Полезный Груз - Владимир Романовский

– Я их обожаю.

– Моя мать католичка.

– Ну да? Вот незадача. А я-то думал, что она футболистка.

Она еще подумала, хмурясь.

– Ты знал?

– Что именно? Что она католичка? Да.

– Откуда?

– Я что, по-твоему, идиот вроде тебя? Я знаю твою мать восемь лет. Иногда, знаешь ли, такие вещи всплывают в разговоре.

– Я помню, ты был против крещения детей.

– Я и сейчас против.

– Но ведь ты не еврей.

– А по-твоему только евреи имеют право на мнение?

– Нет.

– Благодарю.

– Просто я хотела детей крестить, а ты…

– А я хочу, чтобы они были просвещенные. И если они захотят креститься сами, во взрослом возрасте, то я их отговаривать, разумеется, не буду. Но надеюсь, что они вырастут достаточно здравомыслящими и уверенными в себе, чтобы обойтись без поддержки религии. Религия нужна слабым и зашоренным, а также несчастным. Ну и людям с менталитетом рабов.

Вот такая Ашли. И ведь не скажешь, что ничем, кроме себя она не интересуется. Вот Анни вытаскивает ее – на прогулки, на купание в экзотических местах, на театральные представления, и Ашли все это нравится.

***

– Шарк-дайвинг? – удивилась Ашли. – Что мы, туристы какие-то, что ли? С акулами прогуливаться в обнимку?

– В том-то все и дело! – объяснила Анни. – Туристы идут к инструктору. Инструкторы этих акул прикармливают и чуть ли не дрессируют. И клетки – как плавучие крепости. А люди умные и независимые делают это в другом месте.

– В каком это?

– В двух милях от Акульей Аллеи. Там течение в южную сорону. Клетка привязыватся к корме, спускается на воду до верха. Ты спускаешься в клетку и закрываешь люк. Дышишь через дыхательный шланг.

– Без акваланга?

– Только маска, шланг, грузила, и камера. Акула плывет к тебе, и ты ее снимаешь одним кадром.

– На какой глубине?

– Пять метров.

Ашли задумалась. Анни приготовилась ее уговаривать, но совершенно неожиданно Ашли согласилась тут же. Договорились встретиться в одиннадцать утра.

Вечером Миллеров посетила «на минутку» мать Ашли, и очень тщательно и настойчиво говорила с дочерью на кухне, пока дочь собирала салат с итальянским соусом.

– Если ты не опомнишься, я скажу Заку! – пригрозила она.

– Не вздумай этого делать! – возмутилась Ашли. – Если он узнает, что по тебе клиника плачет, он подумает, что и я такая же. Ты бы еще в детективное агенство обратилась.

– А я обратилась.

– Мутер! Ты не смеешь…

– И многое узнала. И не вынуждай меня…

– Мутер, я запрещаю тебе ковыряться … когтями … в моей личной жизни! Понимаешь? Запрещаю!

– Как ты думаешь, твоего мужа и твою подругу связывают какие-то деловые отношения?

– Не смей мне больше говорить об этом!

– Дела у них есть общие?

– Какое тебе до этого дело?

– Они друг с другом говорят по связи каждый день.

Ашли осеклась.

– Каждый день?

– Представь себе. Позволь здать тебе вопрос. Как фамилия этой твоей Анни?

– Они каждый день … разговаривают? По связи?

– Наверное им нужно. Так как все-таки ее фамилия?

– Чья?

– Анни.

– Анни?

– Да. Анни.

– Э … – Ашли нахмурилась, соображая. – Не помню.

– Это не важно. В любом случае это не настоящая ее фамилия.

– Ты опять за свое! – снова рассердилась Ашли, но с меньшим пылом, чем раньше.

***

Запарковав вуатюр у пристани, Ашли чуть помедлила – не вернуться ли? – и решительно зашагала к галоше. Нет, мать все придумывает. Все тоскует по работе в полиции. Не может Зак изменить ей с Анни. Зачем ему именно Анни? Она некрасивая. Зачем Анни скучный обыденный Зак – мать объяснила. Ладно. Посмотрим!

Она вытащила из ридикюля связь.

– Ну, где ты там? – спросила Анни. – Половина двенадцатого уже!

– Ты уже на галоше?

– Конечно.

– Иду, иду. Я на пристани.

Сняв туфли, Ашли прошла по мини-трапу на миниатюрную палубу.

– Смотри, чего у меня есть! – весело закричала Анни, вылезая из-под палубы с круглой жестянкой в руках. – Знакомый морячок приволок из России!

В жестянке обнаружилась черная икра.

– Временно запрещено, – объяснила Анни. – Ждут, пока запасы белуги пополнятся. Так что это – от браконьеров. Внизу кракеры и вареные яйца. И пивом я запаслась.

Веселый тон до некоторой степени рассредоточил мысли Ашли, навеянные стоящей на палубе клеткой. Нельзя быть настолько хорошей актрисой, невозможно это! Дура мать, развлекается, и людей пугает … конспирологией … Вот сейчас выпьем пива и я спрошу, действитльно ли Анни говорит с Заком по связи. Вот и выяснится всё.

– Отмотай швартовы, – велела Анни и пошла заводить мотор.

Отчалили и сразу пошли на север, момо туристских мест, и все более отдаляясь от берега. Море было очень спокойное, солнце светило ясно, палуба нагрелась до неприличия. Анни уже скинула хлопковую куртку и стояла у штурвала в купальном лифчике и шортах, босая. Ашли, чуть подумав, переоделась в купальник.

Столовая Гора стала совсем небольшой, к тому ж ее покрыло облако, «скатерть», и нужно было вглядываться, чтоб различить. Четыре мили от берега. Анни выключила мотор и спустилась с мостика.

– Перекур.

Отхлебнув пива, Ашли взялась за ломоть, щедро намазанный русской икрой, и снова посмотрела на клетку. Неужто Анни собралась скормить ее, душевную подругу, акулам? Если да, то каким образом?

Подпиленные прутья клетки. Акула лупит в них мордой, и они ломаются. Акула просовывает морду в клетку. Глупости. Подпиленные прутья – явная улика. Анни не большого ума девушка, но не станет себя подставлять так глупо, если действительно задумала то, что приписывает ей мать Ашли.

Ашли откусила и стала жевать. Очень вкусно. На некоторое время она совершенно отвлеклась от мрачных мыслей.

– Потрясающе, – сказала она.

– Да, – согласилась Анни. – Особенно с пивом хорошо, а?

– Русские ее тоже с пивом едят?

– Нет, с водкой. И не на хлебе.

– А на чем?

Анни подняла одну бровь и оценивающе посмотрела на Ашли.

– Они начиняют икрой зажаренных целиком молодых медвежат, – объяснила она с видом опытного экскурсовода.

Ашли поняла, что это юмор, и хихикнула.

Шланг, собранный в кольца, лежал на крыше клетки. Дыхательный шланг, сообразила Ашли.

– Интересно, – сказала она, – дураки эти на Ганимеде … когда выходят из станции на поверхность … тоже такими шлангами пользуются?

Анни странно на нее посмотрела. А Ашли ничего особенного не имела в виду. Просто поддерживала разговор.

– Нет, там слишком холодно, – сказала Анни. – В скафандрах выходят.