Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла - Sgtmadcat

женился. И, если ты думаешь, что я не смогу сделать твою жалкую и короткую жизнь еще более жалкой и короткой..? То ты подумайполучше… Кивни, если понял?

«Гусь» кивнул и, получив свободу, набрал безопасную дистанцию, потирая сильно увеличившиеся в размерах и поменявшее цвет на ярко алый ухо. Друзья, которые во время экзекуции молча топтались поодаль, сопели, виновато глядя на заводилу. Тарасов ткнул в них пальцем.

— Назначаю вас его внешней совестью. Еще раз он к ней подойдет — дефлорирую всех троих неструганным черенком.

— А мы-то чего?

— Это называется — «коллективная ответственность». Все — съебались обгоняя звук собственного визга. Бего-ом! АРШ!

— Я старшакам скажу… — «Гусь» изо всех сил старался не разреветься от обиды, — Они тебя замочат нахуй..!

Старшинасделал выпад вих сторону, топнул и троица галопом исчезла из поля зрения. Довольный произведенным эффектом, он повернулся и подмигнул Алисе.

— Вот так-то лучше… Говоришь Киселев его отлупил? Это он поэтому со «свитой»?

— Да. Остальные, из-за него, боялись со мной встречаться, а Сашка — нет.

— Вы с ним поговорили перед отъездом? Разобрались?

— Да… Вы его сильно тогда наказали?

— Он раздолбай — его что наказывай, что не наказывай… Что решили-то?

— Ну а что мы решим? Я в Читу не хочу, он сюда не хочет. Хорошо было вместе, но, видимо, не настолько.

— Не хочешь родное гнездо покидать?

— Да я просто с таким трудом в универ поступила…

— Перевестись можно.

— Это с бумажками бегать, долги закрывать…

— Ну раз только это остановила, значит невеликая любовь была.

— Вот и мы так подумали…

Алиса замолчала. Некоторое время они шли в тишине.

— Ты на кого учишься? — поинтересовался Тарасов, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— На учителя. Истории…

— Коллега, значит?

— Коллега?

— Ну… Я, как бы, тоже воспитанием молодежи занимаюсь.

— А! В этом смысле… — снова повисло неловкое молчание, — Вы спрашивали про чужие формуляры. Вы чей-то конкретный имели ввиду?

— Честно говоря — да. Когда я «Справочник Оккультных Символов» брал, ко мне, в читальном зале женщина подошла. В красном платье. Гадалка, или что-то вроде того. Мне показалось, что она в этом разбирается.

— Ольга?

— Ты её знаешь?

— Да… — Алиса замялась, — Понимаете… Это я ей, тогда, позвонила.

— Зачем?

— Она просила сообщать, если кто-то эту книгу берет.

— Ну это я понял. Зачем ей сообщать?

— Я точно не знаю… Она подходит к таким людям, разговаривает с ними…

— Клиентов ищет?

— Скорее — единомышленников.

— Платит за это? За звонки?

— Да.

— Любопытно… Знаешь, как её найти?

— Да. В формуляре есть её адрес. Но только я его не помню. Но она где-то тут, недалеко живет.

— Логично — иначе бы не смогла быстро приезжать по звонку. Запиши мне — зайду сдавать книги, заберу.

— Хорошо. Только вы не говорите, что это я дала.

— Разумеется. Сделаю вид, что случайно наткнулся. И книги, которые берет — тоже.

— А она книги по мистике не берет.

— Серьезно?

— Да. Только по краеведению и истории.

— Все равно запиши, — дойдя до остановки, Тарасов покрутил головой, — Тебе какой трамвай?

— Отсюда до меня только «четверка» ходит. Я на «Первомайке» живу.

— А у меня на Нижней Квартира. Я на этом берегу слабо ориентируюсь.

— Ну это, в общем, туда. «Общага» за Моторным заводом.

— В общежитии живешь? Это ты там с этим «Гусем» пересеклась?

— А вы как догадались?

— Ну… Ты не похожа на девушку, которая может иметь какие-то точки соприкосновения с такими приматами, кроме как по месту жительства. Не думаю, что он зашел в библиотеку, вы, случайно, соприкоснулись томиками Набокова и ваши взгляды встретились…

— Вы думаете, я такая пай-девочка? — Алиса, представив эту картину, рассмеялась.

— Не материшься, что уже показатель.

— Но могу!

— Не стоит.

— Почему?

— Русский мат — это как кунг-фу. Настоящий мастер никогда не использует его без необходимости. Вот твой трамвай.

— А вы?

— Я к рынку спущусь — мне на «десятку» надо.

— Тогда довстречи!

— Про адрес и список не забудь.

— Постараюсь не забыть.

— И, если этот «Гусь» еще появится, скажи, что я его адрес знаю — найду и клюв погну.

— Хорошо… — уже взявшись за поручень Алиса обернулась, — Я так и не спросила, как вас зовут?

— А в формуляре разве не написано?

— Написано, но я не догадалась глянуть…

— Василий Иванович… Как Чапаева…

***

Два маргинала сидели на лавочке возле больницы, отмечая свою выписку дешевым пивом. Допив и выкинув бутылки на газон, они с интересом огляделись вокруг, прикидывая, на что бы продолжить банкет.

— Надо какую-то делюгу намутить, Гашан… Лаве совсем нет.

— А хули тут мутить? — мрачно отозвался второй, — Если по быстрому, то только ларек бомбить, а они тут все под крышей.

— Может в автоматы завалимся?

— И че?

— Посмотрим, кому прёт и шваркнем?

— Автоматы все накручены. Прёт только своим, а за них спросят.

— Да мы без палева.

— А если спалимся?

— Че мы? Первый раз?

— Не. Давай, лучше, бомбилу стопнем и попросим на Верхнюю отвезти. Машину цыганам отгоним и у них же возьмем и разгонимся. А тело по дороге в лесок скинем. Я те говорю, Ромчик — норм тема.

— Думаешь нас возьмут?

— Возьмут… — Гашан оскалился, — Две цены дадим — полюбас жадный фраер найдется. Перед мостом встанем — там лучше берут.

— Перед мостом менты.

— И че? Бомбилы наоборот смелее будут — больше шансов зацепить. А как на тот берег отъедем, уже похуй.

— Ну пошли…

С первыми машинами не повезло. Дед был легкой добычей, но за его раздолбанную «Копейку» даже неприхотливые цыгане дать могли только в морду. Попалась крепкая «Девятка», однако, водитель оказался здоровенным мужиком, так что даже внезапное нападение не гарантировало успеха. Наконец, на поднятую руку среагировала черная ухоженная «Волга». Сперва им показалось, что за рулем сидит молодой парень, но потом, приглядевшись, они решили, что это, скорее всего, всё-такикоротко стриженая девушка. Довольно переглянувшись, Гашан и Ромчик, предвкушая не только прибыль, но и развлечение, поспешили к машине.

***

В дверь постучали. Тарасов, поколебавшись, открыл. Ему самому не понравилась эта заминка. Несмотря на то, что его, вроде, никто не ловит и на выезде из части с топором и носилками не стережет, неприятное ощущение нависшей угрозы давило на нервы. За дверью стоял улыбающийся Ротный. «Медовый месяц» сказался на нем благотворно. Катюхин и до того не производил впечатление заморенного жизнью, а, теперь, расцвел окончательно. Кроме того, он твердо вознамерился переехать жить к Марине и, теперь, собирал вещи.

— На, Иваныч! — в руки слегка удивленного Старшины перекочевала видеодвойка, — Дарю!

— Ты чего это такими вещами раздариваешься? Самому не надо что ли?

— Не. У нас и так два в доме.