Бриллиантовый дождь - Юлий Буркин

Умная машина узнала меня, определила, что время сейчас не репетиционное, и сделала правильный вывод: на вспыхнувшем экране появилась плоская заставка моего личного проекта обложка вожделенного альбома. Синее небо, зелень деревьев, уходящий в перспективу пустынный проспект, смешные, похожие на черепашек, машинки по обочинам, белые полосы пешеходного перехода, шагающие по ним «Битлз»…

Я аж подпрыгнул. Их пятеро! Почему?! Откуда взялся пятый?!! Кто это там затесался – в середине, между Полом и Ринго?! Что за чертовщина? Но я тут же узнал его. Потому что неожиданный персонаж ожил и обернулся лицом ко мне:

Привет. Наконец-то. Я уже тут ждать замучился.

Это снова был Козлыблин. Придурок!

Здорово, откликнулся я. Как это ты туда влез?

А, махнул он рукой, я ведь теперь файл. А для файла это раз плюнуть. Я и не такое могу.

Сказав это, он легонько наступил Полу Маккартни на пальцы босой ноги, тот вздрогнул и отдернул ногу. Я вытаращил глаза, но Вадик, хихикнув, успокоил меня:

Анимация. Ничего сверхъестественного.

Слушай, а ты меня точно не разыгрываешь? – усомнился я.

– Ага, посерьезнел он. Я, блин, что делать не знаю, а ты – «разыгрываешь»… Я ведь думал, что в компьютер только скопируюсь, а вышло, что я в него перекачался.

– То есть, что – ты уже никогда не станешь нормальным, а так виртуальным и останешься?

Он очень внимательно посмотрел на меня. И его лицо заполнило собой весь экран. Таким серьезным я не видел его еще никогда. Мне даже стало не по себе. Он сказал:

– Я не знаю. Но зришь ты в корень. Мое тело в коме, и сейчас его уже отправили на Землю, чтобы исследовать. Я боюсь, что когда его заставят очнуться, оно умрет. Потому что, меня-то в нем нет… Если, конечно, я до этого не придумаю, как в него вернуться.

– А ты не знаешь?!

– Да нет же. Я ведь не ожидал, что так выйдет… Помогите мне, ребята. Пожалуйста.

Одна голова хорошо, а полторы – лучше. Я вызвал в студию Боба.

… – Ну, ты и урод! – сказал Боб Козлыблину. В правдивости его рассказа он не усомнился ни на миг, так как давно его знал и был в курсе его способностей. Тем более что Бобу тот рассказал все чуть подробнее, чем мне.

Оказывается, на Марсе его определили компьютерщиком в лабораторию, где военные ведут исследования по нуль-транспортировке. Принцип такой: произвести подробнейшее, на атомарном уровне, цифровое описание предмета, затем эту информацию передать в пункт назначения и там предмет воссоздать.

Для этой цели в лаборатории был разработан и смонтирован «атомный сканер». Но вот беда: цифровое описание предмета на нем получалось, однако воссоздать объект по этому описанию пока не выходило. Приемный лоток сканера был небольшим, с арбуз величиной, да и формы сферической… Что и подтолкнуло Козлыблина засунуть туда башку. И вот результат. Он-то просто хотел получить свой объемный цифровой портрет, а вышло черт знает что…

– Ну, урод… – еще раз протянул Боб, а затем спросил: – И что ты предлагаешь нам делать?

– Для начала надо выкрасть тело, – заявил Козлыблин. – Оно на Земле уже завтра будет.

– Легко сказать! – возмутился Боб. – Как ты себе это представляешь?! Еще только трупы я не воровал!

– Какие трупы?! – возопил Козлыблин. – Во-первых, тело одно, а во-вторых, оно живое!

– Ладно, допустим, мы сумеем его выкрасть, – вмешался я, – что с ним дальше-то делать?

– Делать с ним, как раз, ничего не надо. Пока я не придумаю, как в него вернуться, пусть себе лежит. Отдыхает. Вам-то что? Есть оно не просит…

– Да? – усомнился Боб. – Не просит? А если оно подохнет от истощения? – Козлыблин обиженно поморщился, но Боб не позволил ему и рта открыть: – Его ведь, небось, как-нибудь подкармливают искусственно, а мы – не медики! Подохнет, мы виноваты будем. Сам-то ты в комп спрятался, а нас в тюрьму засадить хочешь.

– Ну, а что же мне делать теперь? – расстроился Козлыблин. – Тут, что ли, оставаться, при живом-то теле?

– Раньше надо было думать! – отрезал Боб.

– Мне, вообще-то тут хорошо, я же тут волшебник, – вяло признался Козлыблин, и в тот же миг его нос и уши принялись быстро расти. Нос превратился в хобот, а уши в слоновьи лопухи, затем хобот расцвел сиреневым цветком, а уши, позеленев, стали листьями. Тут же все это увяло, опало, и он снова стал собой, продолжая: – Но противно как-то сознавать, что ты не настоящий…

– Ладно, ты, – наехал я на Боба, – хватит уже его гнобить, ему и без нас тошно.

– Да понимаю, – кивнул Боб. – Это же я так, от бессилия… Ну, не знаю я, что делать, не знаю!

– И я не знаю, – согласился я.

Мы помолчали.

– А куда его повезут, твое тело-то? – спросил я.

– Эта информация у меня есть, – заверил Козлыблин. – Для меня и раньше-то в сети преград не было, а теперь и вовсе.

– Ну, так диктуй. Урод, – сказал Боб обреченно. – Красть мы никого не будем, но хотя бы узнаем, что с ним делать собираются, поговорим с врачами, может, что-то и придумаем…

После марсианских гастролей, у всех членов нашей группы есть допуск в марсианский космопорт «ЁсМас». На следующее утро мы с Бобом примчались туда за полчаса до прибытия шаттла «Золотой хвост», в котором, по сведениям Козлыблина, и должны были доставить на Землю его тело.

Не нравилось мне все это, ох, не нравилось… На всякий случай мы договорились вооружиться. За годы гастрольной жизни у меня накопилось довольно много разных разрешенных защитных примочек, и все их я сейчас распихал по карманам: зуду, электрошоковый жезл, вспышку-парализатор, кольцегравитат и тому подобное.

Собираясь, я нечаянно уронил гранату-невидимку, она сработала, и, разбуженный ее хлопком, захныкал Степка. С ним проснулась и Кристина, сонно посмотрела в мою сторону и проницательно спросила:

– Совсем обнаглел? Хочешь сына сиротой оставить?

И это при том, что, повторяю, граната сработала, и видеть меня Кристина не могла всяко.

– Все нормально, – промямлил я, выскальзывая за дверь.

… В ожидании прибытия шаттла мы сидели с Бобом в просторном зале для встречающих, и от безделья я предложил ему сочинять текст для новой песни. Пусть она называется «Неприкаянная душа». Этакий рок-н-ролльчик на тему козлыблинских злоключений.

Вообще-то, Боб – техник группы, и в сочинении песен участия никогда раньше не принимал. Но на мое предложение он откликнулся с воодушевлением. Первую строчку задал, естественно, я:

– Ты нашла свое место,Неприкаянная душа…

Боб подумал-подумал и выдал:

– … Ты закатана в тесто,Но не вышел пельмень ни шиша.

– Ты чего это несешь? – удивился я. – Какое тесто, какой пельмень?!