Междуцарствие (рассказы) - Андрей Левкин

Просветление на Северо-Западе, поэтому, имеет характер затяжной, если не хронический.

Тем более, сложна тут жизнь муто, которых не научили массе позарез необходимых им вещей, а научили другому, но какой толк маралу уметь разводить кур.

Не учат их решительно ничему, хуже того, набивают их навыками другой группы крови: о том, например, что есть материя и есть идеальное. Да что уж тут про философии, когда им даже мешают понять, где, собственно, они находятся по отношению к своему организму, душе, мыслям, чувствам и аппетиту.

Для муто нет различия между материальным и идеальным, и здесь они могут поступить трояко: решить либо, что все материально, либо что все идеально, либо плюнуть на эту проблему, что наиболее здраво. Надо обходиться с вещами, как с идеями и фантомами, а с идеями и фантомами как с вещами, с животными, деревьями, погодой, людьми, минералами, с самим собой - потому что отвратительны уже и несчастные люди. А несчастный муто сравним лишь с манекенщицей с соплей на подбородке.

Перечисленное не выходит за рамки начальной школы для муто, кабы такие были. Переучиваться труднее, чем учиться, но учиться приходилось черт знает чему, а переучиваться - тому, о чем вы осведомлены, этого не зная. То есть, вы действительно умеете войти в личные отношения хотя бы и с клубничным вареньем, кое поглощаете, посетовав тому, скажем, на переслащенность. Тем более - с тем, у чего есть голова: со зданиями, с животными - если только не приметесь напяливать на котов сапоги. Конечно, вы можете наладить отношения с деревом и не только на предмет погрызть кору яблоньки зимой. К вам могут начать хорошо относится, скажем, два часа ночи. Довольно знать, что это возможно, и вы уже знаете как.

Нет разницы между местом, на котором вы стояли ногами и - увиденным на фотографии. Вы обязаны уметь все понять о встречном, едва на него взглянув. Утром вы должны знать, что будет вечером. Вы обязаны уметь вставлять себя в любое состояние, иметь систему, которая все время удерживает вас в форме, регулярно ею пренебрегать, тем не менее - постоянно духовно упражняться, в особенности не забывая тренировать брюшной пресс. И никогда не обижать зверушек.

Да, очень много про обязанности, и никаких пока прав, и ни слова об удовольствиях. Но про удовольствия забыто не будет.

Повторяем: сказанное о возможностях муто не должно вызывать в них чувства превосходства над этими, людьми - существа они принципиально другие, а и то сказать; это люди тут живут, а муто так, приблудились. Хотя, конечно, как не понять грустную печаль муто, глядящего на очередное соборное сознание группы хлопающих ушей, внимающих разглагольствованиям экскурсовода о том, как тут когда и что делал император, глядя на дом, где триста лет назад был император, а теперь по стене разметался горячий плющ.

Тем более учитывая, какими эпитетами они награждают наших. Но будем великодушными, ведь даже почти полное отсутствие умственных способностей еще не гарантирует им полного счастья, требуя специальных социальных мероприятий со стороны государства. Люди, потому, взывают к сочувствию. Сочувствуйте, не забывая о личной гордости.

гордость: гордость, сжавшая зубы гордость, на одну простынку из ста тысяч окошек все тот же фильм, свет проедает простынку и стенку за ней, побреет все, сплошные танки, гордые танки, их лебединый клин, ракета, ее газов лебединый клин, корабль, лебединый клин буруна за ним, справа налево и лезвие заточено под снегом, разом, под корень, гордость, не дать, гордость, никому не дать, гордость.

Насчет же сочувствия положим так: сочувствие к людям проявлять в моменты их конкретных неурядиц в замкнутых отраслях бытия. Вне этих конкретных шаров сочувствовать некому, да, собственно, и нечему.

Это я к тому, что не надо их учить жить.

Но бывает и страшно: нечто, скажем, проходит не то, чтобы даже мимо, а именно что насквозь, и прозрачное, и такое острое, что куски тела тут же срастаются вновь.

Главное - не переносить физиологические привычки на все остальное. Да, что до тела и того, где по отношению к телу расположен сам муто. Разумно предположить, что он там. На что не в состоянии оказать прямое воздействие. Он, то есть, не является ногтями, потому что может их подстричь; рукой, так как в силах ею подвигать. Он может похудеть; сойти, если захочет, с ума. То есть, все это не он, а он где-то еще: высказанная же выше точка зрения, что муто находится в полутора сантиметрах у себя за спиной, является произвольной, хотя и уместной в быту. Он, словом, там, где за себя не отвечает; кажется, по этой логике муто мужескаго пола оказывается отчасти схож со своим воспроизводящим инструментом, каковая схожесть выказывает некую игривость Природы, теперь нам непонятную.

Что касается любви. Ведь бывает же так, что в каком-либо случайном месте - в автобусе, курорте или в гостях - женщину, допустим, застигает вдруг ужасающая в своем влечении страсть к, в общем-то, произвольному человеку: страсть охватывает до самых душевных недр и что предложить этой страсти, кроме естественного способа ее избывания? Но этим дело может не исчерпаться, что откроет в вас, помимо вашей человеческой сущности, просто нечеловеческие духовные бездны, которые в этой жизни тоже чего-то хотят и требуют. Увы, мне нечем вас утешить.

Из чего немедленно следует, что такой уж глухой перегородки между муто и человечеством вроде бы и не существует, на что наводят соображения обратного порядка: муто ведь среди людей устраиваются. Г-н Свидригайлов, помнится, выдвинул однажды вполне здравую идею о том, что когда человек болен и у него видения, то видения эти вовсе не бред, но в болезненном состоянии находясь, человек способен и пр. Но если это и так, то имеет отношение к человеку, а муто не должны подозревать свой мозг в недоброкачественности.

У нас, муто, вообще нету мозга. Да и что такое мозги? Так, какое-то жидкое мясо.

Но муто все равно может сдвинуть свой рудиментарный, положенный ему по человеческим обстоятельствам его тела мозг: особенно находясь в переходном периоде осознания себя. Чаще пускайте в ход ме, следите за своим душевным и умственным равновесием и не давайте себе ослабеть: в этот период, не привыкнув к новым забавам, вы очень ранимы, автоматическое содержание вас еще не включено. Обессилев, упав духом, либо ощутив утрату вашей душой чувства мировой гармонии, запускайте программку скурто - за пять минут она вас немного приободрит, действия ее хватит на час; если же в вашем распоряжении минут пятнадцать, то надо включить бут, которая обеспечит вас силой часов на шесть, но придя домой, следует задействовать ваш главный насос.

предупреждение. Большое число почему-либо приостановленных - если вы, скажем, вскочили и куда-то побежали - программ может впоследствии мешать: как топляки в реке судоходству. Плохо, кроме того, когда второй раз запускается программа уже запущенная, что бывает вначале, когда муто еще не привык к ним и решет, что запущенная не работает, так что для верности включает ее еще раз, более громким голосом. В этом случае одна и та же программа будут работать в вас с разницей по времени и что уж тут получится - никому не известно. Кроме того, одновременное выполнение большого числа программ может повлечь совсем уже непредсказуемые последствия: они, например, могут войти в резонанс и начать работать как одна, образовав коллективно какого-нибудь монстра, чья цель - заштриховать вам лицо или просто впиться в вас и тихонько вас кушать.

Если вы считаете, что теперь в вас ничего действовать не должно, то проведите профилактику, запустив программу най, которая остановит все, что вы ненароком включили, подметет немножко. Время ее работы прямо пропорционально вашей замусоренности, и по ощущениям после вы сможете оценить, что с собой понаделали, того и не заметив.

Вообще, все должно начать путаться, а многое становиться неприятным. И это грустно, однако как привыкнешь, так даже и развлекает. Специальная неприязнь возникает ко всяческой литературе: вообще к любым текстам, пусть даже это расписание электричек. Хочется смежить веки и ощупывать что-нибудь, например - шершавое. Все в полном порядке. Закройте и ощупывайте.

Все это не что иное, как симптомы вашего явного духовного оздоровления.

Изо всех состояний, в которых может оказаться наяву человеческий организм, с точки зрения просветления на предмет своей истинной сущности наиболее перспективно похмелье. Не в присущих этому состоянию телесных неудобствах дело. И не о пустых угрызениях совести за произошедшее речь. И даже черт с ними, с потраченными грязными бумажками. И, наконец, не важен даже этот внятный и зримый переход от эмоциональной приподнятости к глухой несбалансированности бытия на следующее утро. Не будем говорить о таких скучных симптомах, как не отмываемое за утренний душ тело, о полном отсутствии аппетита, об опухшем лице и все еще красных глазах - эта бытовуха не приоткроет ничего. Но состояние мира,... вот на чем следует остановить поутру свое внимание оказавшемуся в подобных обстоятельствах.