Дневник чужой жены - Лариса Соболева

– Дневник? Я не знал, что она вела дневник. Странно, Валентина не похожа на сентиментальную женщину из девятнадцатого века, записывающую свои похождения и переживания в тетрадку. Но это плохо, очень плохо. Кто еще прочел дневник?

– Немногие. Она писала на английском языке. Дневник попал мне в руки, я отдала переводчице, но перевод выкрали из моего кабинета в кафе. Случайно не вы это сделали?

– Случайно? Не я. Повторяю: я вообще не знал о дневнике. Значит, она подробно написала обо мне? Тогда совсем плохо. Мне надо убираться отсюда подальше.

– Да погодите нервничать. Ваше имя она не написала полностью, только начальную букву «Р». Роберт, скажите, кто их убил? Вы сняли его на пленку?

Он задумался, нахмурив лоб. Потрясающе красивый молодой человек. Глаза привыкли к темноте, Нина уже хорошо рассмотрела его. Резко очерченные скулы, нос прямой, тонкий, но с большими ноздрями, которые в волнении раздувались, словно он принюхивался к запахам. Большие глаза печально-фатальные. Юные девушки обычно клюют как раз на печальную фатальность, им кажется, что обладатель таких глаз нуждается в участии, любви и жертвенности. Глупышки жертвуют ради подобных юношей всем, затем остаются на бобах. Такие парни с детства привыкают к поклонению, эгоистичные и жестокие. Наконец Роберт сказал:

– Да, я все снял. Сначала я снимал Леонида и Валентину, но закончилась пленка. Когда Леня ушел в ванную, я тихонько вставил новую кассету, подал из шкафа знак Валентине, что все в порядке. Она сидела на кровати, похихикала, подмигнула мне. Вдруг, едва я закрыл шкаф, ворвался он…

– Кто? – подхватила Нина.

– Я подумал: «Сейчас будет очень интересная сцена», – не назвал имени Роберт. – Настроил камеру, включил. То, что началось… я до сих пор не могу вспоминать. Это случилось неожиданно и молниеносно. Ни я, ни Валентина не смогли этого предвидеть и подготовиться. Меня парализовало, я потерял способность думать, двигаться, у меня пропал голос. Я не смотрел в глазок камеры. Забыв о предосторожности, прилип к стеклу. Если б он оглянулся, то увидел бы меня. Но он не оглянулся. Камера зафиксировала все, потому что я не убрал ее…

Он замолчал, вдохнул, словно ему не хватало воздуха, и продолжил:

– Это было страшно. Он вошел внезапно и, не говоря ни слова, накинулся на Валентину, она даже не успела закричать. Он бил ее ножом и тихо цедил: «Тварь! Грязная сука! Потаскуха!» И наносил удары. Он наносил их остервенело, мне даже показалось, с удовольствием, хотя я видел его только со спины. Но голос… в его голосе слышалось удовлетворение. Валентина затихла быстро, но он продолжал бить ее ножом. В это время из ванной вышел Леонид. Увидев Валентину в крови, вскрикнул и попятился. Представьте: голый и безоружный человек, а напротив разъяренный зверь с охотничьим ножом. Да, нож был большой, немного загнутый на кончике, похожий был у моего деда. Тот человек повернул голову на крик Лени и поначалу опешил, думаю, он не ожидал застать еще одного мужчину в спальне. Но его растерянность длилась недолго. Он метнулся к Лене, как пантера, будто перелетел через спальню и ударил его в грудь. У Лени хватило сил оттолкнуть его, он побежал к выходу. Только убийца догнал слабеющего Леню – он очень быстро действовал, он сильный, – и свалил. Леня упал на пол. Но, видимо, не терял надежды спастись, поэтому пополз к выходу. А тот… человек… добивал его в спину. Валентина не шевелилась и не дышала, она умерла быстро, а Леня мучился в судорогах. Убийца ушел в ванную, наверное, вымыть руки. Он был весь в крови. Кровь брызгала во все стороны. Но его это не пугало, он забивал их, как скот. Безжалостно, яростно. Вонзив нож в тело первый раз, он с каждым ударом входил в раж, наносил их, не думая и быстро… Столько крови…

– Как же вам удалось избежать бойни?

– Знаете, Нина, честно признаюсь: мне было страшно в шкафу. Я не мог защититься, у меня не было оружия. Но мысль все же заработала. Я стал соображать тогда, когда он ушел в ванную. Я вдруг понял, что остался один на один с ним, он может легко найти меня. Ничего не оставалось, как рискнуть. Пока он был в ванной, я переменил кассету. Вставил ту, где Валентина и Леонид на постели. Камеру положил на плечики в шкафу, там ведь много висело вещей, на них камера легла надежно. Я открыл дверцу шкафа – мы с Валентиной смазали петли, дверца даже не скрипнула. И посмотрел в ванную комнату, дверь была открыта. Он стоял ко мне спиной и мыл… может, руки… может, нож… может и то и другое. Я тихонько вышел, пригнулся к полу и кинулся под кровать. Еле пролез, там забился у стены. Я знал, что он меня не оставит в живых, если найдет, поэтому старался не дышать. Места под кроватью было мало, мне пришлось лежать на спине, а ноги согнуть на бок. Моя голова находилась у ножки. Рядом стояла тумбочка, она тоже закрывала меня, а с кровати свешивалось покрывало прямо на пол. Он не мог меня заметить, но я боялся… и все видел. Этот человек вышел из ванной и оглядел комнату. Он подошел к шкафу, в котором недавно сидел я, открыл его, взял камеру, вынул кассету… Сейчас я думаю, что он не подозревал о нашем союзе с Валентиной. А тогда я грыз руку, чтобы не закричать… потому что…

Роберт прикрыл ладонью лицо. Кисть у него длинная, с тонкими пальцами. Он настолько живо передавал свои ощущения, что они захватили и Нину. Она забыла недавние страхи, слушала, затаив дыхание, хорошо представляя Валентину, Леню, Роберта и человека с ножом в руке. Только никак не могла соединить нож с Глебом. Тем временем Роберт возобновил рассказ, так и не оторвав ладони от лица:

– Потом он что-то искал. Я уже не видел его, но слышал. Прямо перед моим лицом на ковер капала кровь. Я смотрел на кровь, кровь Валентины. Одна ее рука чуть свешивалась с кровати… по ней стекала кровь и капала на ковровое покрытие. Крови было много, сначала она впитывалась быстро, а потом все медленней и медленней. Я смотрел на лужицу перед своими глазами и видел только ее. А где-то в подсознании мозг подавал команду: не шевелись, он уйдет, молчи. И я молчал… а кровь капала… промежутки между каплями становились длиннее…

– А дальше? – тихонько спросила Нина, так как он опять замолчал.

– Дальше? – переспросил он, взглянув на Нину, и усмехнулся. Рукой, которой он только что закрывал лицо, взялся за лацкан дорогого пальто и продолжил рассказ: – Дальше я потерял сознание. Не помню, сколько прошло времени, очнулся я в сплошной темноте. Озирался, не понимая, где нахожусь. Попробовал встать и ударился головой о кровать. Только когда ударился, вспомнил, что произошло и где нахожусь. Я прислушался к дому, было тихо. Хотел выбраться, но услышал, что кто-то поднимается по лестнице, услышал голоса. Это были вы и Глеб. Нина, я знаю, что у вас проблемы из-за убийства Валентины и Лени. Я знаю, что вы были задержаны, что вас подозревают в соучастии, но я также знаю, что вы к этому не имеете отношения. Это знаю только я.

– А как вы меня нашли? Откуда вы узнали мое имя?

– Мне рассказала о вас Надежда, жена Лени, ну, как вы приходили к ней. Мы с ней давно знакомы, она и познакомила меня с Валентиной, но она не знает о наших отношениях с ней. Я понял, что вы помогаете Глебу. У Нади я взял номера ваших телефонов. На мобильный не звонил, потому что сотовая связь прослушивается. Я стал звонить вам на работу, но телефон брали разные люди. Однажды я попросил, чтобы пригласили вас, а мне ответили, что вы арестованы. Я понял, из-за чего вас задержали, позже выяснил подробности.

– Тогда почему вы до моего ареста не назначили встречу? Ведь до ареста вы звонили? И молча клали трубку.

– Да. Не мог решиться. Понимаете, я ведь рискую, идя на контакт с вами. Если он прознает, что есть свидетель…

– Кто – он?

– Убийца, – снова не назвал имени Роберт. – Как-то я пришел к вашему кафе, бродил вокруг, потом заглянул в ваше окно. Вы испугались…

– Еще бы! А в воскресенье, когда меня отпустили, это вы подглядывали за мной?

– Нет. Я уже заметил, что за вами следят, поэтому стал ограничиваться звонками.

– Кто следит? – ужаснулась Нина.

– Понятия не имею. Но следят, поверьте.

Внезапно раздался визг:

– Пожар! Люди! Пожар! Караул!

Роберт вжался в постамент, Нина успокоила его:

– Не дергайтесь. Я же предупредила, что через пять минут начнется столпотворение. А прошло больше времени.

– Мне надо уходить. Послушайте, Нина, вам нужна кассета…

– Да. Отдайте мне ее.

– Я продам вам ее. Мне предстоит уехать, поэтому предлагаю: вы платите мне сто тысяч баксов, я отдаю вам кассету. Это хорошая кассета, она спасет вас.

– Но у меня нет таких денег.

– Пожар! – Долли металась между каруселей. – Пожар! Помогите!

– А мне надо убраться отсюда так далеко, чтоб он меня не нашел, понимаете? – скороговоркой заговорил он. – Мне не жить, как только убийца поймет, кто был с ним в спальне. Если он выкрал у вас дневник, он найдет меня. Нина, я даю вам время до завтрашнего вечера. Я уеду, это вопрос решенный. Мне нужны деньги. Найдете всю сумму – кассета ваша. Не найдете… я знаю, кого она может еще заинтересовать.