Прах Феникса. Ужас в зазеркалье - Елена Кипарисова

– Ты не рада меня видеть? – расхохотался мужчина, слегка потерев свою шею широкой ладонью. – Нет ничего слаще, чем видеть в твоих глазах ненависть и тщательно скрываемый ужас.

– Ты себе льстишь, – устало заметила я.

– Жизнь тебя ничему не учит, так ведь? Ты как землеройка, у которой полностью отсутствует кратковременная память, и она может снова и снова получать удары электричества, но упорно идти напролом. Никого не напоминает?

– Ты прерываешь наше занятие, – раздраженно вступился Линел, напрягшись в его присутствии.

– Ты сам сказал, что вы уже закончили. Так что я хочу забрать свою подопечную и заняться с ней чем-то более увлекательным.

Я вздрогнула от этих слов, но попыталась не показать виду. Человек странное существо. Мы привыкаем ко всему – к боли, унижениям, даже постоянному страху. Можем удивиться раз или два, а потом делаем вид, что нам это наскучило. Я слишком устала казаться удивленной или напуганной, хотя, наверное, до сих пор делала это по привычке.

– Веди себя разумно, Эндж. Мы все устали от твоих выходок, сынок.

– Тогда лучше отвернись. – Мой наставник резко шагнул в комнату и одним движением поднял меня со стула. Я даже не пыталась сопротивляться, понимая, что это только сильнее разозлит его. Мне удалось лишь на секунду бросить прощальный взгляд на Линела перед тем, как выйти из комнаты, но мужчина уже вновь погрузился в свои документы.

Мы шли молча, а я едва поспевала за его размашистым шагом. Оставалось только догадываться, что мне уготовил Эндж на этот раз. Но я не понимала причин его ярости, вряд ли она могла так вспыхнуть из-за того, что меня чуть не убили. Мужчина не был склонен к сантиментам.

Я боялась даже подумать, сколько в этом замке коридоров. Удивительно, что мужчине всегда удавалось находить верную дорогу. Было понятно лишь одно – он не собирается проводить меня до моей комнаты – мы почти не поднимались вверх, лишь бесконечно шли вперед, казалось, двигаясь по кругу.

Наконец Эндж замедлил свой шаг. Вокруг оказались лишь темные, словно обгоревшие, обои и два небольших светильника в конце коридора, обрамлявшие неярким светом высокую тяжелую дверь без каких-либо отличительных знаков. От царившей вокруг тишины звенело в ушах. Я была уверенна, мои крики здесь никто не услышит, а даже если и услышит, не станет обращать внимания. Обитатели этого дома привыкли к подобным ситуациям.

Прямо перед дверью мужчина замер, а затем, немного подумав, все-таки отпустил мою руку, но его сосредоточенный взгляд говорил о том, что реши я бежать, пощады не будет. Мне пришлось послушаться и терпеливо ждать, пока он отпирал замок. Пронзительный скрип открываемой двери заставил меня вздрогнуть – так могли звучать лишь камера пыток или карцер. Хотя, особой разницы я в этом не видела.

Ни о чем не предупреждая, Эндж с силой втолкнул меня внутрь, навстречу непроглядной темноте. Я выставила вперед руки, чтобы ни на что не натолкнуться, но ладони нащупали лишь пустоту и ничего больше. Секунда и я уже лежала на полу, больно ударив коленку.

В помещении неожиданно вспыхнул яркий механический свет, совершенно меня ослепив. До слуха донесся гулкий звук шагов – мужчина прошел мимо меня куда-то вглубь зала.

Прошло несколько минут, прежде чем мне удалось разглядеть место, где я нахожусь. Оно показалось вначале пустынной и безликой, только позже глазам удалось поймать очертания немногочисленной мебели. От гладких металлических стен веяло холодом, а мутные зеркала, занимавшие половину пространства, передавали лишь размытые образы, бесконечно извивающиеся в непонятной агонии. В конце зала в ряд располагались спортивные тренажеры, как в лучшем фитнесс-центре, а одну из стен занимали турник, кольца и пара боксерских груш – одна маленькая, а другая почти с меня размером. Наставник стоял в центре комнаты на матах, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Его взгляд светился жестокостью, обещанием боли.

– Я не занимаюсь спортом, – как бы невзначай заметила я, поднимаясь на ноги и потирая ушибленную ногу – я не долетела до спасительных матов меньше метра.

– Разве я о чем-то спрашивал? – зло усмехнулся мужчина.

– Извини, но я даже на уроках физкультуры всегда сидела на скамейке запасных. Не люблю бегать.

– Важно от кого убегать и ты совсем скоро это поймешь.

– Мне нужен отдых. – Это скорее походило на мольбу, но мне пора было уже привыкнуть, что Эндж не способен на милосердие.

– Я не Энки, милая, и не стану с тобой нянчиться. Думаю тебе уже пора столкнуться с реальностью.

Я горько усмехнулась в ответ на его слова. А разве ни этим мне приходилось заниматься изо дня в день с момента… моей смерти? Оставалось лишь удивляться, как новая жизнь может становиться все хуже и хуже.

– Ты не имеешь права. – К сожалению, это прозвучало как вопрос, и Эндж уловил мои сомнения.

– Не забывай, что ты – моя. Если я говорю тренировка, значит, ты киваешь и делаешь все, что тебе прикажут.

Спорить было бесполезно, но после визита солнечного блондина, что-то внутри сомневалось в безграничной власти наставника. Оказалось зря.

Мужчина задумчиво потер бровь кончиком пальца и, хищно улыбнувшись, не спеша направился ко мне. Мне с большим трудом удалось сохранить былое безразличие, когда, подойдя практически вплотную, он сосредоточил на мне взгляд своих карих глаз, в затем, подняв руку, легонько прикоснулся к моей груди, в самый центр солнечного сплетения. Это принесло с собой адскую боль, словно раскаленный прут пронзил тело, дойдя до самого сердца. Я закричала, на глазах выступили слезы, свет на секунду совсем померк. Мне не удалось устоять на ногах. Все вокруг пошатнулось, и в следующую секунду я уже лежала на полу. Снова.

Жжение в груди никак не успокаивалась, заставляя меня извиваться как змею. Все это время мужчина стоял надо мной, со спокойным видом наблюдая за моими мучениями. Текли минуты, и мой крик перерос в хрип, я просто больше не могла переносить этого.

Эндж дождался, когда моя агония утихнет, и только потом подошел ближе и присел на корточки, одним легким движением убирая волосы с моего лица.

– Теперь ты понимаешь, о чем я? Никого не волнуют твои желания. Существует только один вопрос – как много боли ты готова вынести?

– Хватит, – задыхаясь, произнесла я, пытаясь отползти от него, но у меня ничего не получилось.

– Мне нравятся твои мольбы, но мое ледяное сердце им не пронять. Мы будем продолжать до тех пор, пока ты не поймешь, что твоей сказочной страны с белыми единорогами и радугами во все небо больше нет. Есть я и боль. Больше ничего.

– Я все понимаю.

– Нет. Понимала, не вела бы себя как идиотка, и убрала бы, наконец, свою голову с плахи.