Начало конца - Ярослав Гивиевич Заболотников

Так вот какую тайну хранили оракулы! В мире, где волшебные существа остались жить лишь на страницах легенд, горцам удалось укрыть самое мудрое и величественное из них за каменным барьером. Уж оно-то точно могло поведать, что за безумие заставило людей стереть с лица земли магических созданий и перекроить историю, оставив от былого мироздания жалкую горстку преданий.

Но не успела Лайла возликовать, как вдруг древнее существо, размером с двухэтажное здание, сделало шумный вдох, от которого каштановые пряди на миг подались вперёд, и разверзло зубастую пасть — в недрах глотки вспыхнуло алое сияние.

— Нет… — пробормотала вампирша, попятившись к остальным. — За что?..

В следующую секунду дракон обрушил на провал конус ревущего пламени. Увидев накрывающее пространство красно-оранжевое зарево, вампирша инстинктивно отвернулась, протестующе выставив ладони, будто это могло спасти от участи обугленной головешки. В сознании, сбежавшем от реальности зажмуренными глазами, застыла смазанная картинка: рванувший к ней Джон, а за ним неподвижный чёрный обелиск — Рэксволд, укрывший спиной крепко обнятую Эрминию. Некогда холодный воздух разорвал испепеляющий жар — под пронзительное лошадиное ржание Лайла упала на колени, и всё вокруг стихло…

* * *

Плато Тюрген Кроунт, что высилось среди западных лесов Виверхэля, всегда имело дурную славу. Виной тому был валун, выступавший из земли на три метра и напоминавший панцирь огромной черепахи. Его тёмную поверхность испещряли серебряные прожилки, которые красиво переливались в лучах дня и таинственно искрились при свете луны. Однако стоило немного постоять рядом с камнем, как завораживающее зрелище омрачали усталость и головная боль. Даже издалека валун мог вызвать у наблюдателя неприятные ощущения. Поэтому старожилы, ступавшие в лес за ягодами, грибами или зверем, всегда обходили злополучное место стороной. Жертвами камня становились разве что забредавшие на возвышенность редкие путешественники, уже позже узнававшие от здешних торговцев о «проклятом плато».

Изо дня в день единственной музыкой Тюрген Кроунт был убаюкивающий шелест трав, но сегодня многолетнее однообразие растерзало кроканье воронов. Птицы неустанно кружили над сидевшим на вершине валуна человеком. Некто в мантии, такой же тёмной, как камень, позволяя ветру покачивать собранные в хвост волосы, умиротворённо созерцал объятый золотым светом небосклон. Сложив руки на чаше из чернёного серебра, он не сомневался, что через несколько часов, вместе с заходом солнца, грянет закат нынешней эры.

* * *

«Леса удивительны. Сумрак оживает в них задолго до вечерней зари, а дождь продолжается и после выглянувшего из-за туч солнца. Им подвластно наполнить тело энергией или отнять последние силы. Они могут осыпать охотника дарами или… сделать чьей-то добычей. Даже в знакомой чаще отведённую роль заранее не узнать. Жизнь — это лес судьбы», — так утверждал Монси Виррей в своей книге «Мудрость Бытия».

Средь взбиравшихся по склону малахитовых елей кровавым пятном плыл багровый плащ. Незнакомец бесшумно лавировал между деревьями, изредка задевая колючие ветви, которые, качаясь в пронзавших заросли янтарных лучах, гладили землю разлапистыми тенями. Сам же странник, периодически мелькая в солнечном свете, не отбрасывал никакой тени. Словно его здесь и не было.

— Quod praeteriit, effluxit, — шептал он. — Quod praeteriit, effluxit…

* * *

Лайла распознала в слепой тишине отрывистое цоканье копыт и стучавшие набатом сердца спутников. Неужели они все ещё живы? Она же отчётливо видела смертоносную лавину огня, чувствовала беспощадный жар… Вампирша осторожно подняла веки — в лазури драконьего ока, что застыло напротив лица, отражались её алеющие глаза и отсветы пылавшего свода пещеры. Вертикальный зрачок, черневший в синеве пером ворона, смотрел прямо в душу — оцепеневшая принцесса не смела пошевелиться.

— Кринтэрх… — низкий, рычащий голос дракона походил на скрежет могильной плиты. — Иным не под силу отразить мой гнев… — он приподнял обрамлённую костяными шипами морду, внимательно изучая остальных присутствующих.

Заметив золотые отблески, Лайла проскользила напряжённым взглядом по полу. Огненное дыхание разметало пыль, обнажив несметные богатства: россыпи золотых монет, ювелирных украшений и драгоценных камней. Если благородное существо, перед которым преклоняли колено даже короли, приняло их за шайку расхитителей, стоило ждать беды — вампирша с опаской возвела глаза к нависшей над ней челюсти.

Не найдя стоявшую поодаль пару и замеревшего чуть ближе воина интересными, древнее создание вновь посмотрело на Лайлу, обдав её горячим дыханием.

— Ты олицетворяешь Свет, — прорычало оно. — Но несёшь в себе Тьму… — его когти вонзились в отвесные стены провала, и на дно посыпались мелкие камни. — Кто ты?

— Я… Лайла де’Рон, — сконфуженно ответила вампирша, слушая, как под каменным дождём звенят золотые кубки. — Первая принцесса Эльтарона, что очнулась от четырёхвекового сна и… не узнала этот мир. Туманное послание из прошлого привело меня на эту гору… Как я могу величать тебя, о Древний?

— Твои речи не запятнаны ложью, — после небольшой паузы изрёк дракон. — Но твой вопрос абсурден… Встань с колен, Кринтэрх, и назови моё имя!

Он взмахнул крыльями, едва не загасив охваченный огнём свод — падающий тусклый свет изрубило мерцание.

— Кринтэрх? — Лайла нерешительно поднялась. — Я не понимаю…

— И снова истина… — констатировал глубокий рык. — Твои слова чисты… Но так ли чисты твои помыслы? — существо вытянуло могучую лапу, и чёрный серп когтя осторожно поддел подбородок вампирши.

— Мы пришли с миром! — не сдержался следопыт и сделал шаг к возлюбленной: от второго его удержал сверкнувший лазурью взор.

— Тогда вам нечего скрывать, — снизошёл до ответа простому смертному дракон.

Он перевёл сапфиры глаз на Лайлу, и его зрачки вдруг перевернулись, став двумя горизонтальными полосками.

Рэксволд незримым жестом карманника сунул в ладонь Эрминии кинжал, чтобы в случае опасности она тоже имела возможность ослепить тварину метким броском. Взамен северянка передала ему за спиной один из мечей.

Вампирша ощутила, как вопреки её воле угас пылавший рубинами взгляд — к глазам вернулось изумрудное великолепие. Спустя мгновение разум, утопавший в синеве пристального взора, озарила яркая вспышка, в которой мозаикой калейдоскопа замелькала вереница воспоминаний. Коготь перестал удерживать подбородок Лайлы — картины прошлого померкли, их место заняло лёгкое головокружение.

— Леонардо, — зловеще прорычал дракон, и сердце принцессы ёкнуло от знакомого имени, — до сих пор жив и не оставляет попыток проникнуть в Эрмориум. В этот раз его вероломный замысел близок к воплощению. Пророчество Древних сбывается, а вместе с ним грядёт конец всему сущему.

— Я… всё равно не понимаю… — Лайла блуждала глазами между большими тёмными зрачками, опять принявшими вертикальную форму.

— Я знаю. Теперь мне ведомы все твои вопросы. Ты искала ответы? Так внемли же… — снова выставив передние лапы подобно колоннам, существо величественно уселось перед провалом. — Много тысячелетий назад, когда западные моря ещё не обратились