Юркины бумеранги - Тамара Михеева

5

Зря волновались Бродяги: спектакль прошел так, будто стройная песня прозвучала, будто чистый сигнал горна. Когда закрылся занавес, все бросились обниматься, а всегда тихий Морюшкин прыгал, как козленок, и подбрасывал свою звенящую шапку. Аплодисменты не смолкали. Артисты вышли на второй поклон, и Генка, держа Петьку за руку, сказал:

— Странная штука. Я такого злыдня играл, что самому противно, а ведь и мне хлопают и «браво» кричат.

Алёнка и Юлька, две девчонки-кнопочки, подбежали к артистам с охапками цветов и стали совать всем без разбора колокольчики, васильки, ромашки, тигровые лилии.

Когда аплодисменты стихли, на сцену вышел управдом, дядя Сева. Он подарил Арине Аркадьевне «взрослый» букет бархатно-багровых роз и сказал, заметно волнуясь:

— Вот, значит, как все вышло… Согласитесь, мы с вами даже не подозревали, что у нас во дворе такие таланты живут. Особенно Виталик нас всех удивил. — Дядя Сева спохватился: — Нет, все молодцы, конечно, сыграли на «ура». Мы вас поздравляем с премьерой от всей души! Мы вами гордимся. Да… — Тут дядя Сева сделал многозначительную паузу. — Конечно, Арина Аркадьевна, дорогая, без вас ничего бы не состоялось. Подумать только, теперь в нашем дворе есть кружок, мало того — театр! А театр — это, знаете ли… Не каждый двор может этим похвастаться!

Дядя Сева еще бы долго говорил. Но зрители и артисты захлопали. Управдом поклонился, и все стали расходиться.

Петька искала глазами родителей. Ей хотелось увидеть их лица, услышать, что они скажут, но почему-то ни папы, ни мамы нигде не было. Петька точно знала, что на спектакле они рядом сидели. Может, им стало скучно и они ушли? А тетя Марина Апрелева вон обнимает Ленку, помогает ей грим стирать. Тетя Нина тормошит своего Виталика, что-то говорит ему и смеется. Сашкина мама помогает снимать и складывать занавес, то и дело ласково улыбается сыну. Даже тетя Катя здесь, обняла Олежку и раскачивается с ним из стороны в сторону…

Петька собрала реквизит и поплелась в Хижину. Резко навалилась усталость. Это из-за волнения, наверное. На сердце у Петьки было тепло, спокойно. А в голове — пусто. Где же мама с папой? Петька бормотала себе под нос известную песню:

Жизнь — игра, и в ней сюжет любойМожет нам нести печаль и боль,Но когда игра только для добра,То прекрасна наша роль.

Это была финальная песня в их спектакле. Они сами ее пели под гитарный аккомпанемент Егора.

С двух сторон подлетели к Петьке Денёк и Сашка.

— Ну, настроение каково?

— Во!.. — машинально показала Петька большой палец.

— Что-то незаметно, — усомнился Сашка.

— Устала… Саш, ты моих родителей не видел?

— Я своих-то потерял. Мама вроде бы только что на сцене была — и пропала куда-то. Ладно, пойдем. Капитанша сказала, что сейчас разбор будет.

— Какой разбор? — удивился Денёк.

— Спектакля, — объяснила Петька. — Все ошибки будем разбирать, кто что не так сказал и сделал.

— Так спектакль же уже отыграли. Зачем разбирать?

— Не знаю, так полагается, — устало пожала плечами Петька.

Но никакого разбора не состоялось. В Хижине был накрыт праздничный стол, и чего только на этом столе не было! И вкусные бутерброды, и пирожные всех мастей, и пирожки со всевозможными начинками, румяные, аппетитные, и любимые Петькины бисквиты, желе, мороженое, заварные пончики, яблоки… В центре стола возвышался огромный трехэтажный торт. В углу, на тумбочке, булькал пузатый электрический чайник…

Мамы суетились у стола, папы расставляли стулья. Ирина Петушкова играла с Катюшкой Апрелевой и младшим Сашкиным братом Вовкой. Дядя Сева ходил по Хижине большими шагами и не переставал восхищаться:

— Ну артисты! Ну мастера на все руки! И ставни починили… Тут прямо настоящая квартира, а не чердак.

Арина Аркадьевна стояла у окна в вечернем темно-синем платье. В ушах у нее сверкали сапфировые серьги (те самые, от страстного поклонника, который, по смутным Петькиным догадкам, являлся ее дедушкой, маминым папой), и была она вся такая… даже не бабушка, а просто не очень молодая, но еще очень красивая актриса.

Петька смотрела на нее и радовалась, что из-за них такой праздник получается, потому что не было бы ничего, если бы не сегодняшняя премьера. А премьеры бы не было, если бы бабушка не придумала Театр Капитанши Арины. Но она бы никогда его не придумала, если бы не история с Хижиной. А не будь Бродяг, не было бы и Хижины. Так что это они всем праздник устроили.

— Ветка! Что вы застыли на пороге? Проходите, рассаживайтесь.

И Петька увидела маму: она уже разливала чай и улыбалась Петьке ласково и весело. Всю Петькину усталость и пустоту как рукой сняло. Она посмотрела сначала на Денька, потом на Сашку и сказала:

— Честное слово, если меня сейчас попросят, я еще один спектакль отыграю.

— Ой, нет, сначала поедим! — запротестовал Сашка.

— А чем кормят? — протиснулся в Хижину Генка и присвистнул, увидев стол с угощением.

Сашка выразительно посмотрел на Петьку и стрельнул глазами в сторону Денька: ты не забыла?

Денёк Хорса

1

Уже выпита была не одна чашка чая, спета не одна песня, но никто не хотел расходиться. Денёк почти спал, приткнувшись к своей маме, и не заметил, как Егор кивнул Сашке: пора. А Сашка дернул за рукав Генку, и они скрылись в темноте июльского вечера. Через пять минут Петька подошла к Лёшке и Олежке, показала глазами на дверь. И снова никто не заметил их исчезновения, ведь народу в Хижине в этот вечер было много. Ленка тихонько достала из ящика какой-то сверток и с ним выскользнула из Хижины. Виталик Морюшкин напрягся. У него было ответственное задание: он должен был вместе с Егором отвлекать взрослых, чтобы они не заметили отсутствия своих чад. Егор вышел подышать свежим воздухом и, вернувшись через десять минут, показал Петьке раскрытую ладонь. Это был знак, что все готово.

В сердце у Петьки было щекотно. Она изо всех сил старалась удержать внутри себя улыбку, которая все лезла и лезла наружу. Чтобы стать серьезной, Петька больно ущипнула себя и подошла к Деньку.

— Денёк, тебя Саня зовет.

— Куда?

— Да у него цепь с велосипеда слетела, что ли… Он один не может никак сделать, а ты ведь разбираешься.

— Ох уж!.. — самокритично вздохнул Денёк, уже вставая.

Его мама укоризненно сказала:

— Куда опять, на ночь глядя? Сейчас уже домой пойдем.

— Да я только велосипед помогу починить. Это быстро, мам!

Денёк выскочил из Хижины вслед за Петькой, но не успел он спуститься по лестнице, как на него обрушилась душная темнота и чья-то рука зажала рот. Несколько секунд Денёк соображал, куда его тащат, накрыв кусачим пыльным одеялом, а потом дернулся. И еще раз! Нет уж, его, Дениса Хорса, просто так не взять! Он вырывался, кричал, пробовал даже кусаться. Неужели это Теркины шуточки? Хорош братец! Денёк дернулся изо всех сил и услышал, как тот, кто держал его за левую руку мертвой хваткой, крикнул в сердцах:

— Да тихо ты! Весь двор перебудишь.

Лёха?! Денёк притих. Игра! Ну конечно, это игра. Интересно, а куда его тащат? И что от него хотят? Деньку очень хотелось по-настоящему крепко подружиться с Бродягами. Они и с Петькой уже договорились, что Денёк поступит в их школу, будет учиться с ними в одном классе. Только как стать своим в этой дружной команде, совсем своим?

— Крутой обрыв, иди осторожно! — предупредил зловещий голос, но Денёк узнал Олежку. И обрыв, конечно, не обрыв, а бордюр, но сердцу то холодно, то жарко. Весело и жутко.

Наконец остановились. Сквозь одеяло к Деньку просочилось свечение. Костер?

Да, это Сашка с Генкой развели у Камня костер и ждали Денька. Все Бродяги были в своих плащах и при оружии. Увидев процессию, они выстроились у Камня — Генка, Сашка, Ленка и Петька — серьезные, молчаливые, а Сашка зарычал страшным голосом:

— О духи Заколдованного Леса! Кого привели вы ко мне, Властелину всех дорог и лесов, в этот поздний час? Зачем потревожили и что за спешное дело у вас?

— О великий Властелин Заколдованного Леса! — ответил серьезный Олежка. — Мы, верные братья тайного общества Вольных Бродяг, просим тебя внять просьбе нашей… — Он сделал выразительную паузу.

Замер в томительном ожидании Денёк под одеялом, притихли у Камня девчонки, даже костер, казалось, замер.

— Этот отважный воин — наш друг, и мы просим тебя принять его в наше общество.

Теперь по очереди все должны были сказать что-нибудь про Денька, одно только слово, но честно, не кривя душой.

— Он справедливый, — сказала Ленка.

— Он веселый, — сказал Олег.

— Он всегда готов помочь, — сказал Лёшка.