Гражданская война - Андрей Корбут

Я и Карл остались вдвоем. Он еще дышал, и казалось, что засыпает...

"Несчастный,.. -- подумал я о Карле, -- ...Боже, за что ты отнял у моей дочери милосердие. Разве не могла ты, Пат, обойтись без этого жестокого спектакля. Его минуты сочтены. Он умер бы так или иначе...

Он перевел на меня взгляд, губы его что-то прошептали. Я же ощутил на губах солоноватый вкус слез...

Я не знал, который час, день это или ночь. Руки мои слабели, сквозь пелену перед глазами я видел, как гильотина, словно зверь, готовится к прыжку. Я видел умирающего Карла, и Филидора, и его жену... Всего на мгновение все куда-то провалилось, будто ветер задул свечи. Но мерзкий звук и хрип, слившиеся воедино, вернули сознание... Веревка ослабла, нож находился внизу, и у моих ног -- голова друга...

Я оставался в доме до тех пор, пока кто-то не поднял шторы, свет дня ворвался, опрокинув свет свечей, пока кто-то не вывел меня на свет божий. Тогда я прислонился к дверям и увидел рядом Роже Шали.

-- Ну же, прейдите в себя, очнитесь! -- тряс он меня за плечи.

Я поморщился от боли, хватаясь за грудь, и пробормотал:

-- Похоже, у меня сломано ребро.

-- Поедемте...

34.

Роже Шали вставил видеокассету в гнездо видеоблока, расположенного справа от рулевой колонки. Экран вспыхнул светом. Изображение, сначала прыгающее и нечеткое, постепенно стало идеальным...

Неширокое шоссе с вытянувшимся на всем его протяжении по обе стороны караулом высоченных тополей: набегающие и пролетавшие где-то левее встречные машины, а впереди -- цистерна; но вот камера ушла влево и тут же назад -вправо -- не обогнать... снова цистерна, затем слева появляется помешавший обгону автобус, так похожий на длинный аквариум, за рулем здоровенный детина, широкое лицо, добрая улыбка, он лукаво подмигивает и смотрит прямо на камеру.

-- По видимому, его очаровала моя Симона, -- пояснил Роже Шали.

Автоцистерна проползла назад, справа, и исчезла. Теперь впереди, оторвавшись от камеры метров на сто, было только такси, и еще дальше -- два мотоцикла, на одном из них сидели двое...

-- После больницы все шестеро террористов разъехались в разные стороны, эти же остались вдвоем, вернее, втроем. Вместе с вашей дочерью. Сразу после Ретуни они сняли с себя маски... А это такси, обратили внимание? Я заметил его еще у больницы... -- комментировал Роже Шали.

...Указатель у дороги. Небольшой городок Кели. Ухоженные домики, аккуратно подстриженные газоны. Случайные прохожие, и, странно, ни одного мутанта. Тихо, мирно, спокойно... О, это не Париж! Гостиница. Двухэтажная, с яркой вывеской, уже старенькое, но весьма симпатичное здание, будто кусочек декораций из фильмов по романам Дюма-отца. Мотоциклы остановились у входа...

-- Не похоже, чтобы она сопротивлялась, не правда ли? Возможно, ее отключили на время. Через 15 минут она выйдет вполне самостоятельно, -сказал детектив в тот момент, когда двое парней-мотоциклистов волокли Пат в гостинцу, поддерживая ее под руки.

...Камера приближалась все медленнее. За мотоциклами остановилось такси. Из него вышел высокий стройный господин в наброшенной на плечи джинсовой куртке, не оборачиваясь к камере лицом, он скрылся за черной дверью.

-- Значит, 15 минут... Сейчас будьте внимательнее.

Элен вышла из гостиницы, села на мотоцикл, как двери черного дерева вновь открылись и показалась джинсовая куртка.

-- Роже! -- вырвалось у меня.

-- Знаете его?

-- Это Роберто...

...Патриция стремительно оглянулась на Роберто, даже на мгновение задержалась на нем глазами. Он же стоял, словно ощупывая своим слепым взором небо, как человек, уверенный в себе больше, чем кто бы то ни было на свете. А затем мотоцикл унес ее. Камера дождалась, пока Роберто сядет в такси и выключилась.

-- Пока все,.. -- сказал Роже Шали.

-- И что из того следует? -- пробормотал я.

-- Сегодня вечером я дам вам исчерпывающую информацию о тех, кто охотится за вашей дочерью.

-- Кто были эти мотоциклисты? -- обреченно спросил я.

-- Хороший вопрос... У гостиницы осталась Симона, она мой агент. Что до этого, как вы сказали, Роберто, я нашел способ проследить его путь; он вернулся в Париж, на улицу N. Ну, а я продолжал присматривать за мадемуазель. Очень скоро, а точнее в 11-10 она была на вилле доктора Скотта.

-- Примерно в то же время я и Скотт находились в гостиной, -- припомнил я, -- значит ли это, что Скотт скрыл от меня ее присутствие?

-- Она перелезла через забор, собаки ее знают, они ее не тронули... Допускаю, что доктор Скотт не знал о гостье. Однако, как долго она оставалась там, мне неизвестно. Ясно одно: она ушла до приезда полиции. Или все тем же путем через забор, но почему тогда не к спрятанному мотоциклу, где ее ждал я, или к одной из машин, что покидали виллу. Наиболее вероятно, что ваша дочь была в машине Элен Скотт. Я снова нашел мадемуазель, когда она следила за вами и Элен. На следующий день, через четверть часа после того, как вы ушли из гостиницы, Элен Скотт силой привезли в этот загородный дом, а прошлой ночью она оказалась у вас, в Сен-Клу. Что касается Вашей дочери, то сейчас она скрывается у одного из своих друзей...

-- Вы слышите меня? -- спросил Роже Шали со странным для него участием.

Я утвердительно покачал головой, но после того слушать его перестал, а между тем детектив говорил еще долго.

Роже высадил меня в Сен-Клу, у дома, простившись словами:

"Итак, до вечера!"

Вновь ответив ему кивком головы, я пошел к дверям. На пороге остановился.

"Что же я скажу Филидору... Карла больше нет, Филидор... Карла больше нет, Прости... Карла больше нет...

Я не звонил, но дверь открылась. Меня встречала Элен.

-- Элен, -- прошептал я, -- как ты, девочка?

У нее потекли слезы. Мы бросились друг к другу в объятия.

-- Его больше нет... нашего ребенка, -- сквозь рыдания произнесла она. Я стал целовать ее губы, лицо, и, коснувшись пальцами ее челки, словно обжегся, но снова поднес руку... Элен же взглянула на меня умоляюще, и я не осмелился. А потом сказал ей, что погиб Карл, что я должен ехать к Филидору. И сказав, не сделал того, что собирался, будучи не в силах тотчас же вынести еще одно испытание...

35.

Мертвецким сном я проспал до полуночи. Глаза открылись вдруг, как вдруг отлетел и сон, и я не сразу осознал, что от боли в груди -- ребро было сломано, и в том не оставалось сомнений, я же ограничился лишь тугой повязкой. Рядом спала Элен, родной мой человечек, крепко и спокойно.

"Все нормально, все будет нормально,.. -- успокаивая себя, сказал я, -...мы еще будем счастливы".

Словно призрак, отправился я блуждать по дому... Закричал во сне Бобби, застонал, умолк; встревоженная Кэтти вышла из своей спальни, прошла на кухню, приняла таблетку, наверное, снотворное, но тут ее внук всхлипнул и заплакал, она бросилась назад, к себе, и было слышно, как она убаюкивает его, словно младенца. Я прислушался к улице. Ни звука. Все притаилось: люди, машины, коты и собаки, птицы, деревья, и ветер, и шорохи,.. и даже лунный свет. Тучи сгущались... Я поднялся к Элен, сел на кровать,.. и незаметно для себя вновь уснул.