Мемуары торрека (СИ) - Пир Томас

Скупая слеза скатилась по щеке, когда Тим снова вспомнил Ульму. Подавив первый приступ, он вытер мокрые глаза, и тут же налил себе снова. Не пошло. Колючий комок застрял в горле, не пустил хмель в желудок.

Запоздалые чувства нахлынули грузной волной и Тим отрывисто зарыдал. Его руки ослабли, а кружка упала на пол, разбрызгивая вино под столом. Громкие стоны разлетелись по дому, ударялись о стены и вылетали в окно. Тиму было плевать, что услышат, плевать как он выглядит. Горечь утраты испепелила окровавленное сердце и развеяла по ветру.

Тим никогда не мог похвалиться железной волей и крутым нравом. Новый мир показался ему неприветливым и жестоким местом. Кровь на руках и разлука с родными только подливали масла в огонь и скопившиеся тревоги быстро переросли в жуткую депрессию. Однако сломиться окончательно судьба ему не позволила, сведя его с самой прекрасной девушкой на всём белом свете.

Это случилось внезапно. Тим сидел на лавке у гостевого дома. Тот день был особым: солнце одарило землю нежным теплом, лёгкий ветерок гладил щёки, а ароматы девственного леса будто пробудили пришельца от долгого кошмарного сна. Прошлые дни были все серые и угрюмые, но этот запомнился Тиму лёгкой негой и яркими красками. Сердце его вдруг заколотилось, щёки покрыл спелый румянец, а взгляд прикипел к колодцу. Там стояла прекрасная брюнетка с длинными ухоженными волосами, чувственными губами и ясными, точно горсть изумрудов, глазами. На стройном теле поблёскивало белое платье, расшитое разноцветным узором. Красавица невзначай одарила Тима кокетливой улыбкой, и он понял, что пропал.

Девицу звали Ульма. Тим помог ей отнести домой тяжёлые вёдра с водой. У парня внутри тогда что-то щёлкнуло, надломилось. Ульма стала его отдушиной, помогла побороть все тревоги, пересилить свою слабость и двигаться дальше. Спустя седмицу они уже могли сносно общаться, а через месяц Тим уже говорил на керрийском почти без акцента. Почти как Андрей.

Тим хотел поговорить с названным торреком, сравнить их симптомы, но Ник от него отмахнулся. Момент выдался не подходящим: Андрей спешил к своей Тири и остановить его в это мгновение не смог бы даже ураган. Потом он стал пропадать на охоте и разговор по душам так и не состоялся.

Сегодня ничего не предвещало беды. Ульма собралась отнести обед хлеборобам. На самом деле была очередь Тири, но её ухажёра здесь считали посланником Богов, и он нагло пользовался своим статусом, оградив девчонку от всех возможных забот, чтобы проводить с ней всё время. Тим хотел пойти в лес вместе с Ульмой, но она отказалась от компании, потому что проводить её собирался старейшина Жорес. Ульма не хотела лишней огласки для их с Тимом отношений, ведь это мог быть страшный удар по её репутации.

Потом он рубил лес, таскал брёвна, снова натерпелся от выходок Циркуля… Перед атакой Тим только и успел зайти в дом. Он подошёл к столу, хотел набрать в кружку воды из ведра, но в избу ворвался запыхавшийся Борис и едва не сбил парня с ног. Наёмник схватил автомат, наорал на изумлённого курсанта и выбежал на улицу. Тим выскочил следом, но понять ничего не успел.

На площади ютились люди. Около десятка грязных верзил сгрудились над юным пареньком, который лежал на земле и истекал кровью. На коленях перед его телом рыдала женщина. Один из незнакомцев размашисто взмахнул рукой и глубоко всадил кинжал в спину несчастной.

Борис вскинул автомат и двумя очередями расстрелял всех разбойников. Тим никогда ещё не видел такой меткой стрельбы. Сам бы он и парой магазинов вряд ли управился. На шум выстрелов сбежались ребята. Борис заставил всех надеть броню, вооружиться и разделиться по частоколу. Отдалённая тревога всё то время блуждала у Тима в душе, но понять, что же его так грызёт парень не мог. И только когда Андрей ворвался в посёлок с Тири на руках, Тим сообразил, что и Ульма может быть в опасности.

На пути к полю он неистово молился, просил небеса о помощи, но его не услышали. Подмога подоспела в тот миг, когда Ульма страдала больше всего. Её повалили на спину, заломили руки, а белое платье изорвали на лоскуты. Окровавленное лицо занемело, равнодушные глаза больше не молили о пощаде, но дух её ещё не сломился. Над девицей нависло грязное бородатое животное, как две капли воды похожее на разбойников, убитых в деревне. Насильник замахнулся огромным кулаком и изо всех сил ударил жертву по голове. Ульма вздрогнула и затихла.

От этого зрелища Тим обезумел. Что было дальше он помнил частично. Воздух вдруг загустел, придавил парня будто толща воды, поднялось давление, зашумело в висках. В два затяжных прыжка он перемахнул поляну и врезался в разбойника. Удар по силе выдался страшным. Полуголый насильник отлетел на несколько метров и наткнулся грудью на сук засохшего млиса. Несколько мгновений он трепыхался и истекал кровью, но скоро обмяк и затих.

Тим склонился над Ульмой, но она уже не дышала. Пробитый висок кровоточил, лобная кость оголилась, изуродовав такое прекрасное лицо, а волосы слиплись, измазанные красной жижей.

Тим взревел. Он должен был прийти раньше, мог спасти её, но не спас… Ему казалось, что прошла целая вечность, но настал миг, когда обезумевший пришелец очнулся, слёзы высохли и он захотел крови. Дальше всё было будто в тумане. Лица разбойников мелькали перед глазами, закружили кровавые хороводы, до ушей долетали хриплые вопли. Тим бил, рвал, крушил… убивал. Никто в целом мире не способен был остановить тот порыв. Только он сам.

Пришёл в себя Тим от окликов курсантов. Несколько мгновений он стоял и стеклянными глазами оглядывал свои руки: ладони окрасились кровью, она стекала на землю, собиралась крупными каплями и вымазывала траву, мерзко чавкало между пальцев. Ребята ему что-то кричали, но Тим не понимал тогда слов, не знал где он и что происходит. И лишь когда в голове снова всплыли образы изувеченной Ульмы, Тим всё вспомнил и зарыдал. В этот миг его мозг пронзили тысячи спазмов, а голова едва не раскололась на несколько частей. Тим задёргался в припадке и отключился, а когда очнулся мир для него изменился навеки.

Лес преобразился новыми красками. Цвета стали глубже, насыщеннее, палитры задвигались, ожили. Тим видел всё, а слышал, наверное, ещё больше. Чуткий нюх уловил мириады оттенков лесных ароматов, а тело слушалось, как никогда прежде.

Но Тим не обратил внимания на метаморфозы. Он принёс тело Ульмы в посёлок и вернул родным, а сам заперся в гостевом доме и обложился вином. Но забыться в пьяном угаре не вышло. Казалось, что вместо крепкой браги парню подсунули кислый компот. Он опрокинул целых три кувшина, но ничего не почувствовал. Только боль.

Входная дверь скрипнула, отворилась. На пороге стояли ребята: все, кроме Циркуля. Ни слова не говоря, курсанты прошли в дом, каждый подошёл к Тиму и похлопал его по плечу. Кто-то сел рядом за стол, кто-то всё так же стоял за спиной. Крас взял кувшин и налил ребятам вина. Не чокаясь, они выпили. Потом снова… ещё. Тиму стало чуть легче. Возможность разделить горе с друзьями дорого стоит.

— Сань… ты… мы тут… в общем… прими наши искренние соболезнования, — проговорил за всех Ник.

Тим не нашёл слов для ответа. Глаза его снова подвели, веки потяжелели, лицо искривилось. Бороться со слабостью он был не в силах и по комнате вновь разлетелись гортанные стоны. Успокоить его никто не пытался. Ребята молча сидели рядом, но большего Тиму было и не нужно.

Спустя какое-то время Тим сумел справиться с чувствами, вытер глаза, взял в руки кувшин и уже хотел налить ещё вина, но Крас забрал его кружку. Тим готов был возмутиться, но Крас его опередил:

— Вино слабое слишком. Выпей вот это. — Сказал он, наливая в кружку густой зелёной бурды с отвратительным запахом. Тим спорить не стал и осушил посудину в два глотка. На вкус оно оказалось ещё хуже, чем пахло, но Тиму было плевать, он бы выпил и яд.

Крас не соврал — эта гадость была куда крепче вина. Через пару мгновений голова слегка закружилась, веки потяжелели, а по телу прошла волна немой слабости. Ещё через минуту Тим уже спал за столом. Ребята его раздели и перенесли на шкуры под стеной. Сновидения к нему в тот день так и не пришли.