Демон. Противостояние - Маргарита Блинова

За спиной раздаются шорох матраца, бряцанье бляшки ремня и недовольное сопение.

– А что я еще мог подумать? – раздраженно ворчит он. – Особенно с учетом предложенного вами третьего варианта?

Я краснею еще больше, но полыхающая от смущения кожа никак не помогает исправить двусмысленность ситуации.

А ведь мистер Дамир прав! После того как я предложила третий вариант, что еще можно подумать о моем моральном облике?

– И что же вы хотели от меня в таком случае, мисс Бенар? – холодно интересуется мужчина.

Опасливо оглянувшись и убедившись, что штаны на лаэрде, я оборачиваюсь и иду к тумбочке.

– Вот, – протягиваю кулон. – Возьмите его обратно.

Мистер Дамир даже не смотрит в сторону своего подарка. Все его внимание сконцентрировано только на мне.

– Не понравился? – напряженно уточняет он, скрещивая руки на голой груди.

Майка и шлепки сиротливо валяются на полу.

Мой взгляд скользит по его накачанной груди, замысловатой татуировке. Искушение коснуться его настолько велико, что я на всякий случай прячу руки в карманы.

– Я вернула ваш подарок ювелиру, – с долей злорадства признаюсь я.

На миг в его глазах полностью блекнет демоническая синева, оставляя радужку почти полностью зеленой.

– Почему? – холодно интересуется лаэрд.

– Потому что я – особенная, – смотрю на него с вызовом, ощущая себя неожиданно храброй девочкой, готовой постоять за себя и свое спокойствие.

Мужчина наклоняет голову набок, внимательно смотрит и делает шаг вперед.

Всего миг, и «храбрая девочка» летит на кровать, а мистер Дамир вдавливает меня своим телом в мягкий матрац.

Испуганно взвизгнув, я упираюсь в грудь навалившегося на меня мужчины.

– Да, Аврора, ты особенная! – рычит он мне на ухо. – Слышишь? Особенная!

Я пытаюсь взбрыкнуть, но лаэрд словно обезумел. Схватив мои запястья, он одним движением заводит мои руки за голову и прижимает к кровати.

– Моя сладкая девочка, – хрипло шепчет он, жадно целуя мое лицо. – Моя холодная королева, что же ты со мной делаешь? – вырывается из горла болезненный стон.

Одной рукой он все еще держит мои запястья, а вторая скользит под майку, ласкает живот и медленно ползет вверх.

– Мистер Дамир… – выдыхаю я, вяло брыкаясь ногами в качестве протеста.

Он останавливается, поднимает голову и опять смотрит мне в глаза.

– Я хочу тебя… – теперь настал его черед использовать запрещенный прием.

Медленно-медленно его потемневшие от желания глаза приближаются, кончики наших носов касаются друг друга.

– Я очень хочу тебя… – шепчет он.

Его губы теперь заманчиво близко, и, поддавшись внезапному порыву, я немного приподнимаюсь и осторожно прикусываю его нижнюю губу, оттягиваю вниз и с неохотой отпускаю. Тянусь, чтобы поцеловать по-настоящему, но лаэрд внезапно отстраняется.

– Нельзя, – большим пальцем он обводит контур моих губ. Резко выдыхает, опускается и начинает покрывать жадными, нетерпеливыми поцелуями все, до чего может добраться.

Оказавшиеся на свободе руки тут же сжимают его крепкие плечи, а с полуприкрытых губ, которые он так старательно игнорирует, слетает полный желания стон.

– Сладкая моя, – довольно улыбается мужчина, его рука ныряет к пуговице на джинсах, и я вздрагиваю.

– Нет! – хватаю его пальцы, уже расстегивающие маленькую ширинку одной рукой, а второй вновь упираюсь в накачанную грудь.

– Что значит нет?! – сердится мужчина. – Я голову сломал, придумывая, что вам всем подарить. Я летел к тебе почти через половину материка. Я признал, что ты особенная женщина в моей жизни, и ты все равно отталкиваешь меня! Чего тебе еще надо? – в его взгляде мелькает угроза. – Чтобы я стелился перед тобой как Зверь?

Я прикусываю губу, зажмуриваюсь и отчаянно машу головой.

Мистер Дамир приподнимается на руках. Смотрит на меня зло, раздраженно, а потом откатывается в бок и садится на край кровати.

– Я, кажется, понял… Я тебе не нравлюсь, да? – хрипло спрашивает он, разворачиваясь, чтобы видеть меня.

Сейчас он так не похож ни на секс-инструктора, ни на расчетливого бизнесмена. Он растерян, он уязвлен отказом от подарка, отказом от секса. И он ждет моего приговора.

– Просто скажи, – тихо просит он, и я вдруг понимаю, что означает Особенная.

Он никого не пускает в свою жизнь. Самые близкие люди – Шарлиз, Сабир и… я! Мы единственные, кто дорог ему, о ком он заботится, кого контролирует с такой маниакальностью.

Он не лукавил, отвечая на вопрос журналистки. У него действительно все есть – мы его аналог семьи.

– Просто скажи, что спала со мной только из-за этого гребаного контракта, – рычит лаэрд.

– Что? – Я резко сажусь напротив, поджимаю ноги. – Нет, вы не так все поняли. Я просто… Ну-у‑у…

Краска заливает щеки и шею, выдавая смущение, и я отвожу глаза в сторону.

Ну, а как сказать мужчине, что у тебя по календарю не тот день, когда можно быть с кем-то?

Он ловит мое покрасневшее личико ладонями, поднимает голову, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Ну-у‑у? – осторожно подбадривает мужчина, почему-то с опаской заглядывая в мои глаза.

Зажмуриваюсь, набираю в грудь воздуха.

– У меня месячные, – еле слышно выдавливаю я и краснею в четыре раза интенсивнее.

Ответом становится негромкий смех мужчины, и шумный выдох, полный облегчения, а затем его губы наконец касаются моих.

Он целует легко, нежно, удерживая за затылок одной рукой, а второй прижимая к себе за талию.

Сначала я завороженно принимаю его поцелуй, но с каждым прикосновением, с каждым хриплым вдохом движения наших губ и языков становятся жадными и ненасытными.

Он углубляет поцелуй, наши языки встречаются, узнают вкус друг друга, и я не могу сдержаться от гортанного стона счастья.

– Хм… – хрипло смеется мужчина, на миг отрываясь, чтобы дать мне возможность немного отдышаться. – Кажется, я только что распробовал новый деликатес, – доверительно шепчет он, игриво прикусывая мою нижнюю губу.

– А как же запрет? – вспоминаю я. – Не хотелось бы остаться без губ или языка.

Он негромко смеется и сверкает глазами.

– Демон укусит кого угодно, но только не тебя, – с загадочной улыбкой говорит он, наклоняется и снова целует.

Не прекращая чувственной игры губ, языка и зубов, мистер Дамир осторожно укладывает меня обратно на постель, устраивается сверху.

– Ты знала, что леопарды-альбиносы чрезвычайно редки, – шепчет он, одной рукой умело расстегивая лифчик. – Мне выпал редкий шанс встретить белую пантеру.

Ловкие пальцы стягивают с меня майку, откидывают в сторону белый лифчик и круговым движением ласкают невероятно чувствительные в этот период соски.

– А‑а‑м… – выдыхаю я, как только пальцы сменяют губы.

– Мне так нравятся твои стоны, – тихо признается он и сжимает зубы.

– А‑а‑а! – я выгибаюсь навстречу его ласкам, забыв про всякие приличия, прижимаю его голову к своей груди. – Еще! – тихо, но настойчиво молят мои губы. – Еще!

Мой личный секс-инструктор негромко смеется, втягивает сосок в рот, сосет, кусает, в то время как его рука ласково сжимает второй.

По телу пробегают волны удовольствия, одна за одной, концентрируясь внизу, где все уже болит от желания.

– Да, – шепчу, забыв обо всем.

– Хочешь меня? – провокационно спрашивает лаэрд, ловя мои губы своими.

– Да…

Просунув руки под спину, одним мощным рывком лаэрд сажает меня к себе на бедра, крепко сжимает.

Не готовое к физкультуре и гимнастике тело реагирует весьма предсказуемо – живот крутит от очередного спазма, но на этот раз никакого удовольствия нет.

Я против воли морщусь, сжимаюсь, и это, конечно же, не укрывается от бдительного лаэрда.

– Что такое?

– Живот болит, – признаюсь я, утыкаюсь носом к нему в плечо, пытаюсь восстановить сбитое дыхание и снова морщусь.

Сильные руки медленно укладывают меня обратно на постель так, словно я стеклянная ваза.

– Сильно? – с беспокойством смотрит он, поглаживая немного вздувшийся животик.

– Терпимо, – вру я и вновь тянусь к его губам, но секс-инструктор уже куда-то испарился, неуловимым образом перевоплотившись в самоуверенного шефа с гиперзаботой.

– Залезай в постельку, – командует он, поднимаясь на ноги.

Внутри разбегается возмущение и разочарование.

– А как же…

– В постель! – строго смотрит мужчина, одним движением натягивает майку, влезает в шлепки и идет к дверям. – Я сейчас…

Разочарованно вздохнув, я покорно переодеваюсь в пижамные шортики, маечку на тонких бретельках, выпиваю еще одну таблетку обезболивающего и ложусь.

Мистер Дамир отсутствует где-то двадцать минут, первые десять из которых я посвящаю тому, что глупо улыбаюсь, уставившись в потолок.