Черные пески - Инна Живетьева

– Ага, в кости уже. Понимаешь, поставил один - думал, отыграюсь. Перебор. Ну, я второй. Не везет, как шакал гадит. Ну, я сразу за оба - седло. Думаю, тут уж…

– Проиграл?

– Ага!

Тяжелый гнев качнулся в Брисе, заставил ударить кулаком об стол. Ильт заморгал недоуменно. Брису хотелось схватить побратима за шкирку, уволочь на конюшню и швырнуть коню под ноги. В навоз мордой.

– Ты!… - Гнев душил, и вышел только невнятный хрип. - Поедем-то как?

Ильт пожал плечами.

– Да ладно тебе! Задержимся до завтра, я и отыграюсь. Никуда же они не делись, их вон трактирщику заложили. Или вообще так поеду… Подумаешь!

– Задержимся! - Брис скрипнул зубами. Повернулся к толстухе: - Хозяин где? Зови!

Так он поедет… Не хватало еще в Турлин с босым поганцем заявиться. Послал же Создатель побратима! Появился хозяин, низко поклонился гневливому постояльцу. Брис швырнул ему под нос мешочек с деньгами. Хватит тут и за седло, и за сапоги.

Митька тогда не увидел, что было дальше. Наверное, Брис все-таки выкупил добро побратима, ведь в Турлин они добрались вовремя. Во всяком случае, в ваддарских горах княжичи Дин и Торн воевали под командованием Беслея Дромара. Воевали, как могли бы их потомки - Темка и Митька, не разведи их Создатель. Митька даже завидовал. Наверное, его желание влияло на то, что отдавало прошлое, недаром было столько видений, вроде бы никак не связанных с проклятием.

Первый бой. Хладнокровный Брис. Растерявшийся Ильт. Митька был рад, когда понял, что Брис не упрекнул за это младшего друга, сказал: «Ничего, второй уж точно твой будет». Оказался прав: в следующей сече, может, и не так много толку вышло от мальчишки, но сражался княжич Торн храбро. Отчаянно храбро, безрассудно.

Тот переход по заснеженным горам, когда Ильт простыл и Брис выхаживал его лекарскими настоями и ядреным самогоном. Ругался, проклинал безалаберного своего побратима, сунувшегося на перевал легко одетым, - и вливал ему гадостное питье, заворачивал ночью в несколько одеял, оберегал в походе.

Ранение Бриса. Ильт, поскуливая и слизывая с губ слезы, волок побратима подальше от боя по истоптанному снегу, и след за ними оставался широкий, отмеченный красным. Брис открыл глаза и спросил: «Ты чего ревешь, дурак?» Ильт заревел еще сильнее, в голос, никого не стесняясь, но уже от облегчения. Даже тогда Митька завидовал: все лучше, чем пытка неизвестностью.

Княжич так задумался, что не заметил, как въехал в ворота Корслунг-хэла. Тут тоже суетились: чистили от весенней грязи двор, отмывали статуи - один из слуг так замысловато ругал голубей, что Митькин сопровождающий придержал коня.

– Эк заворачивает! А у вас так умеют? Княжич не сдержал улыбки.

– Умеют.

Солдат глянул недоверчиво, но спорить не стал.

– Ладно, поехали. И так вон какого кругаля дали!

Курам принял Эмитрия сухо и, не тратя время на разговоры, кивнул на часы. Стрелка как раз замерла в нескольких минутах от семи.

…Лапник в три слоя, сверху плащ. Костер кажется неестественно алым на фоне черного горного неба. Звезды непривычно крупные. И даже снег чуточку другой, серебристо-белый, делающий ночь не такой темной.

Ильт наклонился к котелку, подбросил щепотку трав - их горечь отгонит сон. Питье для тех, кто на страже. Солдаты ходят тропой от дороги мимо отвесных скал, вкруг небольшого плато, снова через дорогу и дальше вдоль обрыва, с которого утром бросали пленных. Полтора десятка кругов - и можно ждать смену.

Брис подошел, сунул кружку. Ильт наполнил ее коричневатым кипятком, поставил на снег остудить, и тот сразу протаял вокруг боков и под дном.

– Ну?

Вот паршивец: смотрит требовательно, привык, что от него ничего не скрывается. Брис сплюнул в костер, сказал раздраженно.

– Мы завтра пойдем Хвойным ущельем. Шакалья задница!

– Ну и чем ты недоволен? - Ильт спросил шепотом, с оглядкой.

Правильно, конечно, такое не для лишних ушей, но Брис не сумел сдержать раздражение и сказал громко:

– Князь Дромар атаковать будет, а мы так, фланги укрепим.

– Это тоже кому-то надо делать, - все так же тихо ответил Ильт.

– Да ты совсем трус или дурак?

Побратим глянул через плечо и снова наклонился над котелком, подбрасывая в кипяток снега. Он даже не соизволил облечь в слова: ты же знаешь, что нет.

– Когда ты только повзрослеешь, - уже негромко сказал Брис, выдернул кружку из сугроба. - Фу, гадость.

– Ты бы спать лучше шел.

– Успеется. Слушай, ты действительно не понимаешь, почему сейчас нужно быть рядом с Дромаром? Да повернись ты!

Ильт послушно сел к костру боком, преувеличенно внимательно глянул на старшего друга.

– Коннетабль не в чести у короля. Еще один промах - и его сместят, если вообще не зарубят случайно в бою.

– Следующим коннетаблем станет князь Дромар, я знаю, - кивнул Ильт.

– Ну так и понимать должен, почему я хочу остаться тут, рядом с ним.

– Понимаю, наверное. Но мне это не нравится. Мне вообще Дромар не нравится.

– Чем же? - Вот уж насмешил, право слово. Золотой князь, блестящий полководец - и сопляку какому-то, вояке неопытному, не нравится.

Ильт смотрел серьезно.

– Вот пленных сегодня, их можно было просто убить. А он в ущелье живыми сталкивать приказал. Зачем?

Брис удивился:

– Для устрашения. По праву победителя. Война же.

– Воевать тоже по-разному можно.

– И проигрывать. А Дромар всегда побеждает.

– Это мне и не нравится. Если бы он хоть раз проиграл…

– Сдурел? - Брис оглянулся. Не приведи Создатель, услышит кто, так долго разбираться не будут. - Тоже со связанными руками полетать хочешь?

– Вот именно, - совсем уж непонятно сказал Ильт.

Брис разозлился: что из себя этот сопляк строит? Пусть сначала научится сражаться как Дромар, а потом уж морду кривит. Победы ему, видите ли, не нравятся!

– Топай-ка ты спать, понял? И чтобы я больше такого не слышал, - коротко рубанул ладонью воздух.

– Слушаюсь, мой командир, - сумрачно отозвался Ильт. - Только, знаешь, ты вон сейчас руками совсем как Дромар машешь. Потом и воевать так же будешь?

– Да если бы я вполовину как он воевал, я бы Росса больше ни о чем не молил.

– Ну и… - Ильт не договорил, вскочил с лапника и пошел в сторону палаток…

Видение растаяло, оставив запах снега и горький вкус отгоняющего сон отвара. Митька облизнул губы.

– Плохо!

Княжич вздрогнул от резкого голоса Хранителя. Мир после возвращения был еще слишком зыбок и покачнулся от громкого звука. Митька глянул удивленно на Курама.

– Плохо. Ты тратишь время на ерунду. Останавливаешься, вместо того чтобы идти к цели. - Старик был рассержен.