Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

и, сцепив зубы, периодически обращался к нему с выгодными условиями. Выгодными, естественно, не столько для служителей порядка, сколько для обраставшего привилегиями Василевского. Обращаться к нему было все равно что нанести пощечину своей семье, но выхода Дарья не видела; если в мире и был человек, который мог помочь ей, то это был он. Другой вопрос был в том, зачем ему было бы помогать княжне, если он периодически позволял себе отказывать Сергею Юрьевичу, облеченному куда большей властью. Но теперь, когда Грейвз оказался у него в «Утюге», Дарье не оставалось ничего, кроме как заявиться к нему на порог.

Она потерла ладони, в надежде придать себе решимости, и бодро зашагала вперед через толпу, надеясь где-то по дороге подобрать смелость, мужество и что-нибудь еще, что помогло бы ей в этом нелегком деле. Но так получилось, что подобрали ее. Высокий громила без волос, бровей и ресниц, с лицом Голема и речью , больше похожей на несвязное мычание, он крепко держал Дарью за локоть и сверлил тупыми и жестокими глазами. Это был человек из тех, что бьют по голове кувалдой, пока ты подаешь милостыню ребенку, а потом снимают с твоего трупа все, что снимается. Дарья попыталась вырваться, но тут же ощутила лезвие ножа, упиравшееся ей в живот. Она застыла.

— Убери! — резко сказала княжна. Громила покачал головой.

— Пойдем.

— Никуда я не пойду, — прошипела она. Кричать на Хитровке было бесполезно, тут постоянно кого-то убивали и грабили, и такой крик мог привлечь больше желающих помочь грабителям, чем рыцарей в сверкающих доспехах. Если последних и заносило на Хитровку, то белого коня на первом же метре уводили цыгане, а сияющая броня в мгновение ока появлялась во всех антикварных лавках Москвы.

Громила крепче сжал ее руку и потянул за собой, не слушая никаких протестов. Дарья дернулась сначала вправо, потом влево, потом уперлась в рыхлый снег в попытках затормозить, но мужик продолжал буксировать ее несмотря ни на что. Девушка достала из рукава палочку и атаковала мужика простым заклинанием, подходящим в качестве предупреждающего выстрела — по синевшему от холода уху расползся начавшим покрываться белыми волдырями ожог, но мужик и на это не среагировал. Он заторможенно повернулся к Дарье и покачал головой, как учитель разбушевавшемуся ребенку.

— Княжна, мне приказано доставить Вас в целости и сохранности, — процедил он. — Но если Вы не прекратите…

— Кто приказал?

— Андрей Аркадьевич, — промычал голем. — Либо Вы идете сами, либо я отношу Вас.

Сердце девушки пропустило удар, а затем, вдруг, дала о себе знать жила храбрости, которая тихо спокойно дремлет в те моменты, когда, например, нужно убить паука, а в секунды, подходящие для беспомощного блеяния, вдруг становится едва ли не главным органом во всем теле. Дарья резко выпрямилась и посмотрела на посыльного Василевского со всей высоты своего происхождения, скрывать которое уже не было нужды.

— Можно было и сразу сказать, — она поправила свои маскарадные лохмотья и, все же высвободив руку, приказала. — Веди.

Громила пробурчал что-то в ответ и неторопливо двинулся к главному входу в «Утюг». Здание получило название благодаря форме, и по степени опасности не уступал одноименной утвари; там собирались самые опасные люди всей Москвы, в большинстве своем маги, но находились и магглы, желающие сотрудничать. В стенах притона происходило всякое: эксперименты с темной магией, контрабанда артефактов и магических животных, подписание контрактов на крупные суммы и собрания многих прорицателей для составления прогнозов на год. И все это было окутано жуткой атмосферой Хитровки и опасности: в этом маленьком мире злодеи выглядели как чудовища из сказок; это были беглые каторжники, выгнанные из Колдовстворца люди или вовсе не принятые туда, но за соседними столами с ними сидели Господа в английских костюмах, с французским прононсом и, в большинстве своем, с чиновничьими лицами. Половину из присутствующих Дарья встречала в Канцелярии.

В середине большого, набитого битком, зала возвышалась арена, к которой теперь были прикованы все взгляды. Домовик квакающим голосом называл и комментировал магическую дуэль, проходившую под восторженные возгласы всех без исключения зрителей. Ничто так не объединяет людей из разных классов и с разными взглядами, как кровопролитие, которое они наблюдают со стаканом пива в руке. Посыльный Василевского постоял пару минут в размышлениях, которые закипали в его мозгу на медленном огне, потоптался немного перед лестницей на второй этаж, а потом потянул княжну за собой наверх но на полпути остановился и бесславно указал на арену, которую теперь было отлично видно. За дрожавшим над ареной пузырем защитного поля стояли двое волшебников, соревновавшиеся во владении беспалочковой магией. Это больше было похоже на бойню, чем на дуэль, потому что любое нарушение правил всячески поддерживалось зрителями, и сам судья бодро подстегивал участников использовать грязные приемы. Они больше дрались в рукопашную, используя заклинания, чтобы оглушать друг друга, и то превращались в сгусток рук и ног, из которого вылетали заклинания, то разлеплялись и ходили кругами, переводя дыхание, чтобы снова вцепиться в центре. Одним из участников был мужчина с куцей седой бородой. Сальные черные патлы спадали ему на плечи, из-под густых бровей выглядывали пустые водянистые глаза, он едва держался на ногах, но не из-за ударов, которое получало его иссушенное голодом и временем тело, а из-за стаканов водки, которые волшебник вливал себя один за другим. Напротив него стоял хорошенько потрепанный Персиваль Грейвз. Одежда на нем была разорвана и подпалена, под глазом наливался синяк, губа и правая бровь заливали кровью лицо и шею. Дарья шумно вздохнула и обернулась к своему сопровождающему, чтобы потребовать освобождения Персиваля, но мужик смотрел на это все с тупым безразличием.

— Ваша Светлость, — донеслось до нее сверху лестницы. Дарья обернулась и увидела мужчину с рыжими волосами и зелеными звериными глазами, улыбка счастливого маньяка красным росчерком протянулась по его угловатому лицу с растрепанными рыжими бакенбардами.

— Андрей Аркадьевич, — процедила девушка.

— Предвосхищая Ваш вопрос, я скажу, что время, которое Ваш друг проведет на арене, полностью зависит от Вас. Ведите себя приемлемо, задавайте правильные вопросы, и ему не придется сталкиваться с сильнейшим анимагом в Москве, — он указал на пьяного бородатого мужика.

— Но это… — она осеклась под его безразличным взглядом и усмешкой, предвещавшей забаву для одного из них, и Дарья понимала, что если она и будет смеяться, то смех будет нервным. Княжна плотно сжала губы и, с видом величайшего одолжения, кивнула хозяину