Грозовой август - Алексей Котенев

— Да... — Туманян стиснул зубы.

К палатке подошел Пеночкин с автоматчиками. Увидев мертвых, молча снял каску и сказал, еле шевеля потрескавшимися губами:

— На раненых они храбрецы. Мы три дня шли — ни одного выстрела. А защучат где-нибудь связиста или раненого...

— Это вредительство — ни больше ни меньше! — резко сказал лейтенант с перевязанной рукой. — Тут надо разобраться да пригласить куда следует...

— В каком смысле? — насторожился Туманян.

— В том смысле, что никому не дано права подставлять раненых под самурайский нож.

— Не понимаю.

— А что тут понимать? Кто оставил раненых на произвол судьбы?

— Но зачем вы так говорите? — вмешался подполковник медицинской службы. — У нас не было другого выхода. Раненых нельзя было везти по тряской дороге. Мы оставили их под охраной.

— Вот она, ваша охрана, — со злостью перебил лейтенант, показав на трупы автоматчиков. — Вот так бы и я лежал, если бы прибыл к вам на сутки раньше.

Туманян узнал, что перед ним главный хирург ближайшего госпиталя Бережной. Его прислали сюда сделать неотложную операцию тяжелораненому офицеру. А белокурая медичка — санинструктор Аня из бригады Волобоя, привезла раненых, в том числе и этого шумноватого лейтенанта Драгунского. Теперь ей придется вместе с лейтенантом и другими ранеными возвращаться в свою бригаду.

Валерий повел начальника политотдела к санитарной машине показать раненых. Модест Петрович стал расспрашивать у Ани, как живет Вероника, здорова ли она, не нуждается ли в чем. Написал ей короткую записку, обещал при первой возможности к ним заехать. Аня слушала его на ходу, спешила к санитарной машине: пора возвращаться в бригаду. Фыркнул бронетранспортер, и небольшая колонна, замыкаемая санитарной машиной, тронулась в горы.

Трагедия в медсанбате расстроила Драгунского до глубины души. Увидев шагавшего рядом с бензовозом Туманяна, он вылез из санитарной машины и пошел вместе с ним. На ходу стал рассказывать о делах в бригаде. Прежде всего разругал интендантов, которые выдали бойцам стеклянные фляжки. Все фляжки побились, и теперь, в жару, солдаты не могут напиться. Не пощадил он и политотдел бригады: бойцы проявляют храбрость и героизм, а сказать о них доброе слово некому. Автоматчикам до сих пор почему-то не выдали гвардейских знаков. Еще хуже с горючим. А на перевал на одном энтузиазме не заберешься.

— Вот будет рад гвардии полковник Волобой, когда увидит ваш бензовоз, — сказал Драгунский.

— Увидит ли?

— Надо сберечь. Может быть, он и вознесет нас на Хорул-Даба? — Драгунский, попросив разрешение, убежал вперед, чтобы проследить, все ли там в порядке.

Когда прошли ущелье, Драгунский снова подошел к Туманяну.

— Товарищ гвардии подполковник, мы у цели! — объявил он. — Вон подбитые танки нашей бригады, тут недалеко и колонна.

На пригорке поодаль стояли тягач и две тридцатьчетверки, там возились ремонтники. Цель была совсем близко, к ней вела узкая тропа, пролегавшая между грядой скал и заросшим кустами обрывом. По тропе змейкой тянулся какой-то обоз. Туманян повеселел: если прошла воинская часть, значит, местность впереди прочесана, можно ехать без опаски.

— Здесь с ветерком! — сказал он шоферу.

У кабины в это время вырос Драгунский.

— У меня к вам убедительная просьба, товарищ гвардии подполковник, — пересядьте на бронетранспортер.

— Почему?

— Я в какой-то степени отвечаю за вашу жизнь.

— Что за шутки? Зачем меня опекаете?

— Эти проклятые смертники охотятся за бензовозами, как ежи за мышами. Ну, посудите сами, зачем получать за вас выговор от комбрига?..

— Чудак человек, ой, какой чудак! — засмеялся Туманян, но все-таки послушался лейтенанта — пересел в бронетранспортер.

Колонна прошла мимо ручья и стала выходить на бугор, по которому тащились повозки. Четыре танка, стоявшие на пригорке, были почти рядом, Туманян представил, как бензовоз подойдет к ним и танки рванутся вперед, догоняя бригаду. Принимай, гвардия, пополнение!

Туманян взглянул на скалу, мимо которой проходил бензовоз, и вдруг увидел, как что-то сорвалось сверху и покатилось вниз. Вначале показалось, что это камень, но потом в пыльном вихре он разглядел летевшего вниз японца с притороченной за спиной миной. Смертник упал у самого бензовоза. Раздался взрыв, и бензовоз, охваченный оранжевым пламенем, покатился в пропасть.

Туманян выскочил из кабины бронетранспортера, подбежал к обрыву. Снизу валил едкий иссиня-черный дым. Из-под обрыва карабкался наверх чудом уцелевший водитель.

— Эх, не уберегли-и-и!.. — сокрушался Туманян.

Подбежал Драгунский.

— Что я вам говорил! Что говорил! — кричал он.

— Наверняка! — согласился Туманян. — Спасибо, дружище!

Валерию было приятно слышать такие слова.

— Какой разговор, — сказал он смущенно, — Сам погибай, а товарища выручай — закон боя. — Он шумно вздохнул, вытер вспотевший лоб и направился к бронетранспортеру.

Виллис Волобоя стоял на крутом косогоре: комбриг ждал, когда саперы расчистят дорогу. Отсюда открывался живописный вид на лежавшие впереди горные вершины. Высокие даурские лиственницы росли у их подножия, над ними зеленели сосны.

— Хорул-Даба? — спросил комбриг.

— Вроде бы, — ответил Викентий Иванович, сидевший позади комбрига, рядом с начальником штаба.

— Недаром этот Хинган назвали Большим, — вздохнул Волобой, почесывая затылок.

Он вышел из машины, окинул взглядом хребет, протянувшийся с севера на юг. По гребню плыли сизо-белые облака, посередине виднелась выбоина — крутое седло перевала. В ломаных нагромождениях ближнего хребта зиял пролом. Вот они, Ворота Дракона, — единственный проход к Хорул-Даба.

— Это есть наш последний и решительный... — сказал комбриг, щелкнув зажигалкой.

— Это называется пройти между Сциллой и Харибдой, — потер лоб Русанов.

— Да, наш перевал будет покруче Корохона...

— К северу горы еще выше. Вершина Хуанган-Шаня более двух тысяч метров.

— Дело не в высоте, — вступил в разговор Сизов. — Меня беспокоит другое: успели или не успели японцы подтянуть артиллерию?

Русанов пожал плечами:

— Эфир, между прочим, забит сообщениями о скорой капитуляции Японии.

— Если мы так будем продвигаться дальше, они и через год не капитулируют. — Волобой злился, что бригада тянется черепашьим шагом — пять-шесть километров в час. Правда, соседей с севера удалось обойти, но от южных далеко отстали. Жилин перевалил уже Корохон и вышел на Маньчжурскую равнину, а у него, у Волобоя, кончается горючее. Хватит ли его, чтобы с ходу взобраться на Хорул-Даба? Транспортный самолет сбросил вчера на парашютах шесть бочек дизельного топлива, но две разбились, угодив на острые камни. Из корпуса сообщили — в бригаду направлены два бензовоза. Их сопровождает Туманян. Но прошло полдня, а Туманяна с бензовозами нет и нет.

Посмотрев еще раз на горный перевал и Ворота Дракона, Волобой подумал озабоченно: «Чем же встретит нас Хорул-Даба? Японцы куда-то исчезли. Может быть, копят силы у перевала, надеются нас разбить там?»

Командир корпуса еще раз предупредил Волобоя об опасности с севера. В этом направлении от Халун-Аршана отступали японская военная школа и двухтысячный отряд кавалеристов. Они уже в горах и могут перерезать тропы, по которым идет танковая бригада. Волобой выставил на фланге сильное охранение, но в душе побаивался другого. Командующий 3-м фронтом Квантунской армии генерал Усироку Дзюн, узнав, что русские бросили на Большой Хинган танки, конечно же, попытается подбросить сюда противотанковую артиллерию. Возможно, на перевале стоит дивизион, а то и два. Разве могла наша авиация проконтролировать каждую горную тропку, особенно в ночное время?

Неизвестность мучила Волобоя. Скулы у него еще более заострились, прищур глаз стал жестким. Сегодня несколько раз к нему подходил ординарец Ахмет, предлагал поесть, а он рассеянно пожевал кусочек хлеба и запил теплым чаем из трофейного термоса. Ахмет лишь сокрушенно качал головой.

Опустив бинокль, Волобой обернулся. Далеко внизу по тропе шла его танковая бригада. В прозрачной пелене синего дыма позади танков, грузовиков и автобусов он вдруг увидел санитарную машину, которую утром послали в медсанбат и ждали ее возвращения.

— Ага, санитарка вернулась! — обрадовался он.

От колонны отделился бронетранспортер, вскоре он подкатил к комбриговскому виллису. Из бронетранспортера выпрыгнул Туманян.

— Наконец-то тебя дождались! — воскликнул Волобой и обнял Туманяна. — Тут воюешь без передыху, а он по госпиталям слоняется, здоровье, понимаешь, поправляет.

— Зачем стоим? Почему стоим? — спросил Туманян.

— Вот тебе и контроль нагрянул. Что да отчего? Нагулялся и спрашивает. Только, я смотрю, не нагулял ты здоровья — такой же худющий. Наверное, удрал из госпиталя? — спросил Волобой. — Ну, ладно, знакомься с майором, который нес твой тяжкий жребий.