Демон. Противостояние - Маргарита Блинова

А вот следующая фотография более личного характера. Мы лежим на постели – моя голова у него на груди. Мы смотрим в камеру, которую держит Рик на вытянутой руке, и улыбаемся.

Третий снимок демонстрирует совсем другой ракурс наших отношений. Я, связанная, вишу между двух распорок. Моя голова бессильно запрокинута назад, на лице слезы, волосы спутаны.

Светлая кожа покраснела от многочисленных ударов, нанесенных мужчиной, а в низу живота, там, где находится татуировка лисенка, черным маркером выведено – «Принадлежит Рику».

В пачке есть еще фотографии, но я не могу заставить себя посмотреть их все.

– Я был немного зол в субботу, поэтому не совсем корректно побеседовал с лаэрдом Матиазом, – негромко поясняет мистер Дамир. – Видимо, он решил отомстить.

Я поднимаю голову и смотрю в сине-зеленые глаза лаэрда.

Он заступился за меня. Заступился даже после всего того, что я ему наговорила перед уходом.

И он подрался! Подумать только, мистер Дамир набил Рику лицо из-за этих фотографий.

– Мама хочет, чтобы ты приехала, – трогает меня за плечо Аза, а я вопросительно смотрю на шефа – отпустит или нет?

– Секретарша уже спускается за билетами, – отвечает мистер Дамир. – Вы свободны до пятницы, надеюсь, этого времени хватит?

Я растерянно обнимаю себя за плечи.

После больницы я думала, что с Риком покончено. Еще год активно пыталась выкарабкаться из мрака, в котором погрязла по его вине. В течение двух лет работы на мистера Дамира я пыталась вернуть себя прежнюю.

Я думала, что разобралась со своим прошлым, но жизнь доказала на практике, что иногда и трех лет мало, чтобы оклематься…

– Лаэрд Дамир, – говорит Азалия, и это был один из немногих случаев, когда она обратилась к нему как к высшему демону. – В пятницу у нас с Авророй день рождения. Маме будет очень тяжело, если Аврора уедет раньше.

Пару минут мужчина сосредоточенно хмурит брови, обдумывая просьбу Азы, и, наконец, кивает.

– Спасибо, – абсолютно синхронно выдыхаем мы с сестрой.

Восьмичасовой перелет в бизнес-классе пришелся по душе только Марку. С детской непосредственностью он активно бегал от окошка к окошку, любовался пролетающими внизу облачками и донимал улыбчивых стюардесс многочисленными вопросами.

Хорошо, что помимо меня, Арона, Азалии и четырех охранников в бизнес-классе никого не было. Причина нашего одиночества тоже была понятна – мистер Дамир не поскупился скупить весь бизнес-класс только ради того, чтобы нам было удобно лететь.

– Боишься? – сестра берет мою руку в свои и легонько поглаживает.

Я закусываю губу и молча киваю. Азалия, как всегда, права. Я боюсь реакции мамы, боюсь того, что ее здоровье ухудшится, а еще я боюсь, что она меня разлюбила…

– Аза, почему она не захотела со мной поговорить? – сипло спрашиваю я, стараясь проглотить сухой комок горечи в горле.

– Она любит тебя, – успокаивающе говорит сестренка. – Просто дай ей время прийти в себя.

Во время посадки я включаю телефон, проверяю звонки, почту, переправляю всех к Сабиру. У меня не хватает терпения дожидаться багажа, поэтому я бросаю всех, беру такси и спешу к маме.

Я переживаю всю дорогу от аэропорта до больницы и пока блуждаю по коридорам, и пока ищу нужную палату.

За мной двумя шкафообразными тенями по пятам следуют телохранители мистера Дамира. Возможно, из-за этого медсестра на посту пугается и, изобразив неискреннюю улыбку, самолично провожает нас в палату.

– Девочка моя! – шепчет мама, увидев меня на пороге.

Наша мама всегда была бойцом. А, впрочем, какие еще остаются варианты у женщины, в одиночку поднимающей двоих детей?

И видеть ее сейчас такой беззащитной, как-то разом постаревшей лет на пять – для меня дико.

– Аврора, малышка! – мама протягивает руки.

Позабыв обо всем, я бегу к ней, обнимаю, смущенно утыкаюсь в плечо и громко всхлипываю.

– Почему ты не сказала мне? Почему? – плачет мама в голос. – Я придушу этого гада! Урод! Извращенец!

Мы тихо плачем, уткнувшись друг в друга, пока не приезжают Аза с Ароном и Марком.

– Ух ты! – радостно тычет в загипсованную ногу малыш. – Хочу такой же!

В палате раздается общий смех, который немного разряжает обстановку.

Азалия договаривается с врачами, и маму выписывают этим же вечером. Помимо сломанной ноги и пары синяков да ссадин, состояние у нее хорошее, наблюдения за ней не требуется.

Мы возвращаемся в двухэтажный домик, расположенный в третьей линии от моря – мой способ потратить полученные от Рика три миллиона.

Арон, подхватив Марка на руки, тут же уходит в гараж сооружать пандус, а мы с Азой хлопочем вокруг больной.

– Это всего лишь сломанная нога! – ворчит мамочка. – Она даже не болит!

– В кровать! – требовательно приказывает сестренка, а я молча киваю.

За разговорами и суетой проходит несколько дней.

Мы ходим на море, подолгу сидим в небольшой беседке, построенной в саду, и почти всегда я около мамы. Она старается не вспоминать то, что увидела на присланном Риком диске – я попросила ее об этом еще в первый вечер, но слов проклятий в адрес «повернутого садиста» сдержать не может.

Я не виню ее в этом.

Утро пятницы начинается со звонка Сабира, позабывшего про существенную разницу во времени.

– С днем рождения! – кричит он и удивляется. – Ты дрыхнешь, что ли? Тоже мне богиня утренней зари!

Сабир в прекрасном настроении. У них с Маришой конфетно-букетный период, цветут помидоры, кружат купидоны.

И даже то, что босс перегрузил на напарника всю мою работу, не особо его расстраивает.

– Ой, кстати! Я у тебя все время хотел попросить адресок того ювелира, у которого ты прощальные подарки заказываешь.

– Что, неужели кое-кто готов остепениться и предложить Марише бокал шампанского с обручальным колечком на дне? – его шутливое настроение передается и мне.

Я лениво потягиваюсь в постельке, внутренне радуюсь неожиданному отпуску.

– Рано еще пока ее такими подарками баловать, – категорично заявляет парень и начинает самозабвенно сплетничать. – Ой, Аврорка, ты бы знала, что тут у нас творится! Я теперь даже в пентхаус приходить боюсь. Что ни день, то новая Очередная.

Сказанное меня задевает, я резко сажусь на постели и обнимаю руками колени.

– Правда? – вежливо интересуюсь, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Представь себе! – продолжает напарник. – Мне кажется, он стареет, – тихо шепчет Сабир.

– С чего ты взял? – тоже зачем-то шепчу я.

– Ну как же! Седина в бороду – бес в ребро! – выдает парень и громко смеется. – Представляешь, потянуло нашего мистера Дамира на рыжих, русых… Вчера даже одна блондинка была! Короче, на любой вкус и цвет…

Мне становится противно.

Рыжие, русые… Но особенно противно осознавать наличие еще одной блондинки в коллекции «постельных девушек».

– Сабир, меня пришли поздравлять, – нагло вру, чтобы поскорее закончить этот разговор. – Я тебе эсэмэской номер пришлю. Хорошо?

– О’кей, – отзывается парень и напоследок оглушающе кричит: – С днем варенья!

Я отключаюсь, заставляю себя встать с кровати и пойти в душ. Встав под горячие струи воды, собиралась немного поплакать, но с удивлением понимаю, что не хочу.

Внутренний голос подсказывает, что все очень даже логично, и ожидать от мистера Дамира чего-то другого было бы глупо с моей стороны.

Он гулял до короткой интрижки со мной. Почему я вдруг решила, что один хороший секс со мной что-то изменит? Хотя надо признать, что все-таки изменил. Теперь его выбор стал побогаче.

Усилием воли заставляю себя больше не думать о лаэрде и его необузданном темпераменте. Все-таки сегодня мой день, я хочу провести его весело и со своей семьей, а не в унылых мыслях о подгулявшем боссе.

Мне требуется полчаса, чтобы привести себя в порядок и спуститься вниз.

Остановившись у дверей кухни, слышу, как мама и Марк накрывают на стол.

– Сюрприз! Сюрприз! – на все лады кричит ребенок, еще не знакомый со словом «конспирация».

Я улыбаюсь, и, чтобы не портить готовящийся сюрприз раньше времени, незаметно выскальзываю в боковую дверь, ведущую в сад.

Азалия еще дрыхнет, Арон наверняка уехал ни свет ни заря за продуктами для праздничного стола и букетами, поэтому, сделав небольшой круг среди кустов, я иду в беседку, обвитую виноградом, залезаю в гамак и прикрываю глаза.

Мерное покачивание, ласковые утренние лучи и пение сотни маленьких птичек напоминают мне о закутке тренажерного зала с массажным столом.

Интересно, скольких Очередных он привел туда после меня? А спальня на втором этаже? Сколько женщин ночевало в кровати, скольких он брал потом на тумбочке в ванной, скольких на шкуре?

Чем я думала, предлагая этот дурацкий третий вариант? Почему решила, что эти два года, что я была рядом с ним, что-то изменят и я не останусь в его памяти Очередной?