Прах Феникса. Ужас в зазеркалье - Елена Кипарисова

– Придется потерпеть, будет немного больно.

Я с ужасом посмотрела на него, высчитывая каковы мои шансы добраться до двери целой и невредимой. Ноль. Если меня чему и научила тренировка, так это тому, что бежать от Энджа бесполезно.

– Я обработаю рану. – Его голос была даже… мягок?!

– Ты что? – мне не удалось удержаться от вопроса, потому что меньше всего я ожидала услышать именно это.

– Давай пока без сарказма, – тяжело вздохнул мужчина и посмотрел мне в глаза. – Я виноват, что ты в таком состояние, так что мне же это и исправлять.

– С каких пор ты такой заботливый? – Я надеялась, что общечеловеческий принцип – лежачего не бьют – знаком и бессмертным.

– Заботливый? Нет. Я просто научился прибирать за собой.

Мне не терпелось высказать ему все, что накопилось у меня внутри – боль, ярость, отчаяние – но говорить совсем не хотелось. Вместо этого на глазах выступили слезы. Я старалась не плакать, отчаянно надеясь вновь взять под контроль свои эмоции. Он не должен был видеть моей слабости. Но Энджу и не нужно было, он чувствовал меня и так, все эмоции, как бы я не пыталась похоронить их глубоко внутри.

– Возможно…, – мужчина замолчал, обернувшись и посмотрев на дверь, убедившись, что нас не подслушивают. – Вероятно… в общем, мне не стоило так обращаться с тобой. Я слегка вспылил. – Последнюю фразу он произнес почти шепотом, словно стыдясь собственных слов.

– Тогда зачем? – простонала я, в бессилии закрывая глаза. – Зачем все это? Чего ты хотел добиться?

– Ты так и не поняла? И как я должен объяснить тебе? Ты не слышишь меня, ведь даже не пытаешься, верно? – С каждым словом его тон становился все яростнее. В глазах пробивался медный блеск, и это не были блики мерцающих свечей. – Сколько раз я просил тебя быть осторожней? Что в этом непонятного? Нет, ты постоянно силишься сбежать, будто там, за этими стенами, тебя ждет нечто лучшее. Спешу разочаровать, малышка, лучше уже не будет. Тот громила, что чуть не прикончил тебя, только верхушка айсберга. Знаешь, сколько их бродит рядом, так и ждущих возможности заполучить бессмертную душу? Ты в безопасности только рядом со мной. Я могу тебя защитить, это моя работа.

– И поэтому пытался убить в спортивном зале? – Мой голос сорвался, и я закашляла.

– Черт возьми, ты меня вообще слушаешь? – закричал Эндж, стукнув кулаком по столу, отчего бутыльки зашатались и с грохотом попадали на пол. – Неужели в твоей головке нет ни грамма серого вещества.

Я замолчала, стараясь слиться с белыми простынями, в надежде, что наставник меня не заметить. Еще одного боя один на один мне пережить бы не удалось. Да, и, пожалуй, стоило держать свои мысли при себе, а не злить мужчину снова и снова, до тех пор, пока на мне не останется ни одного живого места.

– Так сложно понять, что теперь цениться только сила и умение выживать? Ничего не осталось от твоей примитивной реальности. Если у кого-то будет шанс всадить тебе нож в спину, он это сделает. Не задумываясь. Немного отличается от того, к чему ты привыкла, солнце? – Мне пришлось смиренно кивнуть. – Никто не станет делать тебе поблажек. Бессмертные успели позабыть о благородстве. Никто не станет тебя защищать.

– А ты?

– Я буду, – на губах мужчины заиграла улыбка, и в ней не было былого превосходства. – Я хочу, чтобы ты, наконец, начала бороться за свою жизнь, а не стояла в стороне, ожидая что кто-то сделает это за тебя.

– Но мне не нужна такая жизнь. – И это было чистой правдой. Я до сих пор сожалела, что не погибла вместе с родными, особенно когда каждое мое пробуждение сулило лишь новые неприятности.

– Никого это не интересует, – развел руками Эндж, возвращаясь к лекарствам. – Но не думай, что бессмертным проще. Нет, мы должны быть в несколько раз осторожнее. Ведь людей просто ждет смерть, а нас – вечные мучения. Существенная разница, не находишь? Твое тело может претерпеть изменения, но сердце будет все равно биться, а разум останется чист и ясен. Это может стать настоящей клеткой. Не хочешь, чтобы я о тебе заботился, так, по крайней мере, будь готова сама себе защитить. Кстати, сегодня ты мне многое доказала.

– Что именно? – Я никак не могла понять, куда он клонит.

– Ты воин, хоть и сама пока этого не осознаешь. Ты билась как львица, – мужчина повернулся ко мне, лениво вглядываясь в глаза, а затем опуская взгляд все ниже. – Я поражен. Столько страсти, огня. Ты хочешь жить, а значит, мы сдвинулись с мертвой точки. Так что хватит строить из себя недотрогу. Ты борешься за жизнь, а я собираюсь помочь тебе в этом и больше никаких игр. Идет?

– Да, – согласилась я, не видя иного варианта. – Но только можно завязать с попытками убить меня?

– Аналогично, малышка, – рассмеялся Эндж, подходя вплотную к моей кровати и резко откидывая в сторону одеяло, отчего меня тут же накрыло волной прохладного воздуха. – Хочешь нормально к себе отношения, веди себя разумно, хотя для тебя это, наверное, слишком. Просто постарайся не влипать в неприятности. Держись меня, а в остальном мы что-нибудь придумаем. А теперь самое приятное – лежи и не двигайся. Не хочу, чтобы на твоем тщедушном тельце оставались шрамы.

Мужчина взял со стола тонкий марлевый лоскут и смочил его какой-то бирюзовой жидкостью, а затем медленно поднес к моему лицу и легонько прикоснулся к виску. Я поморщилась от боли и закрыла глаза, но ничего не сказала. Жжение постепенно проходило, превращаясь лишь в еле заметную пульсацию. Эндж, похоже, всего лишь дезинфицировал мои раны.

Когда я разлепила веки, он, не отрываясь, смотрел на меня, наблюдая за моей реакцией. Черты его лица смягчились, и передо мной возник неизвестный ранее человек – без яростного блеска в глазах, без хищной усмешки, коснувшейся губ. Как бы мне хотелось, чтобы этот незнакомец оказался правдой, а не очередной уловкой, намеренной ослабить мою защиту. Увы, я все равно не могла верить своему наставнику, особенно после того, что он со мной сделал. И пусть бессмертный оправдывал себя тем, что действовал лишь в моих интересах, но его обещание защитить казалось пустым звуком. Я могла рассчитывать только на себя. Но наше перемирие играло на руку нам обоим, поэтому мне совсем не хотелось нарушать и так столь хрупкое равновесие.

Эндж, не спрашивая меня, коснулся моей футболки обеими руками, разрывая ее на две части и оставляя в светлом кружевном лифчике, который ранее был нежно-бежевым, а сейчас был испачкан багряными пятнами запекшейся крови. Слишком поздно я попыталась его остановить – плохая реакция. Краска залила мое лицо, а сердце ускорило привычный ритм. Он видел меня голой и не единожды, но каждый раз оказываясь с ним так близко, мне не удавалось справиться со своими эмоциями.