хочу. Несмотря на боль и ненависть к нему. Ему плевать. Как и было всегда. И сейчас, закрывая глаза, чувствуя, как сознание покидает меня, я понимаю как никогда, что сейчас мои глаза открыты. Моя жизнь была с самого начала обречена на тьму. С того самого момента, как отец нарек меня именем убитой им девочки. Маленькой, невинной малышки. Вся моя жизнь шла изначально под откос. По четкому, запланированному плану посторонних людей. Разве был у меня шанс на счастье? Был шанс жить полноценной жизнь обычной девчонки? Думаю, ответ очевиден.

Я не чувствовала ничего. Ни его губ, ни рук, не слышала его безумных слов. А когда мои глаза отключились, я не видела его перепуганного взгляда. Не чувствовала, как он берет меня на руки и выносит из дома. Я не слышала шум мотора, когда он вез меня в больницу, находясь за рулем и все это время сжимая мою ладонь. Но самое странное – я не чувствовала гнева. Не чувствовал боли, и ненависти  к нему.  Я не чувствовала ничего. Полная тишина успокаивала мою истерзанную душу.

Глава 28

Заур

Телефон раскалывался от звонков. Я достал еще одну сигарету, затянулся ей, выпуская дым в воздух. Прикрыл глаза, чувствуя, как сильно напряжено мое тело. Каждый нерв был на пределе. Тронь – и разнесет нахрен все в округе.

С того момента как я убил того ублюдка, я ни на секунду не перестаю думать. Только  не о нем мои мысли, и не об отце. Так странно, что эти вещи вдруг перестали сидеть во мне.

Только она в моей голове. Ее взгляд испуганный, разбитый. Ее голос на повышенных тонах, ее «чудовище». Они забрали ее у меня. Увезли в палату, в бессознательном состоянии.

 Протянул ладонь на свет, она трясется. Бл***, никогда еще так не боялся, только в детстве. И сейчас тот же самый липкий, отвратительный страх сидел во мне. Перед глазами ее бледная кожа, ее вдруг ослабшее тело.

Твою мать! Я ее отца убил, а теперь с любовью к ней. Не простит ведь никогда. И смириться бы и жить дальше, но без нее уже никак.

  Ее слова ядовитые, полный гнева и ненависти взгляд - все это выводило меня из равновесия. Затмевало разум, мешало думать.  

Я не отпущу ее. Это единственное, в чем я был уверен сейчас. Даже если проклинать будет, даже если и дальше будет смотреть как на монстра, не смогу… Представить, что ее будет трогать какой- то ублюдок, что с ней в постель будет ложиться, что ее тело будет иметь  - к черту такую жизнь. Стоило подумать об этом, к горлу подступила желчь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ни за что не отпущу ее. И не отдам никому. Только через мой труп.

Пусть я в ее глазах чудовище, и я готов быть им, если ей так проще смириться. Пусть ненавидит меня, плевать. Самира будет со мной. Как бы не хотела уйти, я не отпущу ее.

Сейчас она там, через несколько этажей от меня. Рядом с ней люди в белых халатах, а я вынужден сидеть и ждать. Ненавижу это – ожидание и неизвестность. Это худшее, что может быть.

Снова затянулся сигаретой, дым проникал в легкие, хоть немного отвлекая. Боль не попускала ни на секунду, но я привык к ней… Я больше половины жизни иду бок о бок с этим чувством.

Услышал, как открылась дверь. Распахнул глаза, впиваясь напряженным взглядом в дока. Глав врач прошел к столу, в его руках была кипа документов.

- У вас есть новости? – я заговорил первым.

Голос был хриплым, царапал наждачкой.

Орлов поднял на меня глаза. В линзах его очков они выглядели маленькими щелками.

- Заур, все не так плохо, как могло показаться на первый взгляд.

Я выдохнул. Зажмурился, стискивая кулаки. Это было самой страшной мыслью - что ее заберут у меня. Заберут туда, где мне уже не достать. Если бы  с ней что-то случилось... Разнес, нахрен, бы все, что видел вокруг. Я знаю, возможно, моя потребность в ней -  одержимость. Но мне плевать как называется мое чувство к ней. Сами нужна мне. И она будет со мной.

- Девушка уже пришла в себя. Ее состояние стабильное. Мы взяли анализы, провели кое-какие исследования, - док поднял на меня глаза и вздонул. Я знал этого старика уже много лет.  Мы работаем давно. На мои бабки он отгрохал себе хорошую клинику, в ответ на что с его стороны мне всегда гарантирована помощь без лишних вопросов.

- У нее нервное истощение. Недавно пережитый стресс, либо большая физическая нагрузка повлияли на это. Плюс ко всему… - он вдруг замолчал, что-то вычитывая в бумагах.

Меня бесили его театральные паузы. Я затушил сигарету, поднялся из кресла.

- Плюс ко всему что?

- Заур, прости, но прежде чем я скажу, я должен спросить тебя, кем тебе приходится эта девушка?

- Андрей, ты о чем вообще? Что нахрен за тайны и вопросы? – с каждой пройденной секундой я заводился все больше. Телефон снова зазвонил, я сбросил вызов, даже не глядя на абонента.

- Что с ней?

- Она беременна. Срок – четыре недели. Беременность маточная, с плодом все в порядке, Заур. Но для того, чтобы и дальше так было, девушке нужен покой и постельный режим.

- Беременна? – я не мог поверить своим ушам.

В ответ док протянул мне бумаги. Мои руки тряслись. Я держал листок, впившись взглядом в одну точку. В крошечный рисунок, где посередине, курсором был выделен маленький кругляш.

А потом вдруг жар разлился по венам. Наш ребенок. Моя плоть и кровь внутри нее. Сами…

 Это было лучшее, что я слышал. Лучшее, что я мог себе вообразить. И это, бл*ть, подарок судьбы! Это шанс, данный нам с ней.

Снова и снова звонил телефон. Я потянулся к гаджету. Алан.

- У тебя срочное?  - прорычал недовольно в трубку.

- Зу, - его голос был тихим. Я застыл в тревожном ожидании.

- С Элиной плохо. Она в реанимации, сердечный приступ.

***

Я устала от врачей. Устала от белого потолка над головой, от бесконечных капельниц и анализов. У меня не было ни телефона, ни возможности выйти из палаты. У дверей круглосуточно дежурила охрана, приставленная мне Зауром.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Может они что-то кололи мне – я не знаю, но в душе было так спокойно. Нет, не было и капли облегчения. Боль так же сильно сковывала мое сердце и при малейшей мысли об отце, или о Зу, оно отдавало тупой болью. Я не видела просвета. Я не знала, как дальше жить и смотреть в глаза некогда любимого мужчины. Не знала, как собрать себя по кускам и вытравить уже из головы тот ужасный момент. Не содрогаться при воспоминаниях отцовской крови на стене, не сжиматься от воспоминаний испуганного личика моего брата.