Житие мое - Ирина Сыромятникова

За три недели я успел обкатать проблему в уме и рассмотреть со всех сторон, ориентируясь, главным образом, не на предложенные разработчиками бактерий графики, а на действия людей, которым удавалось худо-бедно управляться с бродильными чанами (последнему очень способствовали начавшиеся каникулы — теперь я мог сидеть на фабрике хоть сутки напролет). По моим ощущениям, агрегаты оказались до изумления тупыми, в том смысле, что от начала управляющего воздействия до появления отклика проходило несколько минут, а то и четверть часа. Судя по записям испытаний (а у меня не было желания устраивать что-то подобное еще раз), введение в бродильный чан усовершенствованной культуры было равносильно попытке запустить движок трактора на нитроглицерине. Чур, меня, чур! Вы представляете, что будет, если на дерьмовой фабрике что-нибудь рванет? То, что «Биокину» удавалось удерживать агрегат стабильным в течение месяца, было шедевром алхимической мысли, сродни висению на реактивной струе. Для того чтобы обосновать свои ощущения, я перелопатил все статьи Йохана и записи лекций по теории управления, вывод был неутешительный: пользоваться продукцией «Биокина» на ассенизационных фабриках было попросту невозможно, по крайней мере, без существенного изменения конструкции чана.

Вот эту-то мысль я и изложил на очередной кофейной пятиминутке, которые теперь происходили регулярно (Йохан, пополневший и порозовевший, снова вышел на работу).

— А как, по-твоему, должен выглядеть «идеальный чан»? — Полак поощрительно улыбнулся.

— Как длинная, небольшая по диаметру трубка.

Карл фыркнул.

— Она будет слишком быстро остывать!

— Ее можно утеплить снаружи, — огрызнулся я.

— Использовать греющуюся культуру! — неожиданно поддержал меня Йохан.

— А чистка? — не унимался Карл.

— Можно объединить несколько трубок в батарею и чистить по одной, — в глазах Полака уже вертелись вереницы цифр и схемы конструкций, — меньший объем, с ним проще обращаться!

— И использовать разнородные культуры, — гнул свое Йохан.

Коллектив воспрянул духом, работа закипела. Первым ее результатом было то, что Карл выгнал меня с облюбованного мною кульмана. А свой перетащить к окну слабо?! Я начал было возбухать, но вовремя сообразил, что на волне энтузиазма он сделает за меня всю сложную работу, после чего тихо отвалил и вернулся к неторопливой сортировке чертежей.

Полак выбил у заказчика денег на макет (простой, однотрубочный) и это был подвиг, достойный занесения в анналы. После двух лет крутых обломов, заставить покупателя раскошелиться на еще одну (!) установку… Дар убеждения у Полака был просто феноменальный, хотя, возможно, Рон тоже поспособствовал его успеху. Можно было надеяться, что к концу лета новый газогенератор будет испытан.

Но вот вопрос: не стоит ли мне уволиться до того, как эту штуку попробуют запустить или все-таки дождаться результата? Нет, в работоспособности установки я был уверен, но объясняться с тем мастером мне совершенно не хотелось.

И вот как раз тогда, когда чертежи были сданы в цех и стало понятно, что до начала испытаний проблем с новым газогенератором не будет, Рон зазвал меня отмечать что-то в погребок «Три студента». Я не возражал и сильно надеялся, что на столе будут напитки, более крепкие, чем кофе — вся эта творческая канитель изматывала даже сильнее, чем встреча с Потусторонним.

— Пляши! — объявил Четвертушка.

— А по зубам?

Он даже обиделся:

— Чего ты такой злой стал?

Я мог бы ему сказать — почему, но не хотел начинать все сначала.

— Патент наш купили…

— М-м…

— … за двадцать пять тысяч!

— !!!

— И крона с каждого агрегата, на который он будет установлен. Ты представляешь, сколько дизелей они делают в год?!!

— Но наша штука будет не на каждом: черная магия — дорогое удовольствие.

Четвертушка прищурился:

— Мужик, а ты показывал кому-нибудь этот амулет?

— Ну… Ракшату, например.

— А он тебе сказал, что твоя схема — «трансмастер»?

— Нет.

— Ну, так я тебе говорю! Она не использует Источник, значит, ее может установить любой чародей. Черная магия нужна только для создания обратной матрицы, а потом шлепать эти амулеты может любой белый олух. Занавес!!

Наверное, так себя чувствует кот, на которого вылили миску сметаны.

— А мы не продешевили?

— Шутишь? Мы продали только принцип, разрабатывать матрицы и налаживать производство нам не придется.

Поскольку я уже знал, чего стоит реализация голой идеи в материале, то понял, что мы озолотились почти что на халяву.

— А когда деньги?…

Четвертушка торжественно вручил мне чек — большую, разноцветную бумажку с золотым тиснением и металлическим отливом. Деньги. Очень много денег. Практически без напряжения. Как я это люблю!

— На что потратишь? — полюбопытствовал Рон.

Я только отмахнулся. Пока мне хотелось просто смотреть, носить ее с собой и всем показывать.

— Ну, а проценты — на твой школьный счет.

— Рон, ты — гений!

— Да ладно, — засмущался Четвертушка. — Еще что-нибудь придумаешь, приходи!

И тут я заметил забавную деталь.

— Слушай, он же выписан две недели назад.

— Ну и что? Это же не рыба, не стухнет.

— Так что ж ты его сразу не отдал?

— Чтобы у тебя был стимул для работы!

Когда до меня дошел смысл сказанного, я чуть не лишился дара речи.

— Ах, ты…

Убить его! Стереть с лица земли гаденыша, и что б потомства не оставил!!!

— Тихо, тихо ты! Да ты чего завелся?!! Все же отлично получилось!

— У!!!

Несколько минут я безуспешно гонялся за Четвертушкой по заведению, но встречаться в честном бою с разгневанным черным магом Рон отказался и заперся в туалете. Ломиться туда при всех было как-то неудобно, и я вернулся за столик, решив из вредности прикончить всю закуску без него.

Вот проходимец… Оборони Бог оказаться где-нибудь под его началом!

Минут через десять Четвертушка осмелел и выбрался из своего убежища:

— Зря ты так, Том! — прочувствованно объявил он (свиных ушек на тарелке уже не осталось). — Я ведь как лучше хотел.

— Пропади ты! И все из-за какой-то девки?!

— Шутишь? — оскорбился Рон. — Я с дядькой об заклад побился, что дело пробью! На тридцать процентов акций.

Что тут скажешь? Это талант, однозначно! Что-то типа черной магии, только дохода дает больше.

Часть 4. Шорохи и шёпоты

4.1 Жизнь похожа на игру в бильярд. Лузу не видно, катишься, вроде бы, сам, а потом — оп! Попал.