Дикие земли - Евгений Щепетнов

Далеко внизу неслось стадо антилоп, перепрыгивая колючие кусты и растекаясь по степи как серо-желтый поток бурной реки. Я спикировал к земле так, что на мои крылья навалилась страшная тяжесть, и острыми когтями, похожими на стальные кривые ножи, схватил одну из замешкавшихся рогатых поскакуний, а потом с торжествующим ревом поднялся ввысь, легко взмахивая крыльями. Даже такая тяжесть, под сто килограммов, не смогла напрячь мои мышцы, и я несся в синей вышине легко и уверенно.

Подлетев к высоченному столбу с плоской площадкой наверху, я уселся на нее и стал пожирать еще теплое мясо, чувствуя, как оно проваливается в мой желудок, насыщая и придавая мне новые силы для полета. Неожиданно сбоку кто-то нанес мне удар, и я упал с каменного столба, едва успев развернуть крылья в падении, сделал вираж и увидел обидчика — это был дракон, переливающийся в лучах полуденного светила зелено-голубым оттенком крыльев и голубовато-белой чешуей на брюхе.

Я яростно набросился на агрессора, и мы схватились в воздухе, обмениваясь ударами — страшными когтями и крыльями, и каждый такой удар мог расплющить человека в лепешку. Я схватил его когтями за крыло и стукнул головой в его шею — раз, два, как молотом ударяя в то место, где она соединяется со спиной и крыльями.

Дракон замер, оглушенный, и повалился вниз, увлекая меня за собой.

Я выпустил его бесчувственное тело и увидел, как тот падает, кувыркаясь и беспомощно раскидывая свои крылья. Затем он, не долетев до земли несколько сот метров, с трудом расправил крылья и криво, с креном влево, как подбитый бомбардировщик, пошел вдоль леса и скоро исчез за горным хребтом.

Я победно заревел и сделал в воздухе «бочку», затем спустился к чистому озерку в степи, чтобы запить свой обед. Потянулся к воде, глянул на свое отражение и замер, увидев в нем страшную рожу с громадными белыми клыками и рогами на голове.

«Я — дракон?!» — с оторопью подумал я, в ужасе тряхнул головой… и проснулся.

Занималась утренняя заря.

Я вылез из палатки, где разметалась обнаженная Аранна, раскинувшая ноги и руки на всю территорию, потянулся и с удовольствием вдохнул утренний свежий воздух.

Было свежо, вся трава покрыта слоем росы, а в небе пролетела стая гусей, негромко гагакая в тишине. Ни ветерка, ни шелеста травы и листьев кустарников, а в небе догорали последние ночные звезды.

Мне почему-то не было холодно, хотя я был обнажен. Тело покрылось испариной, меня еще немного лихорадило, и ужасно захотелось окунуться в воду, чтобы смыть ночной пот. Подумав, я направился к озерку и зашел в его ледяную ключевую воду, погружаясь все глубже и глубже. Наконец вода достигла мне до груди, и я лег на нее, раскинув руки и опустив голову вниз. В ушах толкалась кровь, и скоро мне захотелось вдохнуть воздуха…

Вдруг дикая мысль пришла мне: а почему я не могу дышать водой? Мне хотелось вдохнуть эту прохладную жидкость и уйти на дно, поплавать там, в глубине, — что за дурь? Я поднял голову на воздух, перевел дыхание и поплыл назад, к берегу. Что-то странное сегодня творится со мной. И холода ледяной воды я не чувствую, только приятную прохладу…

Есть хотелось страшно, даже забурчало в животе, хоть меня и потрясывало, как при лихорадке. Может, простыл вчера, когда нас держали привязанными? Или заразу занес с камнем? Камнем? Может, все дело в нем?

Я провел ладонью по плечу, в которое вчера врезал ардаман, и ничего не обнаружил! Я не поверил и еще раз провел рукой — никакого камня не было. Гладкая поверхность, ни следов повреждений, ни выпуклостей — как будто и не было под кожей никаких камней. Камень растворился в теле, растаяв, как кусочек сахара в горячем чае.

Я отправился к своей палатке, оделся, подергал за ногу спящую красотку:

— Давай поднимайся, светило уже высоко на небе!

Она потянулась, выставив вверх крепкие молочно-белые полушария, и томно сказала:

— Свинья же ты все-таки, Викор! Всю ночь спать не давал, метался, вопил чего-то, рычал, как дикий зверь, а теперь будишь девушку ни свет ни заря, да не ласковым поцелуем, а дергая за ногу, как дикарь, волочащий меня на жертвенный камень. Гадина ты, одно слово.

— А ты бы хотела не на жертвенный камень, а получить любовь ста крепких оркских воинов? Надо было подождать вчера, пока ты ими не насладишься…

— Тьфу, гадость какая! Убью тебя, гад такой!

Я увернулся от метательного снаряда в виде кожаного женского сапожка и пошел разжигать костер. Надо попить чайку. Оставался один переход до древней дороги в джунглях, стоило поторопиться, чтобы заночевать уже перед поворотом. Надеюсь, сегодня нам ничего не помешает идти. А там — дня четыре-пять — и Запретные земли. Стоило ли только туда идти? Теперь уж поздно об этом думать.

Я раздул красный уголек, оставшийся в кострище, подложил к нему пучок хворостинок, и скоро яркое пламя весело трещало, облизывая котелок.

Друзья вставали, ворча и поругиваясь на меня за то, что поднял их в такую рань, и только Даркк был бодр и весел, подтаскивая продукты и кружки поближе к костру. Его такой ранний подъем никак не напрягал, видно было, что все это ему ужасно нравится.

Сидя на покачивающейся спине коня, я опять думал. Что же это такое со мной случилось? Не надо себя обманывать — в моем организме произошли какие-то изменения, как будто я занес туда заразу. Впрочем, зараза — это то, что губит организм, я же чувствовал себя великолепно, за исключением какого-то зудящего чувства, как будто меня переполняла энергия, да температура у меня была излишне повышена.

Когда я взял за руку Аранну, она даже ахнула и бросилась щупать мой лоб. После моих многочисленных заверений подруга успокоилась и только с усмешкой сказала, что вообще-то она любит… когда я горячий. И надеется, что я не остыну, пока не наступит момент «X». Опять вспомнился странный сон — было такое ощущение, как будто я и в самом деле стал драконом, летал в вышине… А этот вкус теплого горячего мяса, с текущей из него пахучей кровью… я даже непроизвольно облизнул губы. А желание вдохнуть воду — это-то что было такое? Я что, самоубийца? Почему это вдруг мне захотелось покончить с собой? Не придя ни к какому выводу, я отбросил все посторонние, раздражающие мысли и сосредоточился на дороге.

Местность вокруг сменилась небольшими озерками, из которых поднимались тучи птиц — гусей, уток, каких-то цапель и куликов. Ехать стало труднее — приходилось постоянно преодолевать небольшие ручейки, объезжать озера, но все-таки в конце концов мы оказались перед темным прогалом между деревьями.

— Вот этот поворот, — благоговейно заявил Даркк, разглядывая тоннель между деревьями. — Все, как и было тогда, когда я последний раз выехал из этого леса. Как молод я тогда был… а деревья стоят, как и стояли. В сравнении с жизнью этих деревьев, наша жизнь — это один миг…