Хранители Черной земли - Вера Юдина

Дьявольский смех, идущий их пустоты окружающей ночи не стихал, только набирая силу.

— Ревность! Великого и безжалостного Осириса, в мои края привела ревность! А как же твои планы по завоеванию Черной земли? — не унимался Хнум. — Ты оставил свои попытки стать единственным правящим богом?

— Нет, Осирис никогда не отступает! Но сначала я разберусь с предателями! — крикнул в темноту Осирис.

Смех стих, и все решили, что опасность миновала, но через мгновение, вода в реке закипела, забурлила и неожиданно огромной волной накрыла «Осирис». Когда все закончилась, и матросы отплевываясь поспешили скрыться в трюме, на палубе, из остатков воды, появилась мощная фигура Хнума.

Хнум, был богом благородия, хранителем порогов Нила. Но также как фараоны, он был лишь наполовину человеком, его мать была земной женщиной. Именно поэтому, он не обладал огромным ростом, как другие боги, а был обычного человеческого роста, но довольно крепким и мускулистым. Отличало его от фараонов только бычья голова. С огромными глазами, вытянутой мордой и огромными ноздрями. Гордостью Хнума, как он всегда считал, были массивные закрученные кольцами рога, торчащие в разные стороны. Когда он встретился взглядом с Осирисом, его взгляд вспыхнул синим пламенем, а из ноздрей вырывался пар.

В руке он с легкостью держал меч, который на вид весил не менее ста килограмм. Облик его был настолько ужасен, что при встрече с этим речным существом люди сходили с ума. Эта участь настигла бы и капитана, если бы Хуфу своей широкой спиной не закрыл его от незваного пассажира, загораживая обзор.

Даже Менкаура, не раз встречавшийся с существами подобными Хнума, увидев зверя спрятался за деревянную бочку, на его радость случайно оказавшуюся на палубе.

Лишь Хафра поднялся, подошел к отцу и сложив на груди руки принял угрожающий вид.

Хнум подошел к мальчику, смело взирающему на ужасного монстра, склонился над Осирисом, и опалив того жарким дыханием проревел:

— Ты готов принять бой?

— Ты знаешь, я всегда только за, помериться с тобой силой. Ты хочешь сражаться?

— Конечно, твой позорный вид будет моим преимуществом, а Хнум не настолько глуп, чтобы лишиться такой легкой возможности наказать врага.

Осирис окинул соперника презрительным взглядом.

— Я знал, что ты не изменился. Все тот же трус. Ты боишься, что в своем обличии, я с легкостью напилю тебе по рогам. Из страха ты решил сразиться с подростком? Так знай же Хнум, в чьем бы теле я не был, ты мне не соперник. Ты все тот же жалкий теленок. Каким бы устрашающим не был твой вид.

Ноздри Хнума задрожали, он начал тяжело дышать и хрипеть от раздражения. Изо рта его вырывался пар. Зверь был в гневе, слова Осириса задели его. Бык тряхнул своей мощной головой и рявкнул:

— Твоя взяла! Верни свое тело, и дай мне бой! Я разорву тебя в клочья, и развею по пустыне. Только теперь Исида не будет так благосклонна к тебе, и твои остатки станут лакомством для стервятников. Я устрою великий пир, для падальщиков!

Хнум запрокинул голову и затрясся от омерзительного, хриплого смеха. А затем исчез, так же неожиданно как и появился. И если бы команда капитана не видела странности происходящие на корабле после того, как на борт поднялись эти странные пассажиры, то все решили бы, что это образы вызванные общим переутомлением или действием странного напитка.

Менкаура вылез из своего укрытия, поймав на себе недовольный взгляд отца. Подгоняемый звонкой затрещиной от Хафра, он с новыми силами принялся за дело.

— Отец, а если бы Хнум не принял твое предложение, — серьезно спросил Хафра, пока Менкаура поднимал водные потоки.

Осирис коварно улыбнулся.

— Хнум тщеславен, и на мое счастье глуп.

Вскоре судно, потрескивая от напряжения, и царапая дном скалы, взлетело на порог и спокойно продолжило свое плавание. С легкостью преодолев все препятствия, судно вновь набрало скорость, и совсем скоро на горизонте появился остров.

Арабы называли его Элефантина, из–за того, что в древние времена на этом острове обитало огромное количество слонов. Египтяне называли его просто — Абу.

Но сейчас, остров был частично затоплен, из–за строительства Асуанской плотины, и все его памятники, несущие хоть малейшую историческую ценность были перенесены в безопасное место, на соседний остров.

Единственным напоминанием величия этого загадочного острова, оставался Храм Исиды, темные очертания которого, теперь одиноко возвышались над верхушками банановых пальм.

Ветер стих, и капитан направил судно к острову. Затем его пассажиры пересели на лодку и с легкостью добрались до места.

Храм Исиды встретил Осириса громадными пилонами, за которыми начинался гипостильный зал, с двумя рядами колон.

Осирис вошел в храм первым. Внутри было тихо и пусто, их окружали только голые стены, и круглый свод.

— Исида, я вернулся! — наигранно весело крикнул Осирис.

Ответом ему стала тишина. Либо Исида покинула это место, почувствовав приближение ненавистного супруга, либо Имхотеп обманул их, и направил по ложному следу.

— И–си–да! — голос Осириса эхом разлетелся по темным коридорам храма.

И когда все стихло, из темноты, вышла одинокая фигура, в черном плаще. Судя по походке, это была женщина, судя по гигантскому росту — богиня. Ее лицо было скрыто складками хиджаба, но скрыв лицо, женщина не смогла бы скрыть свою отличительную черту, не знающему человеку, могло показаться, что под платком скрывается голова, по форме похожая на вытянутое яйцо, но Осирис сразу узнал супругу.

Фараоны, с опаской посмотрели на женщину. Они тоже узнали Исиду, но после событий прошлого не знали, могут ли они ей доверять. Женщина поймала их взгляды, и по всей видимости улыбнулась, так как уголки ее бирюзовых глаз сузились, а сами глаза засияли нежностью и теплотой — материнской теплотой.

Женщина обернулась к мальчику, так отважно выкрикивающему ее имя.

— Сири, — промурлыкала женщина, нежным, словно перезвон небесных колокольчиков голосом. — Как ты нашел меня и как…

— Прошел мимо твоего цепного пса? — закончил за супругу Осирис. — Это было легко, он все тот же неугомонный, бестолковый баран, каким был раньше.

С ехидной улыбкой Осирис раскрыл объятия и ядовито вымолвил:

— Ты не рада меня видеть, дорогая?

Он вложил в свои слова всю злобу и ненависть к этой жалкой предательнице. Он до сих пор не мог поверить, что его возлюбленная, его Исида, смогла предать своего супруга. И до сих пор не знал ее мотивов.

Исида обнажила голову, и все пространство вокруг озарилось солнечным светом, источником которого являлся ее золотой диск, закрепленный невидимыми нитями между ее точенными золотыми рожками.