Девочка-беда, или Как стать хорошей женщиной - Диана Чемберлен

Лейси кивнула, хотя она знала, что безразличие Джины к Клею было связано с ее отчаянным желанием удочерить Рани, а не с отсутствием чувств к мужчине.

– Оставайся открытой с Риком, – попросила Джина. – Встречайся с ним чаще, чем ты это делаешь. Ты совсем позабыла о нем с тех пор, как приехал Бобби.

Джина была права. Ей нужно больше видеться с Риком, как она и планировала до того, как узнала о смерти Джессики. Ей нужно почаще напоминать себе о том, насколько маргинальной была жизнь Бобби в юности, что ее влечение к нему было инстинктивным, скорее физическим, нежели интеллектуальным. Ей нужно перечитать ту любопытную книжку, в которой говорилось о том, как сделать правильный выбор. Ей нужно помнить о том, как был к ней добр Рик, как внимательно выслушивал ее всякий раз, когда она звонила ему, чтобы банально поплакаться.

Она рассматривала букву Р на песке. Ну как заставить себя чувствовать что-то, когда чувствовать было нечего?

Глава 27

На следующее утро по дороге к Ноле Маккензи настроила радио в машине Лейси на какую-то станцию, которую она обнаружила раньше, и начала подпевать. Лейси огорчало то, что песня, явно хорошо знакомая Маккензи, была совершенно не известна ей. Она любила музыку, у нее было несколько десятков дисков, она регулярно слушала радио. Но было ясно, что она совершенно не разбиралась в том, что нравится девочке подросткового возраста.

Она взглянула на Маккензи, которая крепко сжимала в руках сотовый телефон, будто спасительное средство. Кстати, в том, что касалось сотовых телефонов, Бобби на самом деле был ничуть не лучше Маккензи. Он постоянно проверял, нет ли у него новых сообщений. Несколько раз он даже вышел из помещения, чтобы ответить на вызов, сославшись на то, что вне дома связь лучше, чем в помещении, хотя Лейси было понятно, что ему просто нужно было уединиться. Ей хотелось знать, с кем ему надо было переговорить без свидетелей. Но это не ее дело. Ей пришлось напомнить себе об этом.

Было раннее утро, Маккензи не могла позвонить друзьям в Финикс, и Лейси решила затеять с ней разговор о домашних обязанностях.

– Давай сделаем радио потише на секунду? – попросила Лейси. – Я хотела поговорить с тобой о твоих обязанностях.

Маккензи не притронулась к кнопке громкости.

– В каком смысле? – в ее голосе прозвучала подозрительность.

– В том, что у всех нас есть определенные обязанности, которые мы регулярно выполняем, – вздохнула Лейси, убавив звук сама. – Я подумала, что, возможно, тебе тоже хочется что-нибудь делать. Знаешь, чтобы почувствовать себя частью семьи.

Когда накануне Джина произнесла эти слова, они прозвучали очень хорошо, но она мгновенно поняла, что ее неловкое объяснение не будет иметь того результата, который был ей нужен.

– Я никогда не стану частью этой дурацкой семьи, – заявила Маккензи. – Я не хочу этого.

Лейси покрепче сжала руль.

– Ну что же, я все-таки считаю, что распределять работу между домочадцами очень важно, не так ли?

– Что именно вы хотите мне поручить?

– Можешь выбирать, – предложила Лейси. – Ванная?

– Ни за что.

– Можешь выметать песок на кухне. Или вытирать пыль. Можешь пылесосить, если хочешь, но я никогда не любила пылесосить в твоем возрасте.

Маккензи откинула голову на подголовник и посмотрела наверх. Потом она тяжело вздохнула.

– Мы никогда не просили тебя помочь даже с мытьем посуды. – Лейси снова взглянула на девочку. В профиль нос у нее был как у Джессики, и ноздри раздувались прямо как у нее.

– А почему у вас нет посудомоечной машины? – спросила Маккензи.

– Предполагается, что дом исторически точно воспроизводит обстановку начала двадцатого века, – объяснила она в сотый раз. – Тогда не было посудомоечных машин. – Настала очередь Лейси вздыхать. – Неужели ты не думаешь, что это даже круто пожить в старом доме смотрителя маяка? – Она воспринимала как личную обиду негативное отношение Маккензи к этому сооружению.

– Совсем не круто, – сказала Маккензи. – Чем круто жить в доме без кондиционера?

Лейси невольно засмеялась, но Маккензи, казалось, даже не заметила, что ее слова прозвучали забавно. Возможно, она и не шутила. Господи! Что за недовольное дитя. Это страх, Лейси вспомнила слова Бобби. Помни об этом. Она боится.

– Итак, как насчет мытья посуды или вытирания пыли?

– После каждой трапезы? – В голосе Маккензи прозвучало изумление.

– Нет, только в обед.

– Но иногда я ем у бабушки.

– Ну, тогда тебе не придется делать этого.

– А что сегодня? – спросила Маккензи. – Бобби собирается повести меня в кино.

– Ну, между обедом и кино будет много времени на то, чтобы помыть посуду и вытереть тарелки.

Лейси была благодарна Бобби за то, что он хотел повести Маккензи в кино, – она сама хотела провести этот вечер с Риком, настроившись на то, чтобы попытаться восстановить интерес к нему.

– Мама не вытирает тарелки, – сказала Маккензи, казалось, не замечая, что говорит о матери в настоящем времени. – Она говорит, лучше пусть сохнут на воздухе.

– Ну, может быть, их было не так уж много, ведь она пользовалась посудомоечной машиной, правда? – спросила Лейси. – Вас было двое в доме. А когда тарелок много, как у нас, приходится вытирать их, потому что на сушке для посуды не хватает места. И раз уж ты будешь работать на кухне, как насчет того, чтобы подмести после того, как с тарелками будет покончено? Ты же все равно будешь там.

Маккензи коротко вздохнула, вид у нее был шокированный.

– Что я вам, прислуга?

– Нет, ты…

– Вы, наверное, рады, что моя мама умерла и у вас появился кто-то, чтобы убирать ваш дом.

Лейси захотелось ударить ее. Съехать с дороги и надавать ей как следует. Но она продолжала крепко сжимать руль и смотреть вперед.

– Это неправда, Маккензи, – твердо сказала она. – И, я думаю, ты знаешь это.

Между ними прошло напряжение, воцарилась тишина, и Лейси практически услышала, как в голове Маккензи вертятся колесики, веля ей притормозить с нелепыми обвинениями.

– Хорошо, – ответила девчонка наконец. – Я буду вытирать тарелки и подметать на кухне. Но я не буду ни пылесосить, ни вытирать пыль, ни делать ничего другого.

– Прекрасно, – сказала Лейси. – Это справедливо. Спасибо. Метла в кладовке.

– Настоящая метла? – сказала Маккензи так, как будто никогда не видела метлы. – Неужели вы должны пользоваться старьем, даже когда подметаете? Мама всегда пользуется шваброй с насадкой из микрофибры.

– Такая швабра не сможет собрать песок на кухне.

– Вы так не похожи с мамой… – протянула Маккензи, снова увеличив громкость радио. – Трудно поверить, что вы когда-то были подругами.

После обеда в тот вечер Лейси вымыла посуду, а Маккензи ее вытерла. Или, по крайней мере, сделала вид, что вытерла. Тарелки убирали в шкаф с влажными каплями на них, но у Лейси не было сил ссориться с девочкой из-за этого. Она протерла стол и столешницу, пока Маккензи кое-как подмела пол на кухне, как будто метла была слишком тяжелой для нее, чтобы мести как следует. Была ли она намеренно небрежной в работе или она была просто неряхой? Как бы там ни было, Лейси молчала. Они достаточно повраждовали с утра. Она не была уверена, что выдержит еще одну перепалку.

Маккензи сидела в своей комнате, когда приехал Бобби, чтобы забрать ее в кино. Лейси позвала ее вниз.

– У нее теперь есть домашние обязанности, – похвасталась она, вернувшись на кухню. – Вытирать посуду и подметать пол.

– Отлично, – улыбнулся Бобби. – Как она отреагировала на это?

– Она сказала, что я хочу превратить ее в прислугу. И если ты заметил, – она провела босой ногой по полу, – она не сильно старалась.

Все еще улыбаясь, он поправил ей прядь волос, и Лейси испытала такое же острое чувство, как если бы он коснулся ее груди. Его улыбка быстро сменилась ухмылкой, как будто бы он знал, как он на нее действует. Должно быть, знал. Она отвернулась от этого лукавого лица, с облегчением увидев, что Маккензи входит в комнату.

– Вам лучше идти, – поторопила Лейси, притворившись, что смотрит на часы, чтобы избежать взгляда Бобби. Она проводила их до двери, по-матерински приобняв напоследок. – Поезжайте. Всего хорошего.

Когда они вышли, Лейси прислонилась к шкафу, сложив руки на груди и зажмурив глаза. Соберись, уговаривала она себя. С каких это пор ее волосы стали эрогенной зоной?

Клей вошел на кухню.

– О, что это? – сказал он, почувствовав босыми ногами песок. – Я думал, Маккензи подметет.

– Она подмела.

Он вопросительно посмотрел на нее:

– Ты в порядке? В чем дело?

– Ни в чем. – Она постаралась изобразить удивление, услышав его вопрос и желая знать, понял ли он что-то по ее лицу.

Клей открыл дверь кладовки и достал метлу.

– Знаешь, у меня есть другая идея для работы, – обронил он, начав подметать.