Свободный Волк - Марина Казанцева

Тут Стайс увидел то, что все время упускал из виду: все охранники были шестипалы! «Иббы!» — пронеслось в его мозгу. — «Менталы!»

У охранника погасли глаза. Он с едва заметным удовлетворением отвел взгляд от Стайса и стал глядеть, как и все его собратья — сквозь заключённых.

Стайс рассеянным взглядом смотрел себе в колени. Он собрался и поспешно выстраивал, как мог, как его учили, ментальную защиту. Он вычищал свой мозг от всех мыслей. Он погасил с помощью программы адаптации эмоциональный уровень сознания. Он впадал в ментальный анабиоз. Он гриб. Он пень. Он пустое место. Он почти ничто.

Через несколько часов полета самолет пошел на снижение. Стайс определил это по ощущениям в ушах. Мозг отметил это автоматически. Больше никаких мыслей он позволить себе не мог. Он сидел и ждал, что будет. Никто не двигался.

Наконец, открылась решетка двери, и стали автоматически отщелкиваться замки на креслах. Заключенные завертели головами, но Стайс не делал даже этого. Он застыл, расслабив мышцы, отпустив все мысли. Уровень ментальности иббов ему неизвестен — их возможности могут располагаться в самых широких пределах: от примитивного восприятия эмоционального состояния до прямого чтения мыслей. Выше этого есть уровень воздействия на сознание. Внушение эмоций, внедрение мыслей, изменение личности. Есть менталы такого уровня, что могут выжечь своей волей мозг противника. Это страшные союзники. И они на службе у королей Терты уже много веков.

Пропавший Вендрикс Юсс был очень посредственным менталом, как весь его народ, приматная раса нимры. Но он рассказывал своему партнеру о том, чего сам Чевинк никогда не видел, с этим сталкивался лишь его отец, Галлах Чевинк. С теми, кто мог творить мыслью страшные вещи. И, если иббы таковы, то Волк проиграл игру, едва начав ее. Поэтому Стайс сидел не двигаясь, старательно имитируя в мыслях страх перед будущим, уныние и безнадежность.

Фургон шел еще несколько часов. Общее число прибывших в самолете было почти триста человек. Далее их распределили по другим фургонам, в которые вмещалось ровно полсотни. И теперь только две машины шли по дороге, остальные направились в другое место. К счастью, друзья остались рядом со Стайсом.

Судя по всему, дорога была хорошей. Фургон шел быстро, их почти не подбрасывало. То есть коммуникации налажены. То есть работа спорится. А отсюда следует одно: отстойники должны наполняться как можно чаще.

Прибывших накормили безвкусной кашей. Все пиршество завершил холодный чай. И погнали в барак: завтра первый рабочий день, а сегодня отдых. Больше у них отдыха не будет. Ни отдыха, ни развлечений, ни праздников. Избавлением для них станет смерть. Все это Стайс услышал из разговоров людей в одной с ними партии. Барак освободился от своих жильцов, чтобы встретить новых. Еще не выветрился запах от его прежних постояльцев, а новые уже занимали места.

Тигров рядом не было, и Стайс позволил себе подумать о Гвен. Он уже заметил, что женщин в их партии нет. Значит, ему придется защищать ее от домогательств, и это быстро сократит срок их пребывания здесь. Это означает лишь одно: он должен найти способ спастись всем троим, и найти быстро. Потому что понял, почему в охране только тигры: иббы не боятся излучения в отличие от людей. Значит, уровень радиации так велик, что никто из терков не желает тут работать добровольно. Он запросил программу адаптации и получил цифры, обозначающие фонирующую степень. Пока в пределах допустимого. Когда радиация превысит норму, его правое плечо начнет сигналить об опасности — там запрятан датчик.

Ночь настала быстро. Но, не дожидаясь ее наступления, все прибывшие заснули на своих местах. В качестве постельного белья выдавались пластиковые мешки, пахнущие дезинфекцией. В них было неприятно спать, тело потело, грели они плохо. Правда, в помещении работала вентиляция. Все здесь было обставлено с минимальными удобствами. Все те же трехярусные нары, но стены выкрашены белой краской. И пол довольно чистый.

Стайс снова видел перед сном глаза Гвен. Она держалась мужественно и ни разу не пожаловалась. Бедная девочка, как тебе не повезло. Может, лучше было бы попасть в бордель?

— Все в порядке, Стайс. — прошептала она.

Утром, когда часы на стене барака показали пять часов, всех поднял пронзительный гудок. Люди быстро повскакивали с деревянных нар и натянули на себя то, в чем прибыли.

— Всем построиться в проходе! — раздался громкий человеческий голос. Вошел человек в коричневом комбинезоне.

— Слушайте внимательно, повторять не буду. Сейчас вам выдадут комбинезоны. Свое тряпье бросите в корзины. Распорядок дня: подьем в пять утра, завтрак пятнадцать минут. Работа с шести утра до трех. Обед пайковый, пятнадцать минут. Всем иметь при себе кружки — их выдадут с одеждой и обувью. Далее работа до одиннадцати часов. На процедуры один час. Мытье раз в неделю. Для непонятливых нет карцера, но есть работа в зоне Плюс. Больных тут не бывает. На выход быстро.

Он развернулся и вышел. Заключенные толпой поспешили за ним. На улице им выдали с машины коричневое, уже поношенное белье, пахнущее дезинфекцией. И все тут же стали раздеваться и бросать в тут же стоящие корзины свою одежду. Никто не смотрел по сторонам, все двигались сосредоточенно и быстро.

После отвратительно безвкусного завтрака они прицепили кружки к поясам и побежали к фургонам. Навстречу им шли на завтрак колонной по четыре человека заключенные. Стайс пристально вгляделся и сразу заметил пятна на их щеках, глубоко ввалившиеся щеки, запавшие глаза и прочие все признаки скорой кончины.

Сейчас они все увидят сами. Неужели Гвендалин предстоит стать такой, как эти… Нет, он должен придумать. Есть крайний способ.

Новые рабочие принялись забираться в фургон, и тут подошел тот человек в коричневом комбинезоне и отобрал несколько человек из их барака. Все трое друзей попали в этот круг. Фургон уехал, а те, кого он отобрал, пошли за ним. Стайс заметил, что в эту группу, кроме Гвен, попали все крупные, высокие мужчины из прибывшей партии.

Они прошли мимо тигров, выпускавших из ворот отъезжающие фургоны, и вошли вслед за человеком в небольшое здание. Все постройки на территории Зоны были монументальными: стены сложены из серого, грубо обработанного камня. Крыши плоские, на крышах ходила охрана.

Внутри все было точно так же скудно обставлено, как и чисто вымыто. Ничего лишнего. В большой комнате стояли простые табуретки и совершенно пустой стол.

— Садитесь. Слушайте. Повторять не буду. — человек был предельно краток.

Он объяснил им, что всей группе, за исключением женщины, предлагается стать надсмотрщиками. Женщина займется медицинской помощью. Это только так говорится, что больных здесь нет. На самом деле здесь все больны. Имеются в виду, конечно, люди. Болеют здесь недолго, но тяжело. Задача надсмотрщиков следить за качеством работ. За это им выдается лекарство и улучшенное питание, а также полагается ежедневный душ. Выявлять отработанный материал — задача медика. Женщина изучит руководство по проведению обследования. Ее работа в Зоне. Надсмотрщики работают в штольнях. Выдается защитный комплект и дубинки. Работа опасная: заключенные склонны к бунту — им нечего терять. В целом, надсмотрщик живет втрое дольше своих подопечных. Он замолчал и холодно осмотрел всю группу.

— Если у вас есть возражения по предложению, излагайте сразу.

Стайс невольно отметил исключительно правильную и четкую речь: похоже, их лектор был человеком образованным. Все промолчали.

— Прекрасно. — бесстратно отметил командир. — Тогда меня зовут Стиммвел. Сегодня вы слушаете подробный инструктаж по работе. Завтра приступим к отработке навыков. Слушайте внимательно. Здесь происходит добыча редкоземельных металлов. Залежи рудоносных слоев проходят в зоне излучения. Это не всегда обязательно, но более безопасные места добычи и более дороги. Все рудники являются частной собственностью тех или иных компаний, в том числе и правительственных. Последним предоставляется преимущество. Вы тоже являетесь собственностью компании. У рудничных разработок разная цена, все они покупаются. Продавцом является поисковая компания. Она может быть как частной, так и правительственной, то есть принадлежащей королевской семье. Эта компания является также поисковой. Вы не все являетесь терками, поэтому я объясняю достаточно подробно. Необходимо, чтобы вы четко осознавали, что здесь ничего не делается необдуманно. Затраты на содержание рабочих находятся в равновесии с уровнем износа рабочей силы. Выгода должна быть максимальной. Здесь нет понятия гуманности, только целесообразность. Сочувствие и сострадание исключены. Изуверство не поощряется. Главное — эффективность работы в сочетании с максимальной сохранностью работников. Ваше здоровье — достояние компании так же, как и работоспособность ваших подопечных. Вам будут вверены ваши соседи по бараку. Вы отрабатываете каждый свой сектор. В штольнях вы следите за качеством работ, в бараке — за выполнением необходимых процедур. Регулируете все — от очереди в туалет, до разговоров после отбоя. Никаких бесед за едой: пища должна тщательно пережевываться. Рабочие быстро теряют зубы, поэтому этот пункт должен выполняться неукоснительно. Допускаются все меры воздействия, кроме лишающих работоспособности. Можно разбить нос, но не выбить глаз. Можно ломать пальцы, но не руку. Запрещается повреждения суставов и основных костей скелета, несущих нагрузку. Запрещается пролитие свыше полулитра крови зараз. За превышение допустимого процента членовредительства рабочих надсмотрщик теряет очки. Хорошие показатели награждаются дополнительным питанием. Непредоставление своевременной медицинской помощи карается разжалованием в рабочие. Надсмотрщик фискалит за надсмотрщиком — в его интересах выявить чужие недостатки, за это полагается награда. Между надсмотрщиками дружбы нет, только предельно краткий контакт. Все вопросы к руководству, то есть ко мне. К тиграм обращаться не советую. Он замолчал и обвел группу холодными глазами.