Пробирная палата - К. Паркер

– Хотя, – сказал капитан, – возможно, дело не такое уж и выгодное, потому что никто не знает, насколько велик или мал этот мешок.

Тот человек, с которым разговаривал Теудас, спросил, почему же никто не поинтересовался, насколько большие эти мешки, но капитан ответил, что это не имеет такого уж большого значения, поскольку даже если мешки окажутся на самом деле меньшими, чем обычно, то все равно перьев будет очень много.

– Понятно, – сказал Геннадий, когда племянник объяснил ему все это. – И ты надеешься, что когда человек, занимающийся перьями, явится за своим грузом, то он заберет с собой нас.

– Да, – сказал Теудас. – И тогда мы вернемся домой. А вы что думаете?

Геннадий помолчал, обдумывая ответ.

– Трудно сказать. Если мешки маленькие, то он, возможно, не станет их брать. А если большие, то нам может не хватить места на корабле. И кроме того, ты ведь сам сказал, что ему еще надо найти покупателя на черное дерево, на эти ступеньки или что там еще.

– На балясины, – поправил Теудас. – Ну вот, а я-то думал, что вы обрадуетесь.

Геннадий почесал нос.

– Я лишь пытаюсь сказать, чтобы ты не питал больших надежд, вот и все. И потом… Ты, кажется, упомянул, что этот человек прибудет из Ап-Хелидона, да? Но никто не говорит, что он собирается везти перья на Остров, когда… если он их вообще заберет. Откровенно говоря, я не хочу отправляться в Ап-Хелидон, если только этого можно избежать. Если я не ошибаюсь, и Ап-Хелидон находится там, где я думаю, то это часть Империи. Лучше уж остаться здесь.

– Нет, нет! – запротестовал юноша, складывая руки на груди и отводя глаза. – Куда угодно… только не оставаться здесь. Здесь – это нигде.

По ту сторону палатки запели. Пел мужчина, а еще кто-то подыгрывал ему на дудке и некоем струнном инструменте. Слова песни были довольно незатейливы:

На веточке тонкой кузнечик сидел, На веточке тонкой кузнечик сидел, На веточке тонкой кузнечик сидел, цыпленок кузнечика взял да и съел.

А вот музыка, быстрая и веселая, радовала слух, да и исполнитель, похоже, получал от пения истинное удовольствие. Во всяком случае, эти бодрые звуки немного отвлекли Геннадия от других, куда менее приятных, гвоздем сидевших у него в голове.

– Рано или поздно, – сонно пробормотал он, – какой-нибудь корабль будет. Надо лишь набраться терпения, вот и все. Не стоит принимать поспешных решений. Нам ни к чему приближаться к западному берегу. Активность ради активности – пустое занятие. А кроме того, если я умру, как ты объяснишь это Эйтли?

Слова дяди вызвали у Теудаса вспышку раздражения.

– Не понимаю, при чем тут это? И что за разговоры о смерти? Чушь! Вы не столько больны, сколько просто ленивы и не хотите ничего делать.

Геннадий улыбнулся:

– Наша сиделка не согласилась бы с твоим заявлением. Она утверждает, что мне нужен отдых. После всех испытаний, выпавших на нашу долю…

– Вот как? И что же это за испытания такие? Назовите хоть одно. Что-то я не помню ничего ужасного. То есть я хочу сказать, что мы же все время были вместе, но я ведь не валяюсь и не жалуюсь.

– Ладно, – смеясь, ответил Геннадий, – ладно. Если твой приятель с утиным пером все же появится, если нам будет с ним по пути и если у него на корабле найдется место для нас, то мы отправимся с ним. Думаю, и плавание будет не лишено приятности, мы уляжемся на эти мешки и…

Теудас поднялся.

– Пойду прогуляюсь, – сказал он. – Боюсь, с вами у меня не выдержат нервы.

Было тепло, так тепло, что жизнь, казалось, замерла. Все, кому повезло отыскать хоть какое-то укрытие от солнца, лежали в тени. Трое музыкантов – слава богам! – перестали терзать слух Теудаса своим ужасным пением и укрылись за большой деревянной рамой с большим кувшином, который передавали друг другу, и чашкой с орехами.

– Эй, – окликнул Теудаса один из рабочих, – как чувствует себя твой друг?

Юноша остановился.

– У него все в порядке, – ответил он, не зная, что еще сказать.

– Хорошо. – Незнакомец поманил его к себе. Проигнорировать призыв было трудно, но подойти еще труднее. Вспомнив совет Геннадия, Теудас заставил себя приблизиться и сесть рядом с тремя незнакомцами. – Это правда, что о нем говорят?

Теудас напрягся.

– Не знаю, – сказал он. – А что о нем говорят?

Мужчина рассмеялся и передал юноше кувшин.

– Говорят, что он колдун. Один из шастелских колдунов. Так что, это правда?

Теудас кивнул:

– Вообще-то никакие они не колдуны. Никаких колдунов нет и не бывает, они просто ученые.

– Как ни называй. – Похоже, разница между колдунами и учеными не казалась незнакомцу такой уж значительной. – Должно быть, это все же правда. Я имею в виду то, что слышал. – Он немного помолчал. – Шастелские колдуны собираются помочь нам победить в войне.

Теудас недоуменно нахмурился:

– В какой войне?

– В войне против Империи. Вождь Темрай договорился с шастелскими колдунами о союзе, так что, когда Империя нападет на кого-то, на них или на нас, то другой тоже вступит в войну. Пора бы уже. Я хочу сказать, смех смехом, но пора бы кому-нибудь взяться за это дело всерьез.

Теудас нахмурился еще больше:

– Я и не знал, что скоро будет война.

– Конечно, будет. Обязательно, – вступил в разговор второй мужчина, тот, который играл на дудке. – Ведь они же захватили Ап-Эскатой. Теперь пойдут на нас. Мы – их следующая цель.

– Мы или Шастел, – добавил третий.

– Или Шастел, верно, – согласился дудочник. – Вот потому-то нам и нужен союз с колдунами. В конце концов, никто больше нам не поможет. Да никого уже и не осталось.

Теудас вернул кувшин дудочнику, надеясь, что никто не заметил, что он так и не попробовал предложенного напитка. Наверное, сидр, решил юноша, тот самый ненавистный сидр, который он терпеть не мог еще с детства. В Перимадее ничего другого и не пили, а теперь и эти жители равнин тоже пристрастились к сидру.

– А что вы тут делаете? – спросил он, надеясь сменить тему разговора.

Мужчины переглянулись.

– А, перестаньте, – сказал один из них. – Какая разница, узнает парень или нет. Кроме того, любой, кто в этом разбирается, легко поймет все с одного взгляда. Это требушет. Вроде тех, которыми пользовались при взятии города. Конструкция такая же. Тогда эти штуки поработали неплохо, будем надеяться, что и против Империи они тоже пригодятся.

– Требушет, – повторил Теудас. Он помнил день, когда появились требушеты, день, когда полчища вождя Темрая подступили к стенам по ту сторону узкого пролива. Все видели, как на баржах врага собирали какие-то странные громоздкие орудия, но никто не знал, считать ли их реальной угрозой или средством устрашения. – И это все из-за Ап-Эскатоя, – задумчиво добавил он.