Сломленные (СИ) - Валюшев Дмитрий

Колдунья брела по старым тропам в сопровождении личной стражи второй сестры — Септики. Зубастые грибы переростки с проклятыми ядовитыми копьями привели ее к ведьме. Переполненная нечестивой энергией, Септика упивалась агонией Ледроса. С каждым поглощенным деревом она становилась сильнее. Земля вокруг ведьмы сделалась зловонным болотом, из которого выползали все новые и новые грибы. Септика готовилась нанести решающий удар по столице.

— Да, — проскрежетала ведьма. — Я чувствую себя всесильной. — Сгорбленная старуха с язвами на лице воздела руки над головой. — Наконец-то поганые эльфы понесут заслуженную кару!

— Ты убиваешь лес, — упрекнула ведьму Лисандра. — А должна была все сделать тайно.

Септика смерила девушку уничтожающим взглядом и облизала распухшим языком остатки губ. Во влажных глазах читались зависть и гнев, потому что она не могла стать такой же красивой как Лисандра. Она была проклята вечно ходить в обличие вонючей кучи костей, облепленной тонким слоем кожи. Озлобленная, искалеченная тварь на заре могущества фэй слыла первой красавицей на известных Планах: о ее красоте слагались баллады, ради ее чарующего смеха мужчины умирали на дуэлях, ее несравненная мудрость вызывала зависть у великих умов тех времен. Но после восстания Верховные Дома фэй изгнали отступников и прокляли их. Теперь по Планам мироздания бродили сущности, что страшнее любых кошмаров.

— Девочка, — запах из пасти ведьмы заставил колдунью поморщиться. — Я вела легионы гнили, когда тебя и на свете не было. Зачем делать такое лицо? Я тебе не приятна? — Хромая на обе ноги, Септика подошла ближе. — Я знаю, что делать, но если ты не выполнишь свою часть, мои старания окажутся бессмысленны, и тогда, — пальцы Септики обхватили подбородок Лисандры, — всей твоей семье конец.

Девушка грубо отбросила руку ведьмы.

— Говори, куда ты ее отправила? — гневно процедила Лисандра.

— Эта несчастная дура улизнула в восточную часть леса и не желает исполнять моих команд. Ты обязана привести ее. — Глаза ведьмы опасно сверкнули. — Тебе все ясно?

— Яснее не придумаешь. Что-нибудь еще?

Ведьма раскрыла ладонь. На ней лежал небольшой сверкающий камешек, он пульсировал от скрытой в нем магии смерти.

— Обязательно дай ей это.

Лисандра нахмурилась.

— Что это за камень?

— Не твоего ума дело, девчонка. Просто заставь ее взять камень.

— Ты самая отвратительная и грязная ведьма из всех, — презрительно бросила Лисандра.

Септика расхохоталась. От натужного смеха на ее ногах и руках полопались фурункулы, из которых выползали насекомые.

— Ой ли? Твой давний друг, король Рианос поспорил бы с твоими словами. Так подло поступить с его семьей…

— Вы бы убили всех! — оправдывалась девушка. — Я выбрала меньшее зло.

Слова Лисандры прозвучали не убедительно даже для нее самой. Ведьма чувствовала это, противно скалясь.

— Да-да, — продолжала старуха, — бросить свою наставницу, свою подругу в лапы заклятых врагов. За такое Орис снес бы твою голову. Рианос слишком мягкосердечен. Найди оружие, и мы поставим на колени молодого владыку.

— А что будет с эльфами после битвы?

Септика хитро поглядела на девушку.

— Разумеется, мы их отпустим, если они не захотят к нам присоединиться.

Затем Септика развернулась и поковыляла на север — ближе к лесному городу.

Глава 16

После того как взрыв переполошил весь город, сотни гвардейцев вместе с высшими магами империи стянулись к Королевскому Кварталу для борьбы с голубым пламенем. Магическая встряска вышибла окна и двери в богатых домах, разбудив аристократов, слизывала черепицу с крыш домов и обрушивала стены. Живой огонь кидался на чародеев, но ферксийцы старательно оттесняли напасть от жилых улиц, загоняя буйствующую силу обратно в катакомбы. Но элементаль не сдавался. Волна жара прокатилась по ближайшим домам.

— Держать барьеры! Сосредоточиться! — кричал главный чародей сквозь панические вопли толпы.

— Уводите людей! Не подходить к огню! Тащите сюда мешки с песком! — сыпал приказами капитан стражи. — Где чертовы бочки с водой?!

Многим купца не повезло: их дома оказались на пути элементаля. Люди даже не успевали вскрикнуть, прежде чем превратится не в пепел, нет — в жидкий шлак.

Остальные выскакивали на улицу, унося с собой все самое ценное. Мужчины ругались, женщины и дети плакали, гости столицы в одних панталонах без оглядки бежали прочь из Квартала. Ужасающий хаос охватил улицу.

— Мама! — плакала девочка с куклой в руках. — Мама!

Испуганные жители уносили ноги, чуть не сбив с ног ребенка, который безуспешно звал мать.

— А-а-а! — орал старик в мехах, объятый пламенем.

Крики не прекращались ни на миг:

— Чудища!

— Ликейцы!

— Боги прокляли нас!

Раздался взрыв. Еще один. Ошметки людей кровавым дождем разбрасывало по земле под громкий хохот Эгона.

— Ах-ха-ха! Вот это я понимаю — веселье. Я же говорил: плохих идей у меня не бывает!

Никс наблюдал за сражением из укрытия. Неподалеку загорелась гостиница. Ферксийский гвардеец чуть ли не прыгнул в огонь вместе с песком и водой, чтобы остановить разрушение. Храбрец с жуткими ожогами на руках и лице продолжал бороться со стихией, пока замертво не свалился к ногам товарищей. Он успел потушить пламя. Второго солдата взрывом отнесло к следопыту.

— Э? Ты что делаешь?

Никс оттащил ферксийца, смазал его обгоревшие руки мазью и накрыл тканью, которую прикупил на местном рынке. Он подбегал к каждому солдату поблизости и пытался, если не спасти, то хотя бы унять боль.

— Они же злодеи! Сожгли твой дом, убили отца. Ты в своем уме?

«Они просто отважные мальчишки. Так что закрой рот».

Припасы Никса кончались, но и сила элементаля стараниями магов сходила на нет. Отряды имперских лекарей уже спешили на помощь уцелевшим.

— Надо уходить.

Следопыт осторожно обвязал обрубок руки ферксийца и скрылся в тени закоулка.

…Вскоре Никс вышел к круглой площади с фонтаном, на котором уместили двухметровую статую Оттона. Пламя не успело доползти до центра Квартала, поэтому люди с любопытством смотрели на высокие столбы дыма и перешептывались между собой. Ушлые купцы возбужденно обсуждали, как можно использовать уничтоженную часть: кто-то хотел выкупить участок для дома, кто-то построить новую лавку или открыть мастерскую.

— Эти недоумки только и думаю о набивании карманов? Мне помнится, в людях было больше этого мерзкого сочувствия. Хотя я не скажу, что мне это не нравится, — добавил Эгон. — Чем темнее душа, тем радостнее мне. А тут…О-о-о, просто раздолье пороков!

Неас бы ответил: «Хватит ерничать, тварь ты бессердечная». А что скажет Никс? Да ничего. С приходом Ферксии мир люди утратили часть самих себя. Многие илларийцы позабыли об отваге, чести, достоинстве, сделавшись подданными империи. Теперь в ходу деньги, власть, интриги.

Со слов Гванхвы, только в этой части Жемчужины собираются знатные представители разных рас, только тут проводит свободное время наместник города, и только здесь встречают послов и генералов, от того и гостиниц в Квартале едва ли не больше, чем жилых домов. Каждый день по людным дорогам расхаживают разодетые лорды и их болтливые жены, которые без умолку щебечут о политике и власти, распускают слухи и сальные сплетни, делятся вестями, тайнами и секретами города, где под защитой верной армии хитроумный кукловод по крупицам собирает важные сведения. Этот темный торговец, словно паук, выткал широкую паутину, что дотягивается до всех уголков города. Каждая ниточка, так или иначе, касается всех — король ты или крестьянин. Посредник знает о тебе больше, чем ты сам.

Одна мысль не давала Никсу покоя: если Посредник знает о нем, видит, на какие зверства он способен, то почему терпеливо выжидает, когда враг уже у порога? Полагает, будто кучка солдат его остановит?

— И как мы отыщем этого Посредника?