Воин тумана - Джин Вулф

– Ах да! То были рабы Спарты, – пояснил Пиндар. – Тогда спартанцы всех своих рабов сделали воинами. Кровь врага, пролитая на поле брани, ведь не считается грехом, правда?

Политом подтвердил:

– Да, твоей вины в таком кровопролитии нет. А есть ли у тебя подарок для Великой богини?

– Светлый бог сделал меня рабыней Латро, – прошептала Ио. – Но меня ведь нельзя принести в жертву богине, правда?

– Можно, если Латро этого захочет, – ответил Политом. – Хочешь принести в жертву свою рабыню, юноша? Это был бы отличный подарок.

– Нет. И мне нечего подарить богине.

– Я могу одолжить тебе немного денег, – предложил Пиндар.

– Это хорошо, – сказал жрец. – Вот что, молодой человек, купи на эти деньги жертвенное животное – здесь ими многие торгуют, и подыскать подходящее будет нетрудно. В крайнем случае вполне хватит и петуха.

Пиндар вздрогнул:

– Нет, только не петуха!

– Прекрасно! Чем больше… хм… жертва, тем, разумеется, лучше. Обычно жертвователи просят даровать плодородие их полям, для чего курицы или петуха вполне достаточно. А еще часто в жертву приносят молодую свинью.

– У меня тоже остался последний вопрос к тебе, – сказал Пиндар жрецу. – Нет ли здесь пещеры? Я понимаю, ты не можешь рассказывать мне о таинствах мистерий, но я просто хотел бы знать, есть ли здесь пещера, связанная с поклонением Великой богине?

Политом молча кивнул.

– Но это же замечательно! Благодарю тебя, святейший, ты был очень, очень добр к нам. Итак, мы отправляемся за жертвенным животным. А пока я хотел бы предложить небольшой подарок лично тебе…

– И он будет принят с огромной благодарностью! – Политом заглянул в свою ладонь и улыбнулся. – Возвращайтесь к полудню. Я буду здесь и помогу вам принести жертву.

Когда мы вышли из храма, Пиндар сказал:

– Я намерен прислушаться к своим предчувствиям. Слышали ли вы о Хозяйке Цимбал?

Мы с Гилаейрой ничего о ней не знали.

– Это одно из имен Великой Матери, которым ее называют во Фригии. Но не сыновья Персея или Медеи, а их рабы – жители Лидии и других государств. У них гораздо чаще именно лев и волк воспринимаются как спутники этой богини. Я знаю, ты не помнишь, Латро, но та пророчица в храме Светлого бога говорила о волке. А может, ты уже успел прочесть и об этом тоже? И она еще сказала, что ты должен пересечь море, что, возможно, и означало – попасть во Фригию. Я знаю, что совершеннолетние мужчины чаще всего приносят в дар Хозяйке Цимбал бычка.

– А у тебя хватит на него денег? – спросила Гилаейра.

– Если удастся купить подешевле, хватит. Каллеос ссудила мне кое-что, да к тому же я все-таки выиграл у Гиперида.

Однако торговали все больше некрупными животными, чаще всего молодыми свиньями, как нам и говорил Политом; куры продавались совсем дешево.

Встречались и овцы. Наконец мы подыскали годовалого бычка.

– У него едва рога вырасти успели, – сказала Ио и погладила бычка по морде.

– Очень нежное мясо, юная госпожа, – пообещал ей крестьянин. – Лучше не найти!

– Это правда, – сказала Ио и спросила Гилаейру:

– Мясо весь достанется нам, верно? Смогут ли его для нас приготовить в этой гостинице?

– Да, конечно, – кивнула Гилаейра, – только возьмут какую-то часть в уплату. А если не присмотреть, так и все мясо себе заберут, а нам подадут что похуже.

– По-моему, он не станет возражать, если я поеду у него на спине, как та Каллеос, что была нарисована на нашем парусе, – размечталась Ио.

Пиндар поторговался и, сбавив цену в два раза, купил бычка, хотя все равно считал, что переплатил.

– Здешние люди смеются над нами, потому что мы называем Беотию в честь нашего скота Коровьей страной, – сказал он мне. – Но у нас действительно отличные стада, и я, например, не согласился бы променять их даже на весь флот Аттики. Корабли ведь есть нельзя, как и море – пахать.

В нос бычку была продета веревка, и он послушно шел за нами, пока мы покупали цветочную гирлянду ему на шею и венки для себя, хотя сесть животному на спину Пиндар Ио так и не разрешил.

Возможно, мне следовало бы написать еще, что священный храм богини зерна называется Телестерион. Пиндар сказал, что другого такого он никогда не видел. И правда, он мне показался весьма странным – большой, с квадратным фундаментом, и его внутренняя часть вся застроена колоннами, так что идешь, будто в каменном лесу[94]. Говорят, что перед статуей богини всегда горит огонь, поскольку богиня хотела закалить мальчика Демофонта в языках пламени.

Я не стану приводить слова, сказанные нами перед принесением жертвы; не думаю, что это разрешено. После молитвы я положил руку на голову бычка и от всего сердца попросил богиню присоединиться ко мне и моим друзьям за нашей трапезой. Затем Полигом влил бычку в ухо молоко и спросил его, хочет ли он отправиться к Великой Матери. Бычок кивнул, и Полигом мгновенно перерезал ему горло священным ножом, сделанным из бронзы, а не из стали.

Отдельные части туши мы бросили в огонь, и все наконец почувствовали облегчение.

– Это ведь хороший дар богине, верно? – Пиндар с улыбкой поправил венок на голове.

– Просто замечательный! – заверил его Полигом.

В глазах Гилаейры сверкали слезы.

– Я чувствую, что уже вошла в число друзей Великой богини, – сказала она. – Один раз мне даже показалось, что она улыбается. Честное слово!

– У нее действительно доброе лицо, – сказал Полигом. – Суровое, но… – Голос его вдруг прервался.

– Что случилось? – всполошилась Ио.

Полигом не ответил. Он был человеком румяным, смуглокожим, однако сейчас щеки его приобрели оттенок свечного сала, а рука, державшая священный клинок, так задрожала, что я испугался, как бы он его не выронил.

– Ты нездоров? – поддержал его под руку Пиндар.

– Дайте-ка я сяду, – задыхаясь, промолвил Полигом, и мы с Пиндаром подвели его к ближайшей скамье. На лбу у жреца выступили крупные капли пота. Усевшись, он вытер испарину краем одежды и, немного отдышавшись, пробормотал:

– Вам этого все равно не понять, вы ведь не так хорошо знакомы с нею, как я.

– А в чем, собственно, дело? – удивился Пиндар.

– Моя семья всегда поставляла жрецов для…

– Ты нам об этом уже говорил.

– И мы всегда жили поблизости от святилища. Даже в детстве я собственными глазами видел нашу богиню… А уж статую ее я видел, наверное, десять тысяч раз!

Мы покивали, ибо охотно верили ему.

– И теперь я хочу, чтобы один из вас – вот ты, девочка! – описал мне ее. Я должен твердо знать, что ты видишь то же самое.

– Мне просто описать тебе статую? – спросила Ио. – Она огромная, куда больше любой смертной женщины. Волосы у богини высоко подняты и, как мне кажется, уложены в узел на затылке. Хочешь, я посмотрю?