Ветер разлуки - Соня Мармен

– Да, Эван, я ее люблю. Но при этом я уважаю вас – Летицию и тебя, – добавил он, желая дать другу понять, что ничего не станет предпринимать, чтобы их разлучить.

– Это я знаю. Ладно, забудем об этом. Просто я хотел уточнить, как ты к ней относишься.

Александер кивнул, хотя чувствовал себя прескверно. Он облегченно вздохнул, когда барабанщик подал сигнал к тушению огней. Эван встал и потянулся.

– Доброй ночи, дружище!

– Доброй ночи, Эван.

Через два дня три французских судна – «Селебр», «Антрепренан» и «Каприсьё» – горели в порту Луисбурга. Артобстрел усилился, нанося городским укреплениям все больше повреждений. Двадцать шестого июля изнуренный осадой французский гарнизон выбросил белый флаг. Луисбург был готов сдаться.

Часть вторая. 1759. Annus mirabilis[54]

Хайлендеры отважны, неустрашимы, привыкли к тяжелым условиям жизни, и нет ничего плохого в том, если часть их погибнет.

Наилучший способ избавиться от тайного врага – сделать так, чтобы его гибель послужила благому делу.

Глава 5. Англичане!

На улицах Квебека было грязно и мокро: недавно прошел дождь, который смыл следы ушедшей зимы. Воздух был прохладный, но дувший с океана бриз обещал скорую и теплую весну. Усталые лица горожан светились радостью: наконец-то можно выйти погулять! Зима 1758—59 года выдалась трудной. Город впервые ощутил нехватку продовольствия, да и английское присутствие давало о себе знать. Ситуация сложилась катастрофическая, и губернатору Водрейю пришлось отправить двух посланцев ко двору французского монарха с просьбой о содействии.

Одиннадцатого ноября 1758 года корабли «Утард» и «Виктуар» покинули прибрежные воды Квебека, увозя на борту господ Андре Дореля и Луи Антуана де Бугенвиля. Однако надежды у жителей почти не осталось. У военного министра империалистической Британии Уильяма Пита была лишь одна цель – любой ценой захватить Новую Францию. Все чаще звучало мнение, что Франция разорена. Если это правда, то чем же она сможет помочь своей колонии размером с целый континент? Ответ на этот вопрос должны были привезти Дорель и де Бугенвиль.

Река Святого Лаврентия освободилась ото льда несколько недель назад, и на горизонте появились первые корабли. Однако новостей об «Утарде» и «Виктуаре» не было никаких. Изабель запахнула поплотнее полы своей серой суконной накидки и поспешила за желтой бабочкой, перепрыгивая через лужи и старательно обходя рытвины. У любой повозки сломается колесо, если угодит в такую… Дорога была в жалком состоянии: у дорожного смотрителя в ближайшие недели будет много работы.

В такую погоду пройти по улицам пешком было легче, чем проехать в карете. Изабель была этому только рада – она любила пешие прогулки и ничуть не расстраивалась, когда возвращалась домой в грязных сабо и чулках. Зато как это здорово – гулять по улицам и заходить в лавки за покупками! Сегодня рынок был закрыт, но девушка знала, где раздобыть все необходимое для праздничной трапезы. Ведь сегодня праздник! Приплясывая, она спустилась по улице Сен-Жан до Фабричной дороги, которая была больше похожа на ручей.

Ребятишки в сабо, измазанные чуть ли не по пояс, прыгали через потоки воды, попутно обрызгивая грязью прохожих, а иной раз и падая прямо на них. Фабричная дорога была единственной в городе мощеной дорогой. Причиной отсутствия городских дорог была эрозия почвы; землю за многие годы сильно размыло осадками. А еще на этой дороге всегда было очень грязно – после сильных дождей ручьи сносили сюда мусор со всего города.

– Здравствуйте, мадемуазель Лакруа! Славный денек для прогулки!

Изабель посмотрела вверх. Из окна ей улыбался и махал рукой старик со снежно-белыми волосами.

– Добрый день, мсье Гарно́! День и вправду чудесный! Как себя чувствует Катрин?

– Ей лучше! Она уже не кашляет и быстро поправляется!

– Это замечательно! Передайте, что на будущей неделе я зайду к ней и принесу травяного чаю и пирожных от мамы Донни́!

– Спасибо, мадемуазель Лакруа! Обязательно передам! Огромное вам спасибо!

Изабель помахала старику и пробежала мимо двух подвыпивших солдат, как раз выходивших из трактира «Синий пес». В последние несколько лет Квебек был больше похож на военный лагерь, чем на город. Начиная с 1748 года около четырех тысяч военнослужащих прошли по его улицам. Основная часть их сейчас несла вахту на заставах, разбросанных по территории страны. Гарнизон Квебека насчитывал тринадцать рот, и почти все солдаты, на радость бедным горожанам, чьи дома́ никогда не отличались роскошью и большими размерами, были расквартированы в недавно построенных в районе Верхнего города казармах. Лишь немногие военные получили на руки документ за подписью мэра, дававший им право поселиться на квартире у горожан.

Пропустив мимо ушей скабрезные шуточки солдат, Изабель поправила накидку и чуть приподняла юбку, чтобы не слишком сильно ее испачкать (и не задавать Перрене лишней работы!), и направилась к коллежу иезуитов, где учился ее брат Гийом.

– Бедный Гийом! В такой чудный день сидеть взаперти, уткнувшись носом в учебник риторики или латыни! Какая жалость!

Она подумала о монастыре урсулинок, о котором совсем не скучала. Хотя нет, со своей кузиной Клотильдой, в миру Маргаритой Биссон, она с удовольствием виделась бы чаще. И все же стоило только подумать о свободе, которую ей вернули нынешней весной, как у Изабель за спиной вырастали крылья…

Распространявшийся от монастырской пекарни приятный запах, который она вдохнула полной грудью, напомнил Изабель, что нужно зайти к брату Луи за сладкими булочками-бриошами – любимой сдобой отца. Часы на стене церкви, примыкавшей к зданию коллежа, показывали почти одиннадцать. Стоит поторопиться! Энергичным шагом девушка пересекла городскую площадь и, проходя мимо прекрасного собора Пресвятой Богородицы, перекрестилась. На улице Бюад ей пришлось обойти кучу поленьев, которые кто-то вывалил посреди дороги, и ускорить шаг, минуя позолоченное изваяние собаки, охранявшее вход в импозантный четырехэтажный дом, принадлежавший покойному торговцу Николя Жакену по прозвищу Филибер. Существует поверье, что золотой пес сумеет сохранить дом своего хозяина от любого зла. Несмотря на это, в 1748 году Филибер умер насильственной смертью, а убийца так и не был найден, так что у горожан появился серьезный повод подвергнуть легенду сомнению.

Изабель ненадолго остановилась, чтобы отдышаться и полюбоваться открывающимся перед нею видом. С вершины лестницы, ведущей в Нижний город, меж столбиков дыма, которые поднимались над островерхими крышами, крытыми кедровым гонтом и оснащенными лесенками, виднелась величественная река. Ее неторопливые воды сверкали на солнце. Несколько плотов и рыбачьих плоскодонных лодок плыли по своим делам, выше по течению виднелась флотилия каноэ – вне всякого сомнения, то были индейцы. Две бригантины и шхуна с голыми мачтами, теряющимися в путанице рей и вантов, тихо покачивались на якорях близ входа в порт.